— Мне уйти нужно, — первые его слова, адресованные мне за прошедшие пару дней, — никуда не выходи и даже не смей высовываться, поняла?
Поняла, даже вроде головой кивнула и хмыкнула что-то вроде неразборчивого “угу”, которого, как позже выяснилось, Миронову было мало.
— Я не расслышал, — слишком увлечённая какой-то книгой, я не предала его просьбе большого значения, лишь по мере ощущения его пальцев на моём подбородке вернулась в реальность, — ты будешь хорошей девочкой и дождёшься меня? — а у меня есть выбор? — умница, — он вскользь задевает мои губы своими, пока я стараюсь не обнажать скрытого от его взора отвращения. Но для пущей убедительности киваю, пока он не покидает моё пространство.
Нужно будет рот пойти прополоскать...
Цокаю, корчусь, а по мере его ухода также отмечаю, что в доме становится подозрительно тихо, а это может означать лишь одно: брюнет ушёл вслед за ним.
Тем лучше, хоть отдохну от этого душащего присутствия, пускай оно никак меня и не касалось.
Пара часов проходят, как пять минут. Книга заканчивается, я мирно цокаю и поднимаюсь с кровати, черпая от настенных часов информацию о том, что уже почти одиннадцать. Сама себе плечами пожимаю, а после выхожу из комнаты, спускаясь на второй этаж.
Тихо. Спокойно и тихо. Вместо искусственного света горят ароматические свечи, расставленные по разным углам и придающие большому залу свою кабалистическую атмосферу. Страшно и умиротворяюще одновременно, я даже задерживаюсь на одной точке, но не дольше, чем на полминуты.
Неспешно топаю к стеллажу, возвращая книгу на полку, а после рыскаю глазами по остальным книгам в поисках чего-то интересного, что скоротает время. Но вместо этого слышу копошение в замке. А следом — яростно открывающуюся дверь под напором бешеной силы.
Задвижка, хлопок, который наверняка способен перебудить всё живое.
В тусклом свете свечей я вижу залетающего в дом брюнета, оглядывая его с ног до головы и ужасаясь.
Бешеные глаза приобрели ещё более ярый оттенок, и без того острое лицо выглядело ещё более оскалившимся, и лишь по мере его приближения ко мне я с ужасом заметила, что его одежда, руки... всё в крови. Парень подлетел ко мне с нечеловеческой скоростью, схватив за горло и оттащив к стене. Я и понять не успела, как столкнулась спиной с нечто жёстким, что заставило на мгновение зажмуриться. Как от боли, так и от нарастающей, сковывающей тело паники. Не зря я видела в нём скрытую угрозу...
— За тобой был хвост? — он даже не кричит, он рычит прямо мне в лицо, практически в губы, покуда мои глаза округляются с каждым выплюнутым в мою сторону словом. — Ты привела к моему дому хер пойми кого, поставив меня под удар? Отвечай! — хватает за плечи, рывок, встряска, я снова ударяюсь о стену спиной, зажмуривая глаза и опуская голову. Я ни черта не понимаю и просто отказываюсь понимать. — Кто ты такая...? — мелко цедит, находясь непозволительно близко и практически впечатывая меня весом своего тела.
— Я не знаю, — всё, что остаётся — отрицательно мотать головой и повторять как мантру заевшие слова, — я не знаю... — потому что я и вправду ничего, блять, не знаю...
В его кармане вибрирует телефон, и я чувствую это как никогда явно. Мне, чёрт возьми, кажется, что я чувствую движение каждой его мышцы, моё личное пространство наглым образом нарушено, я не могу даже пошевелиться.
А он снова, снова скалится, не отпуская моё горло и залезая свободной рукой в карман. Всё, что мне удаётся увидеть на экране изъятого из джинс мобильника — это входящий от Миронова.
— Чего тебе? — рычит в трубку, а я вдруг понимаю, что дело пахнет не просто жареным, а, блять, пережареным.
Неужели сейчас именно тот момент, когда я просто буду вынуждена молиться Богу, чтобы Миронов оказался рядом?
— У тебя есть две минуты, чтобы всё мне объяснить.
Сердце бьётся быстрее, чем когда-либо, я прерывисто дышу, в какой-то момент позволяя себе дёрнуться, таким образом как бы напоминая, что ещё чуть-чуть, и дышать будет нечем. Но всё, что получаю — это ещё туже сжатые пальцы на собственном горле. Миронов, умоляю, помоги...
