Впрочем, церемония только что закончилась, вернее, переместилась к главному входу Исследовательского Центра Перспективной Энергетики, на взлётно-посадочную консоль которого четыре инета, одетые в соответствующую обстоятельствам униформу, выносили лакированный гроб с телом почившего профессора.
Профессор – не артист, и никто его не провожал аплодисментами, да и скорбящих по усопшему могло быть побольше. Четырёх вместительных шатлов для нескольких представителей администрации учреждения, десятка коллег по работе, двух-трёх корреспондентов медийных издательств, при отсутствующих родственниках и служителях каких-либо религиозных конфессий было заказано явно с избытком. Избежать неловкости удалось за счёт шумноватого коллектива студентов близлежащего колледжа. Профессор там читал факультативный курс физики и пользовался у молодёжи популярностью.
Портрет в опустевшем зале следовало уже погасить, а звучащую в очередном цикле запись музыки Моцарта выключить, но, очевидно инетам никто не отдал прямого приказа и они просто продолжали рутинную работу по уборке помещения. Кто-то убирал ненужный до следующего скорбного раза подиум для гроба; кто-то выметал выпавшие из венков цветы; кто-то с первых рядов конференц-холла собирал в мусорные мешки скомканные конспекты траурных речей, а с последних – обёртки из-под конфет и жевательных резинок, раздавленный попкорн и банки энергетиков. Там же нашлись забытая кем-то косметичка и брошенный музыкальный плейер.
Продолжала звучать Maurerische Trauermusik, а глаувизор упорно вычерчивал в воздухе опрятного старика в домашней вязаной кофте, держащего в руке очки для чтения. Лицо его, освещённое настольной лампой и мягкой улыбкой, было приветливо повёрнутое к кому-то близкому, кому доверено сделать этот сентиментальный снимок, кому предназначалась мужская беззащитность.
Инетов эта мизансцена не трогала. Цепляла ли за душу одиноко стоявшего возле панорамного окна мужчину? Неособенно. Скорее, тревожила.
«И почему администрации Центра пришла в голову мысль представить для прощания именно это изображение? Наверняка поручили девчонке из секретариата, а та по своей романтической наивности решила, что душевность не бывает лишней. Ещё как бывает. Всё дело можно завалить из-за склонности к излишней чувствительности. Откуда вообще взялся в нашем строгом заведении этот снимок, явно сделанный в другой жизни профессора? В той жизни профессор Люберц выглядит совсем не таким, каким его знало абсолютное большинство сотрудников научного учреждения, и уж точно не имеет ничего общего с загримированным трупом в катафалке у главного входа. И смерть – великий мастер трансформаций – здесь ни при чём: обнаруживается колоссальная разница в отношении человека к окружающему миру и окружающего мира к человеку. Узнать в уютном джентльмене на изображении из семейного архива одинокого, неухоженного, нелюдимого, угрюмого, но язвительного на высказывания старика просто невозможно. Отвратительный характер моего шефа мог бы сравниться только с его работоспособностью: предела не было ни у одного, ни у другого.
Гений, потому и терпят, вернее, терпели все семь лет.
Да, быстро оно летит, время. Прошло уже с десяток годков, как в Центре организовалась наша группа, изначально предназначенная для решения нетривиальной прикладной задачи в пользу одной не совсем гражданской, но вполне легальной организации. Поработали тогда на славу, во имя безопасности всего человечества! А после одобрения результатов этой работы со стороны означенной организации в виде солидного финансирования, а со стороны местного руководства твёрдых обещаний карьерного роста, группа в полном составе отдалась любимому увлечению – исследованиям физики пространства.
Профессор Людвиг Люберц… Он пришёл не сразу, года через три, когда у нас закончился контракт с военными. Тогда у малоизвестной конторы с названием «Институт космопланирования», местом предыдущей работы Люберца, в ходе научного опыта произошёл несчастный случай. Странно: где Люберц, а где «исследование белковых вкраплений в сферические хондры метеороидного потока Ксанф». Если я помню правильно, это так называлось. Вообще-то история мутная. Погиб персонал контрольной станции; кажется, экипаж лунного катера… М-да… Контору распустили. Люберца безоговорочно взял Центр на должность руководителя нашей группы. Моей группы.
