— Тибби, мастер Драко наконец-то пришел, — поспешно затараторила она, попав на кухню. — Давай я помогу тебе подготовить блюда. Надеюсь, еще ничего не испортилось и у нас все получится.

Выглядевшая пораженной известием о приходе молодого хозяина служанка сразу же начала хлопотать. Она позволила Гермионе заклинанием подогреть луковый суп, а сама занялась приготовлением для него гренок с сыром. И уже совсем скоро миски с аппетитным булькающим варевом были готовы к подаче. Гермиона же поспешила в столовую, где с облегчением обнаружила целых и невредимых Малфоев, которые сидели мирно, хотя и молча.

Расставив суп на столе, Тибби тихо исчезла, и долгожданный ужин начался.

Прошло приблизительно пять минут, и Гермиону начала по-настоящему угнетать царящая за столом напряженная и даже какая-то тягостная тишина. Оба Малфоя, что отец что сын, упорно не смотрели друг на друга и не произносили ни слова, поедая суп в полнейшем молчании. В конце концов Гермиона не выдержала и обратилась к Драко:

— Как тебе работается в Гринготтсе? — неожиданно выпалила она, неестественно высоким и чуть писклявым голосом.

Реакцией на ее фразу послужили два изумленных взгляда, брошенных Малфоями на нарушительницу тишины. В другое время нечто подобное могло бы от души позабавить Гермиону, но не сегодня… Слишком тяжело давалось это демонстративное спокойствие. И поэтому она лишь смущенно опустила голову.

Наконец Драко соизволил ответить:

— Немного не так, как я думал. Но надеюсь, все еще наладится.

— Мне показалось, что твой кабинет такой… скучный и мрачный. Они там только такие? Наверное, день изо дня общаться с гоблинами не очень-то весело…

— Ну, не все же могут выбирать себе работу по душе, — отозвался Драко, и в голосе его звучал плохо скрываемая злость. — Бывшим Пожирателям Смерти и их детям, видишь ли, как-то не предусмотрели рабочих мест в уютных кабинетах Министерства магии.

Снова опустив голову, Гермиона тихонько вздохнула.

«Боже… А я ведь уже и забыла, каким вреднючим засранцем может быть Драко Малфой. Особенно, когда захочет…»

Но собралась с духом и попробовала еще раз.

— Отец уже рассказал тебе о госпитале Святого Мунго?

— Мой отец очень мало говорит со мной, во всяком случае, в последнее время.

Чувствуя, как потихоньку начинает закипать от раздражения, и все-таки пытаясь держать себя в руках, она повернулась к Малфою-старшему.

— Люциус?

На что тот вопросительно приподнял бровь, изображая абсолютное непонимание, чего же от него хотят. Но упрямая Гермиона лишь передразнила его жест, настойчиво заставляя присоединиться к разговору. Обреченно вздохнув, Люциус положил ложку, промокнул губы салфеткой и протянул:

— Совет попечителей госпиталя снова предложил мне участие в этом проекте. И я согласился.

Драко удивленно уставился на отца. И хотя Гермиона знала его давным-давно, прочитать выражение его лица все же не смогла. Наконец он заговорил:

— Что ж… Отлично. Поздравляю тебя, — однако в голосе его совершенно не чувствовалось радости. — Очевидно, отношения с мисс Гермионой Грейнджер уже начали открывать для мистера Малфоя двери, что были заперты раньше. Хм-м… Может, мне стоит позаимствовать ее у тебя… на некоторое время? Ой… забыл… Я же не трахаю грязнокровок.

В ответ Люциус с силой ударил кулаком по столу. Посуда подпрыгнула и жалобно зазвенела, а хозяин Малфой-мэнора, поднявшись, оттолкнул стул, быстро выхватил палочку и приставил ее к горлу сына.

— Убирайся из этого дома! Сию минуту!

На какую-то секунду лицо Драко исказило выражение откровенного страха, но он почти сразу взял себя в руки и демонстративно усмехнулся. Правда, упорно старался не смотреть на палочку, кончик которой отец плотно прижимал к его горлу.

Вскочившая Гермиона подбежала к ним и схватила Люциуса за руку, почти повиснув на ней.

— Люциус, прекрати. Прекратите. Оба. Да не будьте же вы такими идиотами!

Ни один из Малфоев не шевельнулся. Увидев, как напряглись вены на шее Люциуса, как сжалась его челюсть, она негромко и мягко пролепетала:

— Люциус, прошу тебя, не надо… Пожалуйста.

