Камерон зажмуривается, а после обмякает в его руках:

— Они умирают… умирают без нас, — ее хриплый голос бросает в дрожь.

— Кто умирает?!

Ее рука дрожит, она тянется к карте и указывает на мир Тернистых Корней.

— Им долго не продержаться. Нужно срочно что-то предпринять. Нужно как-то помочь, что-то сделать… — она хватает пергамент, что-то пишет, затем зачеркивает, нервно бормочет себе под нос.

— Не впадай в панику, — Гарри аккуратно забирает у нее пергамент и перо и откладывает в сторону, — к нам присоединился Малфой, а он всегда знает, что надо делать, поверь мне.

Удивительно, но всего одной этой фразы хватает, и спина Драко тут же вытягивается как струна, а голова гордо поднимается. Уверенность в себе как по волшебству возвращается, и Малфой с удовольствием садится к ним. Придвигает к себе не так давно совершенно не интересовавшую его карту и с радостью погружается в размышления, отодвинув свои заботы на второй план.

========== Глава 16 ==========

Это пространство, где вечно дуют ветра, а туман никогда не отступает. Холодные каменные постройки — опустевшие, ненужные, — наводят на мысль о когда-то живших здесь великанах. Возможно, это и так. Но никто не знает. Никто не видел и того малого, что здесь есть. Этого места боятся, но оно не проклято. Гораздо больше любого проклятья здесь боятся Наказания. И оно вот-вот свершится — ветра дуют свирепее, завывают, словно волки, разнося по всем мирам Предупреждение. И по ночам его слышит и Хмурый. Лежа в своей кровати, он покрывается мурашками и резко просыпается. Уже нарушено множество запретов. Глубоко в душе он это осознает, и иногда, совсем ненадолго, получается усмирить в себе черную душу, жаждущую мести, кровопролития и безграничной власти. Но, как только ветра стихают, глаза наливаются кровью, и просыпается жажда. Хмурый теряет контроль над своими мыслями, законы уже не волнуют. Закон один —он сам. И наутро он издает новый приказ:

— Пора заканчивать подготовку. Нечего выжидать — уже многое свершено. Пора действовать. Мне нужна кровь еще нескольких волшебников. Льстивый!

— Д-да, сэр, — запинается свинья, чувствуя как по спине бежит холодок. Его Повелитель свершает преступление, он в этом уверен. Вступив на службу главного помощника, после внезапного исчезновения предыдущего слуги, Тихого, Повелитель все чаще отдает слишком опасные приказы, и выполнять Льстивому их все сложнее.

— Переставь воронки ближе к обитанию волшебников.

— Но, сэр… — изумляется свин.

— Я не буду повторять дважды! Выполнять! — рявкает Хмурый, подавляя в себе желание порвать свинью в клочья.

Льстивый, множество раз кланяясь, удаляется. Ему страшно. Он ощущает чью-то зловещую волю, и это совсем не похоже на их Повелителя. Словно кто-то другой им завладел. И свин опасливо оглядывается — Хмурый за ним не следит, и можно свернуть в другой коридор. Ему нужна помощь — Первому Подземелью нужна помощь.

*

Начало четвертого, скоро конец рабочего дня. Министр магии сидит в своем кабинете. Каждый прожитый день в этом мире он ценит все больше. Это непостижимо для его ума, для мира духов, но эта движущаяся колдография, висящая на стене, расслабляет, и он подсознательно ее ищет каждый раз, будучи здесь. Тод встает и подходит ближе. Снимает ее со стены. И будто листья кружатся в его руках — на колдографии изображена осень. Падающие огненно-красные листья. «Как красиво», — думается ему. Он еще не пережил здешнюю осень. Времена года — еще одна мечта. И скоро она воплотится. И множество других. Но что-то во всем этом Макдея настораживает. Он находится слишком далеко, чтобы слышать. Слышать Предупреждение. И колдография выпадает из его рук, когда в кабинете внезапно раздается писклявый голос. Свинья. Пробралась в этот мир. Но какого черта?!

