— Главное — не торопиться с решениями, — Оксана решает поддержать беседу, а сама глазками лисьими стреляет. Ибо кто знает, могла ли Нина предложить что-то подобное, или же боевой дух этой неугомонной никогда не засыпал.

— Нина права, главное горячку не пороть, — Наташа поддерживает, Окс выдыхает, Лера не перестаёт живот свой наглаживать и кивать в знак соглашения.

Ещё примерно минут пятнадцать, и Оксана освобождается ото всей этой любвеобильной своры.

Топает в комнату, которую на данном этапе времени считает своей, и с порога вдыхает обжигающий аромат ментолового чая.

Сименс возится на кухне, то ли пытаясь что-то приготовить, то ли пытаясь понять, как обращаться с огурцом, а блондинка лишь язвительно закатывает глазки и пребывает в полной готовности провести этот день так, как намеревалась с раннего утра, пока Лера в планы не влезла.

Но где-то на начальном этапе замыслов она тревожно лоб морщит, когда на глаза попадается мобильный Миронова, коротко вибрирующий на тумбочке.

Подсветка срабатывает на несколько секунд, но этого хватает, чтобы Оксана прочла входящее, которое только что поступило с неизвестного номера.

Позвони сюда. Нина.

“Блять”

И это всё, что проносится в голове.

Она дрожащими от злости руками хватает телефон, стараясь боковым зрением отслеживать движения на кухне, а сама же быстро удаляет сообщение, не оставляя от того и следа.

— Не до тебя сейчас, милочка... — коварно улыбается, укладывая смартфон в прежнее положение.

Маленькая победа. Блондинка выписывает шаги на кухню, на которой Глеб всё ещё пытается овладеть кулинарным мастерством. Кажется, его попытки кончаются в области “почистить огурец”.

— Бросай ты это дело, — Оксана лениво опирается на дверной проём, косо улыбаясь.

— Я с ним позже расправлюсь, — Глеб угрожающе тычет ножом в неповинный овощ, и в следующее мгновение оказывается рядом с блондинкой, практически невесомо целуя в губы. — Я в душ быстро схожу. И можем выдвигаться.

Девушка улыбается, кивает. Наблюдает, как Миронов на ходу сбрасывает с себя вещи и выуживает из шкафа полотенце. В ванной закрывается и позволяет тем самым наконец выдохнуть. Точнее — снять с себя эту маску своего близнеца, которая так похожа на неё внешне, но такая другая изнутри.

Решая занять время, в которое Сименс себя в душе намыливает, она достаёт из косметички Нины косметику, кривя губы от “изобилия”.

— Что ты за мышь... — очевидно, пара блесков и карандаш для глаз — не то, к чему привыкла девушка с излюбленным боевым раскрасом. Но если отказ от броского макияжа и есть цена этой жизни, то почему бы и нет?

— Тебе уже знаком этот город, — мы с отцом наконец выходим на улицу и я медленно начинаю понимать, что это место — то самое, куда мы когда-то бежали с Наташей.

Но его речь всё ещё на втором плане, потому что я не буду спокойна до тех пор, пока не услышу голос Сименса. Прошло ведь уже, кажется, минут десять, а на мобильный отца всё ещё не поступало звонка.

Чёрт... да он вряд ли телефон бы из рук выпускал, какого хрена вообще?

— Дай мобильник, — перебиваю его на полуслове и протягиваю руку. Вижу в его глазах немой вопрос. — Глеб не звонит, я должна набрать и поговорить с ним.

Отцу, к слову, делать ничего не остаётся. Пообещал ведь. Поэтому и достаёт сквозь нежелание телефон из кармана и мне в руки вручает, как будто я неугомонный подросток, не умеющий дышать без голоса своего парня.

Отхожу от него на несколько шагов, чётко давая понять, что не сбегу. Останавливаюсь возле дерева и облокачиваюсь на его толстую кору, пока идут гудки. Один за другим. А после... после меня встречает женский голос. Женский, блять, голос, абсолютно идентичный моему собственному. И кровь в венах стынет, хочется закричать на весь районе и разбить телефон об землю, а потом, наверняка, схватить отца за грудки и потребовать, чтобы отвёз меня обратно.

