Боже, чего в этой сокровищнице только не было! Может, это был декор, но выглядела сокровищница как заросшая кристаллами пещера. Неровные высокие своды с опасно нависающими выступами естественных плит, кривые покатые, то расширяющие, то сужающиеся стены, каменный пол, усыпанный играющими на свету самоцветами, сталактиты и сталагмиты, с причудливыми естественными узорами, в беспорядке стоявшие и не закрывающиеся сундуки, наполненные золотом, алмазами, рубинами, топазами и прочими драгоценными камнями. От обилия драгоценностей можно было ослепнуть. Где-то они лежали грудами прямо на полу, освещенные факелами на стенах. Тут же в кучах валялись книги, на подобие той, что читал монстр. По-моему, попытка сложить их в стопки или хотя бы рассортировать была – книги лежали отдельно, но не увенчалась успехом. Тут же валялась золотая и серебряная посуда, всевозможные вазы, дорогое оружие. Очевидно, добыв очередную ценную вещицу, ее просто бросали тут, забыв в ту же минуту.

– Вот он, родненький! – радостно пискнула и вскочила горгулья, когда всевидящий глаз стеклянного озера, проплывающий над сокровищами, завис над красным рубином. Он лежал на самом верху красного цвета камней, среди которых были рубины и покрупнее.

– И что? Ты сможешь его достать?

Горгулья с горечью вздохнула, потерев пустую глазницу.

– Увы, нет. Но теперь я хотя бы знаю, где он. Этот демонический князек – союзник наших врагов, вот с кого надо начинать! – непонятно как, но у нее в руке оказался блокнотик. Обычный такой, с красной пластмассовой обложкой, и карандаш. Тоже на вид обычный. Запись определенно была сделана кровью. – Граммуль Тидеон Князь Тартарский, – яростно нажимая на карандаш, нацарапала она, со злостью в голосе повторив имя вслух. – Апрдахрхархармихрдахр Зумзум Сербатрумбр. Батюшка с матушкой с ума сошли, такое имя ребенку давать?!

– Тут что, все из воздуха можно достать? – осторожно поинтересовалась я, расширяя свой кругозор. Пока она вписывала имя в блокнот, я осматривалась.

– Нет, только то, чем уже владеешь. И не везде, здесь только. Это апартаменты Одина. Но ты можешь считать их своими, потому что он тут в гостях, а ты дома. Этот зал – дар дому Валькирии. Этакий центр разведывательного управления. И никаких заговоров, никаких подковерных интриг, никакой коррупции. А еще здесь Высший Суд заседает, когда преступники требуют Высшей Справедливости. Но если виновен – сразу смерть. Поэтому желающих получить ее немного. Озеро сразу покажет, врут или правду говорят. Теперь озеро покажет нам, как добраться до этого тартарского князька. Прижмем его – и дело в шляпе!

– С чего ты взяла, что он соучастник, может, он его купил. Воры, обычно, не держат при себе ворованное. И книжек не читают. Этот с виду культурный демон, – заступилась я за несчастного.

– Логично, – согласилась горгулья. – Но с кого-то надо начинать. И вообще, как-то надо выбираться отсюда. Как миленький расколется, у кого он его купил!

– Любопытно посмотреть, как мы будем его прижимать, – приценилась я к рогатому чудищу.

Стоило о нем заговорить, всевидящее око вернулось в ванную комнату, направив взор на купающегося демона, заучивающего вслух какое-то заклинание. Он еще и леденцы хомячил. Пока нас не было, ему принесли поднос с круглыми разноцветными конфетами. Там же, на каменном столике, в глиняной рубашке, стояла бутыль из красного стекла, из которой новая девушка приятной НЕ демонической наружности, скорее всего, обычный человек, доливала в кубок хозяина дымящуюся жидкость.

– Меня гнетут смутные сомнения, что у нас ничегошеньки не выйдет. От слова «совсем». Это он из нас душу вытряхнет. И внутренности. Подумаешь, какой-то рубин, проще найти новый камушек.