— М-мне ужасно жаль, ужасно… Я больше не могу, не мог и раньше, но не решался потревожить вас, сэр…

Свина не видно — он заколдовал свой облик и невидим другим, но Тод прекрасно его различает. И отчаяние в его глазах означает лишь одно: конец близок. Та черта, которую переступали лишь единожды. Старые Неспокойные Времена. О да, он их помнил. Помнит и сейчас. Та боль не сравнится ни с чем. И вскипающая ярость после, в молчаливом ужасе разрушившая Подземные миры, стирая жизни, унося с собой провинившихся. И жуткий звон, вой, ураганы и цунами. Третье Подземелье забирало слишком много душ, и они выли ветром, стараясь вырваться из нескончаемых пустошь, разбиваясь о громадные глыбы и не находя выхода. Со временем они затихли, и стали вечными слугами Сизых, забывая свои имена, желания и вкусы. Они лишь чувствовали боль — от каждого сломанного цветка до кровожадного убийства. И со временем привыкали и к ней, и она становилась их ориентиром. Те, кто превышал допущенный уровень причиненного зла — должны были быть наказаны. Некоторые прямо сейчас, некоторые гораздо позже, но Наказание постигнет всех.

Тод никогда не отличался хорошей службой, и очень много раз его посещали мысли: а есть ли они вообще? Эти Сизые… На его памяти после войны их не было видно. Кто вообще сказал, что они делают все правильно? Макдей покинул Третье Подземелье, считая, что это сойдет ему с рук. Но сейчас эта свинья все же доказывает обратное, и Тод нервно сглатывает:

— Когда? — задает лишь один вопрос осевшим голосом.

— К-когда? Я… точно не знаю, сэр… но уже скоро! Происходит непоправимое, и я не хочу войны! — свин на секунду появляется, но тут же исчезает. — Простите, я разнервничался… — от испуга и переживаний магия рассеивается, — Но вы должны нам помочь! Я все знаю, сэр, я все-все слышал. Вы променяли свою службу на службу моему Лорду, но это не лучший выбор, учитывая, что мне только что приказали!

— Что тебе приказали? — Макдей поднимает колдографию и бережно вешает на стену. Если он и будет наказан, то в этом мире. В мире, где есть вещи, которые сами по себе могут поднять настроение. Хотя, какая разница? Глупо сейчас думать о своем настроении и весьма эгоистично… Да, видимо, поэтому он и сделал эту ошибку — из-за своего эгоизма.

— П-приказали добыть еще крови! Еще крови, сэр! Волшебной!

«Неудивительный приказ. Учитывая, что за этим я тут и занимаю пост министра. Чтобы никто не нашел воронки и не начал панику из-за нескольких пропавших волшебников». Макдей не находится с ответом и шмыгает носом, чувствуя себя неприятно виноватым. А если честно — предателем. Эта свинья будет поотважнее его. Как реагировать?

— Я подумаю.

— П-подумаете, сэр? — удивляется Льстивый. Он предал своего Повелителя ради этих слов? Но Министр больше ничего не добавляет. Маленькую свинью переполняет негодование, и она исчезает, бормоча под нос ругательства.

Тод их понимает, и стыд захлестывает новой волной. Но ненадолго. Он помнит разговор с Хмурым. И это действительно не тот Хмурый, которого все знали. В нем бурлило много ярости и жажды — необъятной ярости обладать всеми мирами. И Тод знал, кто с ним на самом деле говорил. Том Марволо Реддл. Один из самых темных волшебников последних времен. Его силы, возможно, хватит, чтобы установить новые законы и сделать переворот. В свое время он почти добился этого в магической Британии, отчего не довериться столь темному и великому магу? Макдей удовлетворенно вздыхает и призывает к себе графин с напитком. Каким — он еще не знает. Но стоит попробовать, и его губы растягиваются в предвкушающей улыбке.

*

Выпито много чая и даже чего-то покрепче. Малфой не отрывается от работы, не давая себе возможности вспомнить о своих проблемах. И это приносит результат. Грейс вспоминает об одном растении, которое когда-то росло во Втором Подземелье. Оно поможет раскрыть на карте то потайное, что нельзя называть. Ведь стоит ей вспомнить, как губы ее немеют, не давая возможности говорить. Малфой знает, это — Немой Обряд. Но необычный. Она защищена, скорее всего, магией Посвященных. Магия не дает ей свершить ошибку, как когда-то произошло с Гермионой.

— Я сейчас вернусь.