Но он сдержал обещание. Сдержу и я. Ровно как и свои позывы прибить сейчас же эту суку, которая прикидывается там мной. А после прибить и всех остальных, потому что, блять, различить, судя по всему, не смогли.

И думать сейчас не хочу, что между ними там могло происходить. Я подумаю об этом через неделю, а пока не дам этой сволочи насладиться моментом. Даже не буду требовать позвать к телефону Глеба. Нет... Сейчас у меня совсем другие планы.

Она рисует аккуратные стрелки и красит губы прозрачным блеском, красуясь перед зеркалом. Улыбается отражению, закатывая вскоре только что накрашенные глазки, когда телефон Глеба всё на той же тумбочке снова начинает вибрировать.

Входящий. Тот самый номер, с которого пришло сообщение.

Снова скошены губы. Снова волнение пытается прорваться сквозь непробиваемую стену самоуверенности, но Окс в мгновение срывает телефон с тумбы, принимая вызов и отвечая как можно более ядовитым голосом.

— Слушаю, — и душу греет то чувство, когда она пытается представить, до каких размеров сейчас расширились глаза Нины на том конце провода.

— Ты... — сквозь приличную паузу Нина отвечает каким-то неестественным голосом, превозмогая ярость.

— Прости, Глеб сейчас в душе, не может подойти. Готовится к незабываемому вечеру, — скалится, стараясь говорить не так громко, как хотелось бы. И буквально чувствует, как всеми силами мыслей Нина пытается сжечь её дотла.

Но не проходит и половины минуты забвения, как близняшка вдруг реабилитируется, начиная говорить совсем не по плану. Не по её плану, в который входила дикая бомбёжка и поток отборной брани.

— Вот и отлично, — Нина выдаёт это весьма спокойно, чем и стирает наглухо улыбку с лица Окс. — Подмени меня там на недельку, а я пока дела свои улажу, — голос даже чуть задорный, и он выбивает Оксану из колеи довольно быстро, сбивая в голове всю программу. — И да... — теперь ступор приходится на другого близнеца, когда Окс не знает, что и говорить, просто держит телефон возле уха, стараясь не выронить, — не говори Глебу об этом звонке.

Нина сбрасывает вызов, оставляя так Оксану стоять посреди комнаты.

Та даже не замечает, как просто пялится куда-то в окно, забываясь, и даже упуская тот момент, когда Сименс выходит из душа с повязанным на бёдрах полотенцем.

Его присутствие сейчас, кажется, не волнует. Блондинка словно в замедленном действии поворачивает в его сторону голову, всё ещё держа в руке его телефон, а после уже ловит на себе его вопрошающий взгляд, не сразу врубаясь, как оправдает свой жест.

— Кто звонил?

Комментарий к Знаю, у вас много вопросов. Но пожалуйста, ничего не спрашивайте. Не знаю, что будет завтра, но знаю, как сильно вас люблю и, как показала практика, не могу без вас и дня...

====== Часть 29 ======

Не знаю, кровная ли это связь так повлияла, но я чувствовала эмоции Оксаны так, словно она стояла передо мной. Чувствовала, как эта её улыбочка превращается в озлобленно-скошенную гримасу, как её планы летят в огромную бездонную яму и цепляются за торчащую коряку, заставляя висеть вот так посреди неизвестности. И то ли чувство победы, то ли непонятное смятение перед тем фактом того, что она моя сестра, что пришлось на руку.

Но были и проколы в этой схеме. Оставалось понять, как после этого смотреть в глаза этих слепых? Один из них, кстати, брат мой. А вторая чуть ли не с рождения знает! А Сименс... Боже, Сименс. Меня скручивает от одной лишь мысли, как эта стерва к нему прикасалась.

Но что мне удаётся лучше всего — так это абстрагироваться. Как бы печально не звучало, но жизненный опыт заставил буквально вынужденно переключаться с колющей темы на насущные проблемы, которые надо решать здесь и сейчас.

Это я об отце, который покорно дожидается, пока я закончу говорить по телефону. И как только я заканчиваю, то стойко сдерживаю себя от желания вшатать этот телефон об дерево. Вместо этого только возвращаюсь к отцу и с фальшивой улыбкой вручаю мобильный обратно, всё ещё пребывая там, откуда вылезать надо, иначе с ума сойду.