На следующее утро, переодевшись в шахтёрки, Владимир на бортовой автомашине с деревянными лавками в кузове, отправился на вертикальный ствол. Этот ГАЗон возил рабочих от шахты до поверхностного комплекса и отправлялся от комбината в половине восьмого утра. Вертикальный ствол шахты Аютинская работал круглосуточно, по нему спускали и поднимали разные грузы, расходные материалы, оборудование и элементы крепи. На территории поверхностного комплекса, помимо копра, здания подъёмной машины, кран-балки погрузочной площадки, находились электроподстанция и вентиляторы центрального проветривания. Этот островок шахтной территории, вклинившийся в колхозные поля, ассоциировался у Владимира оазисом индустриализации среди сельскохозяйственного царства, а мчащиеся по автотрассе автомобили навевали тоску по путешествиям.
Наряд был дан на погрузку той же затяжки и Владимир с мужиками, которые проходили с ним курсовую работали под кран-балкой. Спустя час к зданию вентиляторов подъехал легковой автомобиль белые «Жигули» пятой модели. Из него вышел Кагальников в чистой одежде, и тут же открыв багажник, начал переодеваться в спецовку, а закончив, скрылся в пристройке вентилятора. Чистую одежду он оставил в автомобиле, а с собой прихватил комбинированный измерительный прибор, называемый «цешкой».
– Вон твой бригадир приехал, – подсказал всё тот же мужик, проходивший курсы с Владимиром, – наверное, работать сюда прибыл. Переоделся, как белый человек….
Владимир решил познакомиться с Кагальниковым ближе и, оставив мужиков на погрузочной площадке, приоткрыл дверь пристройки и заглянул внутрь. Кагальников действительно работал и не слышал, как открылась дверь. Он с головой «торчал» в шкафу, где установлена какая-то аппаратура. Владимир медленно подошёл к Кагальникову и чтобы не испугать своим неожиданным появлением, заранее покашлял несколько раз. Кагальников выглянул из шкафа и отошёл от него в сторону.
– Здравствуй, тёзка! – приветствовал его Владимир, – моя фамилия Жагиков, если помнишь, ты договаривался о моей работе у вас в цехе автоматики.
– А-а-а, привет! – молвил Кагальников удивлённо, – а ты что здесь делаешь?
– Я прохожу курсовую, – отвечал Владимир, – вот препод направил нас к Детощке на три дня. Завтра отработаю и выйду уже в бригаду….
– Вот же деятели, твою мать, – ругнулся Кагальников, – а где он этот Детощка?
В помещение заглянул мастер, он, как чувствовал неприятность, поэтому, поздоровавшись, виновато смотрел на Кагальникова.
– Геннадий, – обратился к нему Кагальников, – что делает у тебя вот этот человек, его фамилия Жагиков?
– Погрузку железобетонной затяжки! – пробормотал Детощка.
– Мы даже на заседании парткома рассматривали этот вопрос, – строго отчитывал его Кагальников, – и было обещано, что эта самодеятельность прекратится! Скажи, ну почему специалист четвёртого разряда, автоматчик, должен грузить твою затяжку? У нас что, своей работы мало?
– Так ведь, это же не моя инициатива, – оправдывался Детощка, – учпункт передаёт мне людей на время прохождения курсовой, а я что, отказываться должен от лишней рабсилы?
– Я в ближайшие дни поставлю в известность об этом директора! – пообещал Кагальников, – вы все тогда ответите ему, зачем использовать на неквалифицированной работе специалистов? Эти друзья из учпункта получат сполна за свою лень! Преподаватель должен три дня водить курсовиков по запасным выходам, а он провёл до вертикального ствола, и отдаёт их в батраки…. Ты тоже молодец! Будь уверен, отвечать придётся, как коммунисту!
– Хорошо, пусть этот Жагиков тебе помогает, раз так вышло! – «выкрутился» из ситуации Детощка и покинул помещение.
Владимир не ожидал такого разворота событий, он переводил взгляд с одного на другого и чувствовал себя некомфортно. Ему казалось, что это из-за него произошёл такой неприятный разговор, и теперь он прослывёт на шахте «стукачом».