Обидно ли мне было, обидно ли до сих пор? Не признаюсь и сам себе, но не отрицаю очевидные факты: этот одержимый смог добиться многого.
Дослушаю Моцарта и пойду… Вчера на Совете директоров мне выпал шанс. Не поздновато ли? Природа любит отдыхать на детях гениев и на их заместителях. Нет, чушь! Пусть пока исполняющий обязанности, но я докажу, что не являюсь нулём, приписанный к единице, чтобы получить десятку. Я сам единица, а нулей найдётся столько, сколько мне будет нужно.
– Справитесь, коллега Раховски?
Я только кивнул.
– Надеемся, что так. Поздравляем. В ближайшее время ждём от вас докладную записку о текущем состоянии дел в группе и дальнейших перспективных планах. Результаты, коллега Раховски, главное – результаты. Помните об этом.
Что же, это совпадает с моими целями. Не правда ли, мистер Лукаш Раховски?»
– Мистер Лукаш Раховски!
Автоматическая дверь выхода из конференц-холла, пропуская Лукаша, отъехала в сторону и замерла в ожидании. Однако тот не вышел, а обернулся на своё имя.
– Мистер Раховски! Погодите… А, чёрт… Как собрать-то вас?..
Инет, который, как думал Раховски, подбирал под креслами бумажный мусор, оказался мужчиной, пыхтевшим над рассыпавшимися из файловой папки документами. Наконец он справился, распрямился, поправил бейдж с надписью «Гость».
Среднего роста, средней комплекции, среднего возраста, костюм средней ценовой категории. «Что у него ещё среднее? Мозги?» – подумалось исполняющему обязанности руководителя научной группы.
– С кем имею честь?
– Фаррет. Джон Фаррет. Пожалуйста, вот мой бизнес-интигенат.
Из появившегося в голове Лукаша сообщения он узнал, что Джон Фаррет является совладельцем туристической фирмы, основная услуга – релакс, основное направление – Луна.
– Мистер Фаррет…
– Можно просто Джон.
– Хорошо… Джон, вы выбрали неподходящее место и время для поиска клиентов. Здесь только что закончилась церемония, посвящённая одному нашему коллеге. – Раховски кивнул в сторону изображения Людвига Люберца. – А сам он вряд ли сможет попасть на Луну, ибо направляется прямиком в колумбарий. Меня увеселительная поездка также не интересует. Извините, Джон, я спешу.
Фаррет довольно бесцеремонно удержал Раховски за локоть.
– Мистер Раховски, не зарекайтесь. Уверен, нам по пути. Что касается профессора Люберца… Он уже бывал моим клиентом, и возможно вскоре снова посетит Луну.
– Вы – сумасшедший?
Джон Фаррет достал из папки некий листок.
– Осторожнее, мистер. Я – равноправный партнёр вашего Исследовательского Центра Перспективной Энергетики. А этот документ – Договор о сотрудничестве, собственноручно подписанный профессором Людвигом Люберцем неделю назад… Может, по кружке пива?
– Согласен.
3
«Друзья! По случаю двухлетнего юбилея, пансионат «Место у горизонта» предлагает двадцатипроцентную скидку на базовый трёхдневный тур. Спешите!
Пансионат расположен на невидимой стороне спутника Земли в районе Моря Мечты, в экологически неизменённой местности первозданной Луны, вдали от промышленной деятельности человека. Однако комфортабельный и безопасный трансфер-барк быстро доставит гостей пансионата от Межпланетного Спейс-терминала «Селена – Стоп /005» до места лучшего отдыха на Луне.
Как всегда к вашим услугам искусственный сафари-парк площадью триста гектар под куполом рассеянного света, наполненный чистейшим морозным воздухом земного высокогорья. Вы найдёте здесь идеальные условия для индивидуальной или коллективной охоты на реалистичных фантомов дикой фауны обитаемых планетных систем, созданных из персонажей масс-поп-культуры. Также – наше эксклюзивное преимущество – особая среда бескрайней пустынной равнины позволят всем желающим погрузиться в мир собственных воспоминаний, с удивительной достоверностью заново пережить лучшие события своего детства, юности, зрелости. Ваша память вернёт вам самые сокровенные моменты – первую любовь, свадьбу, рождение детей; подарит встречу с ушедшими друзьями, близкими – всё то, что происходило с вами и только с вами.
