— Второй бокал, господа! Ваши ставки! Чистейшая вол-шеб-ная кровь! Один глоток — и вы ближе на ступень к новому уровню, а целый бокал практически сразу приблизит вас к самосовершенствованию! Клок волшебных волос для бодрящих отваров в подарок! — вампир трясет рыжей прядкой перед восторженной публикой.

Поттер разворачивается и бросает проклятие в “ведущего”. Тот падает навзничь, роняя бокал, на который тут же кидаются крылатые. Затем Поттер хватает Гекхала и придавливает его к стенке:

— Я убью тебя, если ты сейчас же все это не прекратишь.

— Но это приказ мистера Малфоя, — свистящим голосом, хватаясь за руку Поттера, сжимающую его горло, отвечает Гекхал.

Гермиона кидается вниз к Рону, расчищая себе путь несмертельными заклятиями. Поттер же оставляет Гекхала и выбивает дверь в комнату Малфоя, который спит, мертвецки пьяный. Гарри требуется все его самообладание, чтобы не наброситься и не проклясть его тут же.

— А ну поднялся сейчас же! — он с силой толкает Малфоя ногой в спину. К удивлению Гарри, Драко оказывается не столь пьяным и поднимается. На его губах улыбка, он тычет в Поттера пальцем и произносит:

— Я знал, что ты придешь. Что будет так, я знал, — он усмехается и снова тянется к бутылке, но Поттер ее разбивает, и Малфой озадаченно глядит на пустые осколки.

Гарри его оглушает. Затем подходит и кладет обездвиженное тело обратно на кровать. Острое желание растерзать Малфоя постепенно покидает его, сменяется сомнением. Разве он мог? Разве он такой? Зачем ему это? Но тут же появляется Гермиона и просит ей помочь привести Рона в чувство. Гарри покидает комнату и спускается вниз, грубо толкая попадающихся на пути участников “шоу”. Гермиона остается наверху и садится на кровать. Глаза Драко широко раскрыты, он смотрит вдаль. Она не в силах оторвать взгляда от его лица — сейчас, когда он не сможет на нее взглянуть.

— Я не знаю, чем ты тут занимаешься, но я надеюсь, не тем, что мне кажется, — она проводит рукой по его волосам и с силой сжимает. — А если тем, то я сама тебя прикончу, — ее злой шепот в ухо заставляет слезу скатиться из его серых глаз.

Гермиона уходит, торопясь к Рону. Но там ее помощь не так уж и нужна. Пришедших в себя желающих оказывается много — почти все, кроме водяных демонов.

— Если послать гонца к Тернистым Корням, мы уже к вечеру следующего дня сможем восстановить его силы, — гоблин еще раз осматривает рану на шее Рона. — Это не самая обычная рана, мистер Поттер — видите ли, здесь кровь берегут, и стекает она очень медленно, а рана заживает еще медленней. Она может вовсе не зажить, пока последняя капля…

— Заткнись, — резко обрывает его Поттер, ощутив болезненный укол, представив себе такую кончину Рона. — Я сам сделаю и достану все, что необходимо…

— Боюсь, этому не бывать, — Гекхал не слишком аккуратно осматривает шею Рона, все еще лежащего без сознания. — Этот состав делал я сам, и достать антидот можно лишь гонцу. Мы никогда раньше такого не делали — не было надобности. Мясо — это мясо.

— Я не желаю слышать подобные выражения в адрес своих друзей, — угрожающе звучит голос Поттера.

Гекхал еле заметно улыбается:

— Здесь друзья — только нужные люди или те, у кого есть вот эти штучки, — он берет браслет Гарри и трясет его вместе с рукой.

Гарри отдергивает руку, подавляя желание ударить Гекхала по лицу, хоть он и выглядит гораздо лучше остальных.

— Я все же надеюсь, ты меня услышал. Иначе я стану тебе врагом, как и Хмурому.

— Ооо… а не много ли вы на себя берете, мистер Поттер? — в интонациях Гекхала прослеживается что-то не очень понятное. Гарри кажется, что с ним заигрывают. Или вампир просто голоден?

— Ты меня услышал, — повторяет Гарри и отходит к Гермионе.

— Что будем делать? Тебе сказали, что с Джорджем?

Она кивает:

— Ему повезло больше. На эту вечеринку его не готовили.

Он берет ее за руку, и она утыкается ему в плечо.

— Мне страшно, — шепчет Гермиона сама себе, но Гарри ее слышит и вздыхает.