– Да-а, мне не нужно было заходить к тебе, – с сожалением произнёс Владимир.
– Да ты-то здесь причём? – ответил Кагальников, – ну, раз зашёл, тогда посмотри принципиальную схему. Хочу познакомиться с тобой в деле, как ты умеешь читать чертежи и находить неполадку.
Кагальников достал из шкафа лист бумаги с отпечатанной на нем принципиальной схемой завода-изготовителя и положил на стол, сбитый наспех из досок, видимо используемый ранее монтажниками для работы. Владимир подошёл к схеме вплотную и взглянул на неё. Он отлично мог работать с технической документацией и быстро ориентировался в причинах отказа.
– Это шкаф управления электрокалорифером, – рассказывал Кагальников, пока Владимир изучал схему, – его установили месяц назад для обогрева шейки ствола. По прогнозу погоды ожидаются заморозки, и чтобы не было обледенения в устье ствола, нужно срочно запускать калорифер в работу. В зоне возможного обледенения установлен датчик температуры, подогретый воздух по каналу поступает в шейку ствола. …По-моему всё сказал?
– Я вижу это по схеме, – отвечал Владимир, – а что не срабатывает?
– Так ты и определи это! – ухмыльнулся Кагальников.
Владимир взял его прибор и произвёл несколько замеров в схеме управления, затем отключив силовой автомат электропитания пускателя калорифера, «прощёлкал» схему его управления, питающуюся от трансформатора, подключённого к главному автомату.
– Схема управления работает нормально! – констатировал Владимир, – проверим сейчас цепи измерения. Логометр – электроконтактный и именно он, контролирует величину сопротивления датчика температуры измерением, и управляет остальной схемой.
Владимир сымитировал замыкание контакта нижнего предела измерения, и пускатель калорифера включился без силовой сети. Затем последовала имитация контакта верхнего предела измерений, пускатель калорифера послушно отключился. Владимир ещё раз посмотрел на шкалу логометра, затем на принципиальную схему. Кагальников с любопытством наблюдал за новичком.
– Всё понятно, Володь! – по-дружески обратился он Кагальникову, – согласно принципиальной схеме термометр сопротивления, установленный в стволе – ТСМ 23-й градуировки. Видимо он такой и установлен, но логометр поставили 21-й. По этой причине из-за различия таблиц, которые называются градуировочными, он не включается по значениям температуры для выставленного по шкале диапазона! Взгляни сам – на схеме датчик температуры: «ТСМ гр.23», а на шкале логометра: «Л-64 гр.21». Нужно заменить его и поставить прибор с градуировкой 23!
– А ты где работал в последнее время? – удивился Кагальников.
– Слесарем по контрольно-измерительным приборам и автоматике на ХБК! – с улыбкой отвечал Владимир, – а что?
– Я, например, не знаком с градуировками, – сознался Кагальников, – в шахте такого оборудования не применяется, но я определил причину отказа – не работает этот логометр!
Кагальников вновь взял схему в руки и пристально посмотрел, что написано у обозначения прибора.
– Да, действительно на схеме отмечено «Гр.23», – согласился он и посмотрел на шкалу, – а на самом приборе стоит надпись «Гр21».
– Логометр исправен, работает, возможно, нормально, – констатировал Владимир, – но нужно устранить несоответствие градуировок. Или ТСМ в стволе менять на 21-ю или логометр на 23-ю.
– Установить другой датчик – это проблематично! – возразил Кагальников, – легче заменить прибор, но другого у нас нет и если Магулёв закажет снабженцам, то привезут не скоро!
– Я по старой дружбе могу попросить прибор нужной нам градуировки на ХБК! – предложил Владимир.
– А они дадут? – спросил Кагальников.
– Конечно! Там логометры сотнями применяются, – проинформировал Владимир, – я попрошу у бригадира, однокурсника по энерготехникуму и он даст, не задумываясь.
– Тогда давай поступим так, – предложил Кагальников, – завтра Магулёв сделает тебе отметку: «работа на поверхности», а ты, чтобы не приезжать на шахту рано к первому наряду, зайдёшь на ХБК и попросишь логометр. …А хорошо бы сразу два на всякий случай! А через проходную, как пронесёшь?
