Гермионе вдруг стало жалко старичка, и она быстро заговорила:
— Конечно же, мы в курсе, мистер Тримблворт, и готовы к беседе. Пожалуйста, продолжайте.
— Ах… да, хорошо. Спасибо, мисс Трэнчер…
— Грейнджер, — деликатно поправила его Гермиона.
— Ну да, Грейнджер… Прошу прощения, конечно же, мисс Грейнджер. Итак, начнем, — он неуклюже завозился, пытаясь найти на столе нужный пергамент.
Время шло. Пергамент не находился. Гермиона с Люциусом переглянулись: она — еле сдерживая смех, а он — недовольно скучающе приподнимая бровь.
— Эм… Мне сказали, что вас, мисс Грейнджер, не проинформировали заранее о сегодняшней встрече?
— Да, это так.
— Ох… тогда мне очень приятно, что вам удалось найти этим утром время и прийти сюда, — фраза Тримблворта прозвучала вполне невинно.
— О-о… никаких проблем. Мой ежедневник был пуст, и… — начала объяснять Гермиона, когда Малфой вдруг внезапно прервал ее.
— Мне тоже это очень приятно, надеюсь, что и в целом утро мисс Грейнджер изобиловало чем-то… столь же приятным.
Резко обернувшись к нему, Гермиона расширила глаза от изумления, четко осознав, на что он намекает.
«Ах… мерзавец! Ну зачем, зачем нужно посмеиваться над этим милым безобидным старичком?»
И все же смелая (почти шокирующая) словесная игра Малфоя не могла не восхищать, и потому спустя всего пару мгновений Гермиона решила подыграть ему.
«Ага, значит ты так? Ну держись!»
Нет-нет… она не стала спорить и возражать. Наоборот! Она просто ответила. Протяжно… Чувственно… Ответила так, чтобы Люциус прочувствовал интонацию каждого слова:
— О-о-о… Большое спасибо, мистер Малфой, за такую искреннюю заботу. Мое утро и впрямь было по-настоящему чудесным. Жаль, что нам с вами довелось встретиться уже у кабинета мистера Тримблворта, поскольку и я умею радовать людей… прекрасными новостями. И если бы перед тем, как направиться сюда, вы зашли в мой кабинет, то… ручаюсь, это утро и для вас стало бы просто восхитительным.
— Ах, в чем-чем, а в этом я совершенно не сомневаюсь, дорогая мисс Грейнджер. Более того, я даже уверен, что, если бы мои… утренние радости находились в ваших прелестных ручках, то каждое мое утро превращало бы меня в счастливейшего из смертных.
Ничего не понявший из этого загадочного и многословного диалога Тримблворт издал нервный смешок и решил вмешаться:
— М-м-м… Я тоже не сомневаюсь, что мисс Грейнджер превосходно справляется с такой нелегкой задачей, как ваше взаимодействие с миром маглов, мистер Малфой.
В ответ Гермиона мило улыбнулась старичку, подогревая собственную смелость очередной бравадой:
— Большое спасибо за комплимент, мистер Тримблворт. Должна сказать, что вы абсолютно правы: знакомить мистера Малфоя с миром и культурой маглов и впрямь очень непросто. Но… мне все же удалось выстроить нашу совместную работу таким образом, чтобы она приносила наибольшее удовлетворение каждому из нас. И мы… абсолютно полноценно и… очень разнообразно взаимодействуем друг с другом в процессе этой работы.
— Соглашусь. Я, конечно же, всегда откликаюсь на все предложения мисс Грейнджер… по изучению культурного наследия маглов. И надо сказать, наследие это поистине великолепно.
Энергично закивав, Тримблворт повернулся к Люциусу:
— Ох, мистер Малфой, как же приятно слышать от вас нечто подобное. Хочу признаться, что, несмотря на ваше… гм… красочное прошлое, я всегда считал вас очень незаурядным и интересным человеком. Не правда ли, мисс Грейнджер, вы согласны со мной?
— О, да… Я согласна: мистер Малфой, безусловно, очень умен и талантлив. А уж как владеет словесными оборотами… — она глянула на Люциуса и дразняще улыбнулась. — Уж в чем-чем, а в умении использовать язык ему просто нет равных.
Но Люциус не пропустил удар и тут же отозвался:
— Ну уж нет, дорогая мисс Грейнджер, тут я не могу не упомянуть, что своим языком вы владеете никак не хуже. И не только языком. Так уж случается, что порой женщина использует рот лишь для того, чтобы выдать нечто эмоциональное, но маловразумительное. Но когда открываете рот вы, я уверен, что меня удивят чем-то эффектным, ошеломляющим и… очень приятным.
