— Прекрасна…

— Да, — прошептала Гермиона. — Оно действительно прекрасно.

— Нет… Это ты в нем прекрасна…

Чувствуя, что сейчас расплачется или упадет в обморок, Гермиона закрыла глаза и зажмурилась, отчаянно пытаясь взять себя в руки.

И тут же поняла, что Люциус берет ее ладонь и выводит из спальни матери прочь. Они вернулись к себе, где он быстро переоделся в строгую, но красивую дорогую мантию, и привел в порядок волосы. Сегодня он не убрал их в низкий хвост, а позволил свободно струиться по плечам. И Гермиона уже в который раз откровенно залюбовалась этим мужчиной.

Бросив на себя последний взгляд в зеркало, Малфой повернулся к ней и, снова ничего не говоря, протянул руку. Гермиона коснулась его пальцев и, наконец, сказала то, что пыталась сказать вот уже несколько последних минут:

— Спасибо.

Не ответив, Люциус только улыбнулся и вывел ее из спальни.

Внизу Гермиона набросила на плечи черный бархатный плащ, опасаясь, что вечер конца лета может оказаться прохладным, и обернулась к Малфою. Тот обнял ее за талию, поднял палочку и аппарировал обоих к официальной резиденции министра магии.

========== Глава 49. Прием ==========

http://images.vfl.ru/ii/1547373806/f24b3874/24933643.jpg

- иллюстрация к гл.49

Аппарировав прямо к резиденции действующего министра магии, Люциус с Гермионой оказались у самых ворот особняка. Гермиона, привычно ощущая головокружение, так крепко вцепилась в мантию Малфоя, что первое, увиденное ею по прибытии, стали побелевшие костяшки собственных пальцев, которые она так и не могла оторвать от темной ткани. Смутившись, она медленно подняла глаза и встретилась взглядом с Люциусом. Который, убедившись, что с ней все в порядке, вдруг усмехнулся, и на лице его появилась знакомая надменная гримаса. Точно такая, какую видела Гермиона всего несколько недель назад, когда они столкнулись во «Флориш и Блоттс». Преследуемая ощущением, что время вдруг повернулось вспять, Гермиона удивленно уставилась на него, ожидая, что же будет дальше.

Несколько секунд они не двигались, а просто внимательно смотрели друг на друга. Но потом губы Малфоя чуть дрогнули в улыбке, которую он тут же согнал с лица и протянул знакомым надменным тоном:

— Мисс Грейнджер… Несмотря на вашу реакцию, буду признателен, если вы все-таки отпустите мою мантию. Не хочу, чтобы она измялась.

Он использовал почти те же слова, что и тогда, но Гермионе, даже понимающей, что это случилось не так давно, показалось, что на самом деле с тех пор прошло уже много-много лет. Засмеявшись, она прислонилась лбом к груди Люциуса, вот только пальцы тем не менее не убрала. Наоборот, стиснула еще крепче, а потом, глубоко вдохнув его запах, подняла голову и достаточно категорично заявила:

— Даже не собираюсь! Ты мой… И я никогда не отпущу тебя.

Малфой ничего не ответил, но на губах его снова появилась улыбка, на этот раз очень довольная. Скользнув ладонями Гермионе под плащ, он крепко прижал ее к себе за талию, поглаживая ткань платья кончиками пальцев, и она вдруг ощутила, как откуда-то изнутри словно наполняется покоем, уверенностью в себе и счастьем.

— Ты готова? — мягко спросил Люциус.

Гермиона кивнула, наконец-то убрала ладошки с его мантии и взяла под руку. Малфой уверенно позвонил в дверной колокольчик. Двери распахнулись, и, бросив друг на друга последний взгляд, они вошли в огромный холл, заполненный толпой ярко одетых людей.

Понятно, что все присутствующие мгновенно замолчали и уставились на них. Гермиона с Люциусом, делая вид, что не замечают этого, спокойно сняли верхнюю одежду, отдав плащ и мантию подошедшему слуге. Повинуясь правилам приличия, народ возобновил прерванные разговоры, и теперь на скандальную пару поглядывали лишь искоса, хотя и часто. От столь пристального внимания, а еще от жадного взгляда Люциуса, которым он обжег тело, когда снимал с нее плащ, Гермиона вздрогнула и невольно поежилась.