— Через это мы тоже пройдем. Только мне нужна твоя помощь кое в чем, — Гарри хочет поговорить о Грейс и о том, что лучше делать дальше, но его прерывают:

— Вашего друга разместили в третьей комнате слева. И вам повезло, к нам только недавно прибыл гонец. Богомолы быстро летают, — Гекхал подмигивает Поттеру и отходит обратно к гостям. Они играют в карты на оставшиеся волосы Рона и на кровавую тряпку, которой, по всей видимости, вытерли остатки крови из разбитого бокала.

— Они отвратительны, — выплевывает Гермиона, скривившись от отвращения. Гарри же усмехается.

— Это просто другой мир, — он гладит ее по волосам, и они уходят в комнату под номером три.

*

— Я просил без вопросов, — Тод чувствует, как пот щекотно стекает по спине. Артур не прекращает донимать его расспросами. Насколько Немой Обряд распространяется на него? Ведь теперь у него есть оболочка, о которой нужно заботиться.

— Я все скажу, но позже, мистер Уизли, — Тод учтиво пытается отделаться от столь пристального внимания к себе. Оказывается, это может изрядно раздражать и выматывать.

Артур прекращает расспросы и коротко кивает.

— Я сделаю все, что вы скажете, Министр. Я рад, что вы вернулись, и появилась хоть какая-то надежда, пусть мы и идем за вами практически вслепую, — он снова кивает, вызывая у Макдея еще одно неведомое доселе чувство — доверия.

— Рад помочь, — его голос звучит до нелепости застенчиво, и, кажется, к щекам приливает румянец. Люди — неоднозначные создания. Способны вызвать столь разный спектр эмоций, который порой ощущается острее Третьего Подземелья. Там тебя словно пронзает и уносит с собой вихрь, от которого не уйти, пока он не раскалится добела и не уничтожит тебя — или пока ты его не уничтожишь. И этот вихрь несет в себе всегда только одно чувство — чувство боли. Которое требуется уравновесить — кому-то причинить боль, а кого-то избавить от нее. И этим Макдей займется и сейчас, но попутно испытает и новые ощущения — чему он оказывается несказанно рад.

— Что ж, нам потребуются несколько объектов. Небольших. Вы сделаете из них портключи, а я, в свою очередь, их активирую, — внезапно для самого себя, Тод касается руки Артура и сжимает ее. — Выберите местечко поприятнее, — Тод не перестает удивляться. Отчего он вдруг стал столь красноречив и общителен? Но Артур сжимает руку в ответ, и Макдей ощущает прилив сил и мотивации.

Несколько сломанных приборов, один разбитый цветочный горшок и три печатные машинки, разумеется, вышедшие из строя. Но это неважно, ведь сейчас они сослужат, возможно, свою самую лучшую службу.

Макдей разбивает волшебников на группы. Артур оказывается в последней, а вся остальная семья аппарирует первой. Артур будет ждать сыновей, он так решил, и никто не переубедит его. Макдей сосредотачивается на тех, кто касается цветочного горшка. Из их пальцев буквально исходит тепло и жажда, нет — мольба — высвободиться и очутиться на свободе, взлететь и тут же испариться. Макдей тяжело дышит — первая партия аппарировала. Осталось еще около десяти, но он сможет — даже если сомнения тревожат, они исчезают, как только его пальцы касаются печатной машинки.

*

Голова раскалывается. Малфой пытается двинуться, и, наконец, это у него получается. “Долго же действуют проклятия Поттера”, — как ни странно, это радует. Малфой хрипло смеется. Если бы он когда-либо мог вообразить, чему он будет радоваться… Он подымается и осматривается. По крайней мере, он все еще в своих покоях, что тоже не может не радовать. Но как Драко ни пытается вспомнить, чем именно так разозлил Поттера — ничего не получается, и он решается выйти из комнаты.

Зал оказывается пустым. Лишь остатки напитков стоят на столе. Малфой мечтает о нормальном завтраке, но из еды ничего не находится. “Точно. Гекхал же просил сделать заказ”, — с огорчением запоздало вспоминает Малфой. Внезапно он слышит, как открывается одна из спален наверху. Малфой затаивает дыхание. Но это гоблин. Проклятый, черт его дери, гоблин! Драко чертыхается и быстрым шагом направляется обратно в покои, но еще одна дверь резко открывается, ударив Малфоя по лицу. Это Поттер. Он перешагивает через упавшего Драко, явно с трудом удерживаясь, чтобы не пнуть его ногой.