3

Кроссовер-кар, предназначенный для передвижения по шоссе, по гладким улицам лунных поселений да по щебёнке горных разрезов, среди каменных нагромождений и пылевого настила, в котором он утопал порой до ступиц, выглядел несколько неуместно. Но он старательно вертел восьмёркой колёс, пусть и медленно, но продвигался по оптимальной дороге, которую ему отыскивал маленький робот-паучок, шустро бегающий снаружи по всем направлениям.

В салоне машины было тихо. Монотонная болтанка не способствовала оживлённой беседе, да и темы для разговора двух друзей исчерпались. Он явно не клеился, а сползать в бесконечные "а помнишь? никто не хотел. Для продолжения общения требовались новые события. А пока два товарища молча жевали бутерброды, предложенные хозяйственной Элизой в качестве ланча, и занимались важными делами: Джонни рассматривал мужской журнал, Серж тыкал пальцем в бортовой терминальный клиент.

Наконец, компьютер сообщил:

– Мы на границе заданного сектора.

Фаррет отложил журнал, с любопытством стал оглядывать местность.

– И ничего особенного. Тот же пейзаж. Только как бы глаже поверхность и есть общий уклон вниз. Или нет?

– Элиза, что скажешь? – Не отрываясь от своих расчётов, спросил Сомов.

– Дифферент четверть градуса на сотню. В дальнейшем он увеличивается на… Не могу рассчитать. Мало данных.

Джонни потянулся всем телом, сладко, с хрустом.

– Б-р-р! А всё-таки приятно осознавать, что мы здесь первые, и никто сюда свой нос не совал.

– Ошибаешься, дружок. В Море Мечты, где мы сейчас и находимся, ещё в начале XXI века заглянул японский зонд, сделал сенсационные снимки, впервые позволившие говорить о некой аномалии.

Джонни надул губы.

– Вот как? Но теперь это частная территория, и всё, что здесь будет происходить, будет вынужденно спрашивать моего разрешения.

Серж расхохотался, и его друг недоумённо поднял брови:

– Ты что? А-а, партнёрство…

– Не, не то… Уморил… Законами природы ты тоже распоряжаться будешь? Мистер Фаррет сегодня разрешает сколлапсировать волновой дельте гра…

Сомов замолчал, стал вырываться из кресла, забыв про ремни безопасности, наконец, отстегнулся и убежал вглубь салона. В районе санузла и кухни послышался плеск воды, потом «эх, ма!», и Сомов вернулся с мокрыми волосами, тряся мизинцем в правом ухе.

– А хороший сегодня день, – сказал он.– Надо бы его как-то отметить.

– Предлагаю сделать памятную надпись на скале.

– Можно, хотя я имел в виду несколько иное. Пиши.

Робот-паучок подбежал к ближайшему валуну, лазерной горелкой сгладил и отполировал одну его сторону. Затем красивым почерком Джонни вывел: «Заповедник Фаррета. Частная территория охраняется законом. Дата». Немного подумав, добавил кривую надпись: «Джон и Серж были тут. Дата».

4

– С роботом-разведчиком визуальный контакт потерян, радиосвязь на пределе. Он находится за…

Кроссовер-кар стоял перед отчётливо видимым барьером, высотой не более полуметра, широкой дугой уходящим направо и налево, на сколько хватало оптических возможностей старательной Элизы, выводящей изображение для изумлённых людей. За барьером пейзаж как будто не менялся, разве что на дисплее картинка была чуть размыта.

– Это ещё что за хула-хуп? Элиза, состав?

Компьютер задумался и совсем по-человечески ответил:

– Да как сказать? Есть следы иридия.

– И всё?

– Остальное не определяется…По курсу появился робот-разведчик.

Действительно, часть «паучка» показалась над странной преградой, прямо из кучи крупных камней. Манипуляторы неробкого робота словно приглашали следовать за ним.

Джонни нетерпеливо-выжидающе смотрел на Сомова.

– Ну, а что? Рискнём! – ответил тот.

– С Богом! – облегчённо выдохнул Фаррет.

– Или к Богу в гости.

Машина поползла вперёд. Лёгко преодолевая барьер, сначала обтекаемым передком и до рельефной энергосекции, постепенно растворилась в груде камней.

Люди, бесстрашно и несколько опрометчиво сделавшие этот шаг, влекомые неистребимой потребностью к познанию, авантюрной тягой к приключениям, обыкновенным любопытством – тысячами высоких или не очень, явных или скрытых причин – были готовы встретиться с неизвестностью лицом к лицу, ощутить боль, принять смерть. Возможно, другие позже назовут это подвигом, но только, если… если они вернутся. А пока от напряжения ломило в висках, вздулись жилы на красных шеях, у каждого в огромных зрачках отражались застывшее лицо друга. Секунды падали в оглушающую тишину. И только мысли бились в невообразимом хаосе, готовые в любое мгновение исчезнуть навсегда…

– Мистер Сомов! Мистер Фаррет! Напоминаю вам, что настало время ланча.

Тишина.

– Мистер Сомов! Мистер Фаррет!

Джонни словно током ударило:

–Лизка! Фу-у, чёрт тебя побрал!

Разрядка вылилась в хохот, похлопывания по спинам, танца в честь какого-то яблочка и прилива жгучего интереса: «Собственно, а куда мы попали?»

– Ну-ка, девочка, покажи, расскажи нам, что да как там за бортом?

Однако компьютер гнул свою линию:

– Время ланча, вы должны подкрепиться.

– Детка, мы следим за своими фигурами. Пару часов назад мы уже приняли необходимые килокалории. – Джонни продолжал веселиться, но Сомов стал серьёзным.

"Компьютер шутить умеет, и понимать юмор обучен, но провалами в памяти Элиза не страдала."

Он посмотрел на собственные часы, часы Фаррета, на бортовые системные часы.

– Она права. Сейчас время ланча. Но куда тогда девались полтора часа, пока мы с бутербродами в зубах тащились к барьеру? Да и на Луне ли мы? Прошу взглянуть. Панорамный максимум!

Складывалось впечатление, что вокруг бескрайний бильярдный стол, с идеально ровной поверхностью («группа резистивных полимеров, спасибо Элиза») и одинокий шар-биток, в роли которого выступал кроссовер-кар, не считая приутихшего робота. Мягкий свет не шёл ни сверху, ни с одной из сторон, ни снизу. Он был и всё. Стерильная чистота, безраздельная пустота.

–Да, с цветами нас никто не встречает, впрочем, кулаками тоже. Интересно, это рай или это ад? Для ада всё-таки светловато. Как думаешь, Серж?

– Я думаю… Ну, говори, Элиза.

– Мистер Сомов, я знаю, вы предпринимали попытку подъёма на Эверест.

– Да, в прошлом отпуске мы добрались до третьего лагеря. Но из-за отвратительной погоды нас с маршрута сняли. А что?

– Вы снова в отпуске, мистер Сомов. Сила тяжести единица. Параметры температуры, влажности, давления воздуха, газовый состав соответствует земным горным условиям на высотах порядка семи километров.

– Это ж как нас занесло на такую высоту? – язвительно молвил Джонни.

Элиза проигнорировала вопрос, но объявила:

– Скорее глубину… Это точно Луна. Координаты легко вычисляются, но есть нюанс: точка соответствует Морю Мечты и ста восьмидесяти пяти километрам под поверхностью.

Оба молодых человека одновременно воскликнули:

–Что?! Ты ошиблась! Перегрелась! Бред!

Компьютер терпеливо переждал поток субъективных определений своей работы и обратился к Сержу Сомову:

– Мистер Сомов! Вам не к лицу скоропалительные выводы. Здравый смысл не отвергает факты, он ищет им объяснение. Придётся напрячься. В этом месте куда как интереснее даже того, что я уже сообщила вам. Информации поступает много. Спрашивайте, думайте, вспоминайте…

Джонни Фаррет был само воплощение скепсиса: трюк с часами, с картинкой на экране, голословные рассуждения компьютера – это точно проделки взбесившейся электоробабы. Где же такое видано, чтобы железяка так говорила с человеком? Аномалия в его владениях существует, это бесспорный факт, и она влияет на электронный мозг. Что же, не ахти что, но деньжат на этом аттракционе срубить можно.

Сержа Сомова обращение Элизы не удивило: пара-тройка новых веток в алгоритме интерактивного взаимодействия, расширенный уровень когнитома, моток припоя и паяльник… Зацепило слово «вспоминайте». Что-то за ним стояло.