И теперь, спустя четыре года у меня подрастала потрясающая красавица с кудрявыми русыми волосами и карими глазенками-бусинками. Был у меня и небольшой, но достаточно успешный бизнес. Я открыла свой фитнес-клуб, и уже не первый год неплохо держалась на плаву.

Я полностью перестроила свой мир, создала свой уютный уголок, где новым лицам просто нет места. И теперь мы жили так, как того желала я, и немного потакала дочери, хотя она и пыталась сесть мне на шею. Но отказывать в мелочах я не могла точно, потому что мне хотелось, чтобы ее детство было самым счастливым. А взрослая жизнь еще успеет принести свое дерьмо.

Настоящее время.

– Алексей объявился, – тихо произнесла я, отпивая любимый глиссе из своей чашки.

– Кто? Лысый твой, что ли? С чего вдруг? – удивленно воскликнула подруга, откладывая нож, которым нарезала себе блинчики.

– Он самый.

Я задумчиво посмотрела на сидевшую в игрушечном кресле куклу Llorens, и отчего-то вдруг захотелось заплакать, выплеснуть боль, копившуюся годами. Не очень хотелось встречаться с прошлым, но моя дочь была вправе познакомиться со своим отцом.

– О дочери узнал?

– Пока нет, но скоро узнает.

– Расскажешь?

– Я с самого начала хотела так поступить, но в том, что он сменил номер, моей вины нет.

– А сейчас чего вдруг всплыл?

– Софья, всплывает говно, – поправила ее я, постоянно цепляющая людей за неправильные слова.

– Одно и то же.

– Не нужно так о нем.

– Ты всегда всех защищаешь! – возмутилась Соня, крепко сжимая в руках салфетку.

– Я его не защищаю! Он отец Евы!

– Хоть бы раз за пять лет поинтересовался, как у тебя дела.

– С тобой спорить бесполезно. С чего он должен интересоваться моими делами, если я сама его бросила?

– И в этом мы похожи. Тебя тоже не переспорить, но у него дочь растет. Так скажи, откуда новость?

– В Мелитополе был. Заодно решил и меня навестить, а дома мама. Она ему и сказала, где я нахожусь.

– Ну, если я верно понимаю, к тебе он ехать не собирается.

– Он мне здесь и не нужен! А вот я поеду.

– Ты что дура, Ира? Зачем?

– Успокойся, София! Любовь давно прошла, – строго ответила я, и тут же улыбнулась дочурке, которая помахав ручкой с крылечка, бодро побежала ко мне, – Доброе утро, Евик!

– Доброе, мама. Тетя Соня, привет. А вы у нас ночевали?

– Привет, кроха. Нет, я только приехала, держи.

Подруга протянула крестнице подарок, и с улыбкой наблюдала, как та восторженно радуется игрушке, которых у нее было в излишке.

– Ого! Мама, смотри какой большой зайчик. Спасибо, тетя Софа.

– Не за что, милая.

– Я теперь буду с ним спать, можно, мамочка?

– Все что угодно, Ев. А ты уже зубки почистила?

– Конечно. Ты же меня знаешь.

– Тогда завтракать.

– Ммм… я не хочу, – сморщив носик, запротестовала кроха, в очередной раз вызывая в моей душе волну умиления.

– Значит, к бабушке с дедушкой я лечу одна.

– Нет-нет-нет. Я кушаю, – тут же изменила желание Ева, и, схватив салфетку, положила себе на колени.

– Отлично. Сырники или оладушки?

– Оладушки с медом. И чай.

– Договорились.

Я положила дочери в тарелку оладьи, полила их медом, и налив чай, принялась неотрывно наблюдать за любимым чадом. Именно она спасла мне жизнь пять лет назад, именно она дала веру в будущее, и только ей я обязана всем. Моей родной прекрасной девочке, моей доченьке. Для нее я готова сделать все, что угодно, и даже, не задумываясь, жизнь отдам. Ради Евы я решила встретиться с прошлым, и от этого мне никуда не деться. Ребенок имеет право знать отца.

– Нямка, – довольно воскликнула дочь, язычком ловя каплю меда, стекающую с оладушка. Я улыбнулась, а потом резко зажмурилась, чтобы прогнать неожиданную мысль – дочь копия отца.

– Тебе не надышаться ею, – прервала мои мысли Соня, и я мгновенно сменила маску на лице, жалея, что подруга увидела меня прежнюю.

– Она дороже золота.