– Да где ж его возьмешь?! – расстроенно всплеснула руколапами горгулья. – Рубины такой величины на дороге не валяются! – подставила она мне на обозрение целый глаз, тыча в него когтем. – Камни из глаз горгулий ценятся очень, чистейшей воды и обладают свойствами, которые только у камней с такой же чистотой есть. Сильнейшие накопители и против них ни одна нечисть не устоит, если ее этим глазом чиркнуть. Духи невидимы, а с помощью глаза спокойно можно за хвост поймать. Половины моих сородичей со стекляшками ходят, а через них даже призрака не разглядишь! – и обиделась. На меня. За то, что не иду войной на какого-то демона. Из-за нее. Подумаешь, демон, я ведь их три раза на дню потрошу, перед завтраком, обедом и ужином.

– Мы что, беднее третьесортного Граммуля? Он даже не Тоннаж! – я точно знала, что пытать этого Граммуля не хочу и не буду. Ни за какие коврижки. И тащиться на край света не собираюсь. Мне домой надо, у меня там собаки и кошак не кормлены. – А искусственно выращенный тебе не подойдет?

– Сте-КЛя-Шки! – так вот она что имела в виду.

– А сокровищницы тут нет?

– Сокровищница-то есть, – засомневалась Горгулья, изучающе глядя на меня и облизнувшись. – А ну как пожалеешь? – с сомнением и затаенной радостью прищурилась она. – Просто у вас, у потомков Одина, есть нехорошая особенность. Если накосячу и сочтешь, что я тебя предала, этот камушек меня со свету быстрее тех сживет, кто за ним будет охотиться. А я, знаешь ли, не святая, все ошибаются.

Да, явно бедняжку зарплатой и премиальными не жаловали.

– Я?! Сокровища из чьей-то сокровищницы?! Да ни в жизнь! – твердо поклялась я. – Может, обет какой-то дать? Я, знаешь ли, тоже не святая, мало ли что надумаю.

Спустя минуту, горгулья радостно скакала куда-то внутрь горы, увлекая меня за собой.

Мама дорогая! Одно дело смотреть на сокровища через экран, другое – иметь возможность их пощупать и нацепить на себя. Я выглядела, как новогодняя елка, но не было сил снять с себя надетое ранее. Горгулье тоже кое-что приглянулось, но примерять разные бусы, ожерелья, серьги, диадемы и прочие женские радости она не торопилась, отыскивая крупные камни и откладывая их на примерку. Особенно нравились ей крупные граненные камни, взгляд от них начинал лучиться и глаза как будто светились изнутри, играя светом.

Семейная сокровищница, можно сказать, никем не охранялась. Перед тем, как войти, горгулья поведала мне, что бывает с теми, кто не тот, за кого она меня принимает, но я пропустила предупреждение мимо ушей. Я же во сне, а во сне можно все. Поэтому смело открыла дверь, смело вошла в подвал, и немного окосела, узрев неисчислимые богатства, свалившиеся на мою голову. В отличии от сокровищницы демона, здесь они лежали в идеальном порядке. Как в библиотеке. В уходящих вглубь горы огромных залах нескончаемые стеллажи, стеллажи, с коробками, сундучками, сундуками, шкатулками, подставками, сосудами и прочими вместилищами – и все подписано. Отдельно женские украшения, отдельно мужские, отдельно оружие, кольчуги и прочие военные атрибуты, отдельно собранные камушки и самоцветы, отдельно монеты и драгметаллы, и посуда, отделанная драгоценными камнями из золота, платины и серебра – куда ж без нее. В ряд стояли статуи крылатых дев и прочие шедевры отлитые, вырезанные и слепленные из чего только можно.

Отдельно хранилась государственная казна. Нет, не так, скорее, планетарная, поскольку государств на планете не было, а было, по словам горгульи, три континента, имеющие между собой сухопутную связку, три океана, так же связанные между собой, и многочисленные острова. Были общины со старейшинами и административным ресурсом.

Войти в казну не удалось. И тоже вроде вход свободный, но вместо двери невидимая преграда, хуже той, что висела снаружи замка.

– Это потому, что ты жезл правления на себя не приняла. Примешь, откроется. Не забудь, – бесцеремонно напомнила горгулья, – казна мне за сто лет зарплату задолжала.

– Пятьдесят, – что-то горгулью понесло.

– Сто! Время в твоем мире течет медленнее. Ровно в два раза, – радостно сообщила она.

– Ну, сто, так сто, – согласилась я. Тут и за миллион лет расплатиться хватит, затарились предки.