Тяжело дышащий Малфой-старший медленно опустил палочку.

— Ты сейчас же извинишься перед Гермионой.

И поняв, что в ответ ему раздается лишь молчание, проорал так, что посуда снова испуганно звякнула:

— Я сказал: сейчас же!

Дыхание Драко стало быстрым и глубоким. Он с трудом сглотнул, но, наконец, повернулся к Гермионе и, все еще не глядя на нее, с горечью пробормотал:

— Извини, Грейнджер.

Люциус заговорил снова.

— Я требую, чтобы ты обращался с ней уважительно. И больше никогда не смел оскорблять. Ни словом, ни делом, ни взглядом.

Драко посмотрел на отца и усмехнулся.

— Интересно, а как ты прикажешь мне называть ее? Мадам Мачеха? Или Моя вторая мамочка?

Снова бросившись к сыну, Люциус схватил его за лацканы и поднял со стула. Теперь невысокой Гермионе пришлось цепляться за руки уже обоих Малфоев, безуспешно пытаясь вклиниться между двумя рослыми мужскими фигурами.

— Господи… Это уже смешно! Вы оба ведете себя как малые дети, а я-то, дурочка, хотела дать вам возможность поговорить как взрослым людям. Пожалуйста, перестаньте! Неужели вы не понимаете, что ваше поведение достойно… какого-нибудь третьекурсника, не умеющего владеть ни собой, ни своими эмоциями? Сейчас же прекратите!

Задыхающиеся отец с сыном наконец отстранились друг от друга и сделали по паре шагов назад, принявшись поправлять на себе одежду.

— Драко, извинись! — настойчиво произнес Люциус.

Тот медленно поднял глаза на Гермиону, которая смело выдержала его взгляд.

— Я сожалею, что обидел тебя… Гермиона.

О, она была уверена, что сегодня был первый раз, когда он назвал ее по имени. Поэтому, удивленная, слегка кивнула ему и вернулась на свое место. Некоторое время оба Малфоя еще оставались стоять, но то отчаянное напряжение, что до сих пор витало между ними в воздухе, каким-то невероятным чудом пошло на убыль. И почувствовав это, Гермиона поняла, что полна решимости выиграть столь сложный раунд. Сделав вид, что ничего не произошло, она на удивление весело пригласила их:

— Садитесь уже за стол, а то суп совсем остынет.

Что еще им оставалось после этого? И про себя Гермиона отметила, что Драко сел и взял ложку первым, а уже потом, чуть помедлив, за стол вернулся его отец. В тишине (правда, уже не такой гнетущей) все трое скоро закончили доедать суп.

И почти сразу в столовой появилась Тибби, которая убрала пустую посуду и накрыла следующую перемену: ростбиф и гарнир к нему из самых разных овощей. Все трое замерли, уставившись на огромный кусок великолепно поджаренного мяса. Поняв, что Люциус не собирается выполнять обязанности хозяина, которому надлежало разрезать этот мясной кусок на порции, причем сделать по традиции это вручную, без применения магии, Гермиона заметила:

— Мясо нужно бы нарезать…

Словно отвечая на ее слова, Люциус внезапно потянулся за волшебной палочкой, пренебрежительно махнул ею в воздухе, и идеально порезанные куски говядины аккуратно приземлились на трех тарелках. Вздохнув над его упрямством, Гермиона, однако, не могла не признать, что исполнен трюк весьма эффектно. Упорно делая вид, что все идет так, как и должно идти, она предложила Драко овощей. Которых тот и положил себе в тарелку, пробурчав что-то себе под нос, что должно было прозвучать как благодарность. Чудесный сочный ростбиф они тоже поглощали в полной тишине, пока Гермионе не надоело это окончательно.

— Видишься с кем-нибудь из однокашников, Драко?

— С одним или двумя, а больше ни с кем, — отозвался он лаконично, но на удивление миролюбиво.

— А где живешь сейчас?

— Снимаю квартиру в Лютном переулке.

— Где?..

Не в силах скрыть удивление, Гермиона уставилась на него. Конечно, Лютный переулок серьезно облагородили за последние годы, очистив его от криминальных элементов. Но все равно он по-прежнему оставался не самым спокойным и не самым респектабельным местом для проживания. Теперь она понимала, почему Нарцисса пришла просить бывшего мужа об увеличении пособия для Драко. Да что там говорить… Любая мать поступила бы на ее месте точно так же. Тем более что, по всей видимости, тот не зарабатывал в Гринготтсе больших денег, а Люциуса явно не беспокоил этот печальный факт.