На ее счастье, к ним почти сразу приблизился, оставивший ради этого своих собеседников, Кингсли Шеклболт, который расцеловал Гермиону в обе щеки.

— О, дорогая, спасибо, что пришла. Выглядишь сегодня совершенно потрясающе, — после этого он повернулся к Люциусу с гораздо менее теплым, но все же вежливым выражением лица, и протянул ему руку. — Люциус, приветствую тебя. Добро пожаловать.

«Как приятно, что, обращаясь к Люциусу, Кингсли использовал имя, а не фамилию…» — поймала себя на мысли Гермиона.

Малфой распрямил плечи и, нацепив на лицо свою обычную бесстрастную маску, пожал протянутую ладонь.

— Господин министр, — он слегка наклонил подбородок. — Приветствую вас.

Облегченно выдохнув, Шеклболт гостеприимно махнул рукой:

— Проходите же. Берите бокалы, угощайтесь. Хочу заметить, что, несмотря на приближающуюся осень, в здешнем парке по-прежнему царит роскошное великолепие. Очень… очень рекомендую ознакомиться с ним, — с этими словами он улыбнулся (в основном, конечно же, Гермионе) и отошел.

Перед Люциусом и Гермионой тут же возник официант с подносом, уставленным напитками, они взяли себе по бокалу шампанского и потихоньку двинулись в глубину дома. Производящий впечатление особняк в стиле короля Георга и впрямь смотрелся очень элегантно.

Осторожно разглядывая гостей, Гермиона обнаружила нескольких малознакомых коллег из Министерства магии, но, к счастью, ни Гарри, ни кого-нибудь из семейства Уизли пока не увидела. Однако она вдруг дотронулась до рукава Люциуса.

— Ого… Смотри, по-моему, там стоит мистер Тримблворт!

— Хм… надеюсь, наша маленькая шутка не сильно расстроила его… на днях, — с сардонической усмешкой заметил Люциус.

— Нет-нет… Думаю, старичок по-прежнему понятия о ней не имеет, так же, как и о наших отношениях, — улыбнулась Гермиона и почувствовала, что рядом кто-то стоит, а обернувшись, увидела… Полумну Лавгуд. Которая, впрочем, как обычно, вид имела весьма загадочный и отстраненный от сует этого бренного мира. Просияв от радости, Гермиона обняла давнишнюю приятельницу. — Луна! Сто лет тебя не видела… Бог мой, ну год то точно! Как твои дела? Честно сказать, так рада с тобой встретиться.

— О-о… привет, Гермиона… Я была очень загружена, хотя тоже рада повидаться. Видишь ли, я занималась кое-какими исследованиями, касающихся поведения волшебников и волшебных существ в периоды летнего и зимнего солнцестояния. Очень большой и интересный проект. Интересный и экстраординарный. Не знаю, известно тебе или нет, но именно в эти дни зачато множество детей-волшебников, гораздо больше, чем в любые другие. А я же решила отправиться в Арктику, чтобы исследовать поведение мифических существ под воздействием полярных сияний. Оно действительно меняет их и очень сильно: они начинают вести себя совершенно не характерно, порой даже самые агрессивные вдруг становятся довольно спокойными, почти ручными, — голос Полумны звучал так неспешно и размеренно, будто она убаюкивала кого-то доброй милой сказкой.

С вежливым, но слегка недоуменным вниманием слушая Полумну (все-таки зачастую та рассказывала очень интересные, хотя и не совсем понятные вещи), Гермиона не могла не удивляться ее безмятежному спокойствию.

«Она ведет себя как ни в чем не бывало… Как будто я не бросила несчастного Рона. Как будто у меня нет скандальных отношений с печально известным Люциусом Малфоем. В доме которого сама Полумна, кстати, томилась в плену не один день и даже не один месяц… — откровенно удивлялась она, не зная, что и делать. — Стоит ли мне представлять их друг другу? Черт! Ну что за глупости?»

Однако размышления ее оказались прерваны самой Полумной, которая закончила свой рассказ о путешествии в Арктику, перевела взгляд на Люциуса и совершенно спокойно произнесла:

— Добрый вечер, мистер Малфой. Как ваши дела?

От неожиданности Гермиона даже вздрогнула и инстинктивно повернулась к Люциусу, очень уж хотелось увидеть его реакцию. Тот сразу же отозвался и сделал это, надо сказать, вполне приветливо: