- Я даже дырочку проковыряла, – Лета ткнула пальцем, – только шнурка у меня нет, а то бы можно было на шее носить.

- В принципе, подходит, – вынес вердикт маг, – Только тут есть пара нюансов. Во-первых, руна «Хороших снов» практически не содержит магии, и работает скорей, как катализатор. Если человек верит, что ему полегчает, то и исцеление придет, а если нет – то нет. А, во-вторых, лично мне кажется, лучшим лекарством для Канамэ был и остается Сой.

- Ладно, ты меня раскусил, – переходя на громкий шепот, проговорила Лета с таким видом, словно выдавала самую страшную тайну своей жизни, – Только не проболтайся. Я не знаю, куда деть свое творчество и решила отдать хоть кому-нибудь. Так почему бы не забитой сиротке. Вот только от странной тетки, которую мало кто видит она его не примет. Через друга, который едва взглянет на меня заливается краской, передать не получиться. Зато от мага, который к тому же спас ей жизнь, чем не дар на добрую память и приятные сны. К тому же мое творчество всяко красивей, чем какая-то речная галька.

- Ты умеешь убеждать, – улыбнулся Ханар.

А Лета вдруг становясь серьезной, проговорила:

- Девочка и вправду плохо спит.

- Ладно, – вздохнул маг, – заговорю. И даже шнурок найду.

Подошел Сой, пожелал господину Наритану доброго утра и сообщил, что завтрак готов. В сторону Леты мальчишка старался совсем не глядеть.

Чародей кивнул, спрятал будущий амулет в карман, и сказал, что умоется и подойдет, Лета увязалась следом. Когда они вернулись, девушка случайно поймала взгляд мальчишки и, не утерпев, показала ему язык. Сой от смущения едва не перевернул котелок, который снимал с огня. Лета рассмеялась, но увидав недовольство Ханара, вернула себе серьезность.

После завтрака маг отправил Соя мыть посуду, велев заодно наполнить котелок водой, желая заварить кой-какие травы, а затем обратился к Лете.

- Будь другом, погуляй где-нибудь, только не ближе того куста на склоне.

- Зачем?

- Мне нужен стабильный магический фон, не искаженный твоим присутствием.

- Ну вот! – девушка вздохнула, – Опять меня гонят!

Еще раз вздохнув, побрела в указанном направлении. Усевшись в тени куста и обхватив колени, она оглядела оставленный лагерь. Ханар уткнулся в тетрадь по изгнанию, не обращая на девушку внимания. Спустя несколько минут вернулся Сой, принес котелок полный чистой воды, подвесил над огнем.

Подбросив в костер несколько веток, мальчишка хотел уйти, но маг усадил рядом, вручил толстую книгу, принялся что-то рассказывать. Канамэ, сунув в фолиант свой любопытный нос и, не найдя ничего для себя интересного в скопище букв и цифр, ушла к лошадям, что паслись недалеко от людей.

Утром, пока маг спал, Сой искупал и почистил всех четверых скакунов, и сейчас Кан решила заняться их гривами. Роста девочке не хватало, поэтому она подманила одну из лошадей к валуну, что обломанным зубом возвышался над зеленью травы, вскарабкалась на него, и принялась расчесывать и сплетать длинные пряди в тонкие косички. При этом она что-то едва слышно нашептывала или напевала, а лошадка внимательно слушала, изредка фыркая, словно соглашаясь. Лета завистливо вздохнула, она бы тоже поучаствовала в создании прически, вот только лошади были за переделом той невидимой окружности, что для нее очертил Ханар.

Наблюдая за оставленным лагерем со стороны, девушка вдруг ощутила, как ее наполняет непонятное чувство. Словно кто-то решил показать, что она для этого мира не особо важна. Что стоит уйти, и жизнь оставшихся потечет своим чередом, без ненужных воспоминаний о ней. Она и сама это прекрасно знала и не тешила себя надеждами на достаточно долгие воспоминания о себе, но почему-то именно сейчас стало особенно обидно. Откуда-то всплыла жалость к себе. А главное, она как никогда прежде ощущала себя неприкаянным призраком.

«Нет, сидеть тут и разводить меланхолию, это последнее дело, – одернула себя Лета, чувствуя, как все глубже проваливается в грусть, – Впрочем, бродить без толку по округе тоже не весело. Надо руки чем-нибудь занять, тогда и на душе проясниться. Подъем!»