Не обращая внимания на вытаращенные от изумления глаза Гермионы, Малфой чуть заметно ухмыльнулся и нагло продолжил:
— И вообще хочу сказать, что мисс Грейнджер как никто может сделать незабываемо восхитительной любую нашу встречу, каждый раз придумывая, чем бы еще из мира маглов заинтересовать меня. Иногда… м-м… обсуждая предложенные ею темы, мы можем оставаться в ее кабинете по несколько часов, совершенно не замечая времени. И неважно, что рабочая обстановка Министерства магии не располагает к релаксации! Ведь те вопросы, что затрагиваем мы в своих беседах, однозначно заслуживают, чтобы на них потратил свои силы и время даже такой адепт чистокровной доктрины, как я, — воодушевленный собственной речью, Люциус взглянул на Гермиону и натолкнулся на ее возмущенный взгляд. Однако и это не смогло остановить его. — Программа, разработанная мисс Грейнджер, очень интересна и насыщенна. Благодаря нашему общению я понял, что красоту и совершенство можно обнаружить в самых неожиданных местах. Даже в мире маглов. И, поверьте, это прекрасно.
Люциус замолчал, и в кабинете повисла несколько торжественная тишина, но потом Тримблворту все же удалось промямлить:
— Что ж… Это действительно прекрасно. Да… Итак, вы утверждаете, мистер Малфой, что ваша программа охватывает самый широкий спектр вопросов знакомства с миром маглов и их культурными ценностями?
Едва заметно ухмыльнувшись, Люциус снова заговорил очень и очень двусмысленным тоном.
— О да, поскольку и я и мисс Грейнджер одержимы стремлением узнать и попробовать нечто новое. Тем более что предыдущий наш опыт общения нельзя назвать удачным. Но никто не знает, когда и каким образом судьба подбросит нечто прекрасное, и работа с программой моей реабилитации до сих пор время от времени удивляет нас обоих, не правда ли, мисс Грейнджер?
— Хм… Да, пожалуй… Пусть она и не всегда легка, но… наше сотрудничество однозначно дарит нам очень яркие и глубокие эмоции. Надеюсь, мистер Малфой, что вы согласны со мной.
— Конечно. Не могу не согласиться, что эта программа принесла бесспорную пользу нам обоим.
Донельзя довольный Тримблворт закивал, словно китайский болванчик.
— Мило… Очень мило. Так значит, можно заключить, что в целом каждый из вас считает данную программу реабилитации полезной и протекающей весьма интересно.
— Безусловно, можно выразить наше мнение и так, — томно протянул Люциус.
Счастливый от благополучного выполнения своей миссии Тримблворт почти сразу же закруглился, поблагодарил Люциуса с Гермионой за найденное для беседы время и распрощался. Парочка чинно покинула кабинет, и только оказавшись снаружи и поспешно свернув в ближайший безлюдный коридорчик, Гермиона зажала рот ладонью, пытаясь заглушить рвущийся хохот. Шедший следом Люциус глянул на нее сверху вниз и приподнял бровь в фальшивом неведении.
— Что такое?
— Сам знаешь, что. Бедный Тримблворт! — лукаво отозвалась Гермиона. — Он был таким милым с нами, а мы… вели себя просто ужасно!
— М-м-м… Ну он же об этом не знал. И вообще, старикан имел право интерпретировать все, сказанное нами так, как считал нужным. Собственно, что он и делал. Получив, кстати, абсолютно правдивые ответы на все свои вопросы.
Прислонившись, она игриво ударила Люциуса в грудь.
— Бог мой, ты просто… бесстыжий нахал. Вот кто!
— О чем мне говорили неоднократно, — растягивая слова, послушно согласился Малфой.
Гермиона усмехнулась.
— Но должна признать… ты невероятно обаятельный нахал. Неотразимый.
С довольной ухмылкой Люциус наклонился и поцеловал ее. Так чувственно, что Гермионе захотелось провалиться в обморок. Или нет! Растаять и стечь к его ногам лужицей мороженого. Ощутив, как уже загорается от желания, она жадно провела ладошками по сильному мужскому телу и глухо застонала, но в коридоре послышались чьи-то шаги, которые привели в чувство и заставили отстраниться. А заглянув в глаза Малфоя, вздрогнула, в них тоже пылал огонь. Он переплел ее пальцы со своими и потянул за собой из коридорчика. Так, держась за руки, они и направились в сторону огромных министерских каминов. Несколько человек, встретившихся им по пути, явно обратили на это внимание, но ни Люциуса, ни Гермиону сей факт как-то не озаботил.