— Я верю тебе, остаётся только понять, оправдана ли твоя вера в неё.
Пока блондин что-то там щебечет, брюнет въедается в меня своими волчьими глазами, заставляя дрожать. Не зря Миронов говорил, что однажды наступит момент, когда я буду вынуждена переступить через собственные принципы и закричать его имя в надежде на спасение, ох как не зря...
— Тогда тебе не о чем будет беспокоиться, — долбанный динамик, я не разберу ни единого слова, сказанного Глебом, и я даже не подозреваю, о чём они ведут этот проклятый диалог. Но слова не отпускающего меня брюнета заставляют мысленно попрощаться не только с надеждой на спасение, но и со всем, что было когда-то так дорого, — я сам её убью...
Комментарий к Глава 20. Кто ты такой? А где-то в параллельной вселенной Билен пишет про крепкую семью, объятую романтикой и любовью. Про походы в зоопарк и котиков. А ещё про крепкую дружбу и вторую беременность, где в конце герои умирают от переизбытка радости.
В общем, я опять тут что-то написала и надеюсь, что хоть как-то проясняю ситуацию (это я про Морта). А ещё я жду ваших слов о том, что тут не слишком много пиздеца и вообще глава спокойная. Глава драббла, прошу заметить. Просто драббл ещё не дошёл даже до середины. А так всё норм.
Всем чмоки.
====== Глава 21. Ещё шаг — и ты в аду ======
Его ладонь уже, кажется, срослась с моей шеей, я привыкаю к этой тугой давке и едва стараюсь хватать ртом воздух, дабы оставаться в сознании.
Одной рукой он держит меня, а другой — телефон, что не отпускает от уха, слушая с до жути озлобленной физиономией всё, что лепечет ему в трубку Миронов.
Я ведь знаю, что он сейчас извергает весь свой словарный запас, дабы брюнет не придушил тут меня, как котёнка, и мысленно благодарю Господа за его умение убеждать и втирать в уши, поскольку хватка постепенно слабнет, а напористость с того конца провода наконец утихает, давая этому демону право слова. И думать боюсь, кто из этих двоих опасней...
— Пока я не буду убеждён, что к моему дому и на километр не приблизятся — ты её не получишь, — ну, я хотя бы останусь жива, — решай эту проблему, иначе не увидишь свою игрушку, — мой вопрос о выборе между двух зол остаётся открытым. — Куда!? — он сбрасывает вызов, ослабляет кольцо на моей шее, и я инстинктивно хочу отстраниться, но снова душно, снова он давит на меня своим присутствием, вжимая в стену.
— Прошу, не тронь меня... — таким забитым голосом я не разговаривала даже с блондином...
— Это не моя кровь, чтоб ты знала, — он мельком оглядывает свою одежду и даёт понять то, что мне почему-то и так было известно. — Кто из твоих дружков попёрся за тобой и как ты вообще тут оказалась?
По правде сказать, в голову поначалу начали прорезаться осколки памяти прошедшего разговора с Лесей. Сдалась ли девчонка? Рассказала ли про меня Морту? И если да, то как мне дышать дальше, если я узнаю, что этот психопат только что расправился с тем, кто спешил мне на помощь?
Но этот вопрос вытесняет из головы яркое пятно догадки о том, что этот тип и не подозревает, кто я такая и каким боком я вообще рядом с Мироновым. Стараюсь выдохнуть.
— Пожалуйста... — трепетно прошу, едва обхватывая пальчиками его запястье, — я всё тебе расскажу, — жалобный взгляд сопутствует просьбе, — только отпусти...
Мгновение, он разжимает пальцы, но в ту же минуту хватает меня под руку, волочет за собой и практически швыряет на диван.
— Я слушаю, — я вижу.
Не знаю, с чего начать.
Сердце бешено стучит, поправляю волосы со вспотевшего от накала эмоций лба, жмусь на месте и кидаю искоса редкие взгляды на того, кто стоит практически рядом во весь рост. Глаза бегают с угла в угол, а его шипение заставляет поторопиться, и я выплёвываю первое, что на ум приходит.
— Я сделала звонок... — произношу, зажмуриваюсь, потому как способность чувствовать на себе испепеляющие взгляды как никогда ярка, — я позвонила другу, но Леся взяла трубку и сказала, что ни черта ему не передаст. Меня наверняка и искать никто не ринулся, эта наркоманка себе на уме, а я просто хотела услышать его голос! Сказать, что со мной всё хорошо и я всё ещё жива! Но не больше, поверь мне!