– Верю. Верю тебе.

– И копия отца, – как-то грустно ответила я, за что тут же захотелось себя ударить.

– Ну хоть не лысая, – поддела меня подруга и мы вместе расхохотались, умилившись этой ситуации.

– Слава Богу!

– Мама-мама!

– Да, Евик.

– А ты мои вещи уже собрала? Нам ведь вечером ехать. Ты обещала!

– Конечно, собрала!

– Фух! Только я зайца возьму с собой, без него нельзя теперь, – на полном серьезе сказал она, при этом не отводя взгляда от новой игрушки.

– Это еще почему, малышка? – спросила Соня и помогла моей дочке вытереть ротик и ручки.

– Он без меня будет мерзнуть.

– А давай я его пока к себе возьму? Буду о нем заботиться. А вы, как вернетесь, я сразу привезу зайку к тебе.

– А вы его укроете пледом?

– Ну, конечно.

– Мамулечка, можно я зайчика тогда отдам тете Соне?

– Твой зайчик, поступай, как знаешь.

– Ура! Он не замерзнет теперь. Пойду пока с ним поиграю. До отъезда.

Дочь звонко чмокнула меня в щеку, схватила зайца за одно ухо, а после, с няней, ожидавшей на пороге, скрылась в глубине дома.

– Она чудесная девочка, а Алексей пожалеет, что отсутствовал в ее жизни все это время.

– Да он не знал ничего.

– Не знал он… А относиться к тебе так, как относился, он знал как?

– Да тише ты. Чего кричишь? Все уже давно в прошлом.

– В прошлом, говоришь? А чего же ты за пять лет никого себе не нашла?

– Я и так счастлива.

– Да, милая, ребенок – это счастье, только и мужик нужен.

– Мне нет.

– Тебе нет, потому что крылья обломали. Сколько всего ты пережила в свои годы?

– Мне грех жаловаться, я пять лет в идиллии живу.

– А как же все происходящее?

– Сонь, ты же знаешь, жаловаться я не буду. Лучше закроем тему.

– Ты не должна все держать в себе, я твоя подруга, я поддержу. Тебе поплакать надо, давно уже.

– Сонь…

– Дура ты! Я тебя хоть раз предала? Научись доверять. Не мужчинам. Мне. Научись! Хрен со всеми, но я рядом, я с тобой. Слышишь, дурочка?

– Слышу. Только не выводи меня на эмоции, один хрен, не заплачу.

– Тфу ты! Да, наоборот, порыдай, легче станет.

– Не дождешься, мне и так неплохо.

– Жалко мне тебя, подружка.

– А ты меня не жалей, – тут же вспыхнула я, подрываясь из кресла, – Не надо меня жалеть. Я сильная, не заплачу. Ты лучше езжай к своим, а меня не трогай!

Отбросив салфетку, я развернулась и быстрым шагом отправилась в дом, но у самой двери остановилась и, не разворачиваясь, добавила:

– Буду на Украине, позвоню.

– Ира!

– Что?

– Не лети туда, быть беде.

– Не могу, Соня, не могу.

– Ира…

– Ну что еще?

– Вот теперь ты Кокошка.

– Да пошла ты!

Я резко рванула в дом, захлопнув за собой дверь, злясь на то, что подруге удалось вывести меня на эмоции. Такое случалось крайне редко, потому что я никогда не показывала свою слабость, не любила, когда меня жалеют. Жалость – для слабаков, а себя таковой я не считала. Да и давно очерствела. Еще и это дурацкое прозвище. Ненавижу.

– Вспылила дура! Виновата! Остыну и обязательно попрошу прощения у Сони. Она поймет меня…

Подойдя к зеркалу, я рукой коснулась холодного стекла там, где отражалось мое лицо. В глазах пустота, а на лице неизменная холодная маска, сменяющаяся на теплую улыбку только в моменты появления дочери. Больше никто не в силах был подарить мне радость.

***

– Да, я готова его выкупить прямо сейчас, о чем вы говорите, – я начинала злиться на то, что кто-то пытается утереть мне нос, и кем именно он являлся, я не знала.

– Есть человек, готовый купить его за гораздо большую сумму.

– На сколько больше?

– Несколько тысяч, – хмыкнув ответила Вера, сотрудница агентства недвижимости, радуясь, что ей выпала возможность получить больший процент.

– Чушь!

– Ирина Викторовна, не огорчайтесь, может, мы вам подберем новое помещение?