Скомандовав себе, Лета поднялась на ноги и огляделась. Трава, в некоторых местах доходившая девушке до пояса, таила в себе цветы разных оттенков и размеров. Лета принялась собирать букет, стараясь выбирать те растения, которые имели длинный и гибкий стебель. Когда цветов набралось целая охапка, Лета вернулась под куст и принялась плести венок.

Над головой мерно жужжали пчелы, где-то в ветвях пересвистывались птицы. Постепенно девушка полностью погрузилась в работу, и для невеселых мыслей места не осталось. Изредка отвлекаясь, она видела, что Ханар продолжает что-то рассказывать Сою, выводя для наглядности искрящие руны прямо в воздухе. Мальчишка слушал, кивал, пытаясь повторить. А еще они на пару пили травяной отвар, зачерпывая по очереди из котелка кружками зеленую взвесь.

Спустя какое-то время Канамэ закончила с гривами лошадей и подсела к Ханару и Сою, с любопытством прислушиваясь к их разговору, но достаточно быстро интерес ее сошел на нет.

Солнышко пригревало совсем по-летнему, и, разомлевшая под его лучами девочка, уснула, привалившись к боку друга. А когда и Сой начал слишком широко зевать, чародей решил прерваться и пообедать.

- Мне уже можно подходить? – покричала Лета и, получив утвердительный кивок, быстро спустилась.

Маг встал, потянулся всем телом и, желая размяться, побрел к берегу озера, прихватив с собой котелок с остатками зеленой жижи на дне.

- Что так долго ты втирал мальчишке? – спросила Лета, догоняя Ханара и пристраиваясь рядом.

- Втирал? – удивился Ханар, заглядывая в котелок, – Этот напиток для лучшего усвоения новых знаний. Мы его пили…

- Да нет, – разражено прервала его девушка, – Втирал, в смысле рассказывал! Обучал! Занудствовал! Мозги полоскал!

- Ладно-ладно! Понял, – остановил поток слов взмахом руки чародей, – Я объяснял основы скрывающей магии. Пригодиться, если придется когда-нибудь прятать талант, свой или девочки.

Ханар выплеснул остатки отвара, сполоснул котелок, наполнил его чистой водой, направился обратно к лагерю, подвесил над огнем и, желая долго ждать, подогрел воду заклинанием. Оставив на Соя приготовление обеда, маг вновь уткнулся в книгу, открыв ее на середине.

- У тебя мозги еще не пухнут? – поинтересовалась Лета, присаживаясь ближе.

- Нет, – губы чародея тронула легкая, едва заметная, улыбка, – Мне всегда нравилось учиться. Любые науки давались очень легко. А память всегда была предметом гордости, и если бы во мне не открылось умение управлять темными потоками, я бы с легкостью стал Хранителем. Один из Глав факультета «Истории и Сохранения знаний» на первом курсе академии постоянно мне на это намекал.

Ханар надолго замолчал, может, погрузился в воспоминания или просто задумался.

– Я всегда завидовала людям, которые хорошо усваивают новые знания, – нарушила Лета звенящую тишину, которая, казалось, разделяла ее и мага, – У меня никогда не хватало терпения что-либо заучивать. Всякие формулы и теоремы держались в моей голове ровно до экзамена, а потом бесследно испарялись. Маму это очень расстраивало.

- Ну, зато, твои руки творят чудеса, – улыбнулся маг, взглянув на нее.

- Угу, – кивнула Лета и отвела глаза.

Тишина укрывшая их уже не была такой тягостной. А спустя еще немного времени Сой позвал «господина Наритана» обедать.

После обеда Сой опять вымыл посуду, и почти всю вторую половину дня он вместе с Канамэ бродили среди редких кустов, растущих тут и там между разбитым лагерем и лесом, впрочем, далеко дети не отходили. Выбирались из кустов они довольные донельзя, с перемазанными в сладком ягодном соке руками и лицами.

Лета завидовала детской непосредственности и беззаботности, а еще магу, которому перепало несколько сладких красных горошин. Что-то, отдаленно напоминающее малину, принес на широком лопухе Сой и вручил господину Наритану, но идея с угощением, похоже, принадлежала Канамэ. Девочка всю дорогу подталкивала мальчишку, а когда удивленный и слегка растерянный от столь необычного подарка Ханар поблагодарил за щедрость, Кан выглянула из-за спины друга и улыбнулась.