Ей не нужны мои возражения, не нужен ответ, не нужны слова... Она договаривает всё, что сказать хотела, а после покидает моё общество и топает восвояси, оставляя меня одну. Ну, до поры, до времени.. Ибо приближающегося ко мне Сименса я вижу сразу, стоит мне выдохнуть.

— Разговор есть, — он начинает сразу, не давая мне времени отойти от предыдущего разговора.

— Не сейчас, — стараюсь было отмахнуться и дать себе шанс избежать того, чего меньше всего хочу, но он путь собой преграждает, давая понять, что не даст мне уйти, пока не выговорится. Что ж... начинай.

— Сейчас, — это я уже поняла. — У меня крышу сорвало, когда я решил выкурить чёртову сигарету у стен общаги и увидел, как ты через окно вылезаешь, — так вот оно, как всё было... — я просто, блять, не знаю, как порой до тебя достучаться. И у меня в голове мысли возникают, что ты понимаешь только тогда, когда я принимаю радикальные меры, — так ты это называешь?

— С таким успехом лучше бы ты просто прострелил мне колено, чтобы наверняка не ушла никуда, — откровенно усмехаюсь над его способом и не перестаю желать уйти. Но один шаг, и снова рывок, снова моя спина кричит привет холодной стене.

— Да пойми ты наконец, что мы не враги тебе. Мы тебя, идиотку, уберечь пытаемся. А ты, видать, на прошлом опыте не научена, и доверяешь всем без разбора, пока судьба тебя снова не усадит жопой в колодец!

— Да почему с его появлением вы все как будто взбесились! — пытаюсь отмахнуться заново, пуская в ход импульсивность, но Миронов как стена, к которой моя спина прижата. — Ты чего-то боишься, так? Боишься, что он наболтает лишнего? Что после его слов я стану по-другому к тебе относиться!? — практически рычу, ноздри напряжены, выпускаю ими воздух и таращусь на него, наблюдая за сменой цвета его глаз. — Так расскажи мне первым о том, что я могу узнать от него! — на этих словах собираю в кулак все силы и бью его в грудь, наплевав на то, что с места его даже не сдвинуть.

Он молчит. Его челюсть ходит ходуном, зрачки и вовсе заходятся вибрацией мелкой, а у меня скатанным комом в горле застревает то, что действительно хочу сказать.

Наше знакомство не задалось изначально, он сотворил со мною то, что нихреново психику пошатнуло, заставив пройти через внутреннюю борьбу и нескончаемую брань внутреннего голоса о том, что так быть не должно. Что я должна его презирать, ненавидеть, не подпускать к себе ни на шаг. Но я, чёрт возьми, ввиду своих жизненных принципов и пережитого дерьма всё равно здесь, с ним, смотрю сейчас в его глаза и не понимаю, какое чувство сейчас мною правит больше: любовь или ненависть.

Он ведь знал... Знал, как тяжело мне это далось, а после так безжалостно окунул лицом в это болото и держал мою голову под водой, не давая дышать и заставляя пройти через это эмоциональное потрясение снова. Чёрт... ведь из тысячи способов он выбрал именно этот, а теперь просто стоит рядом, прижимает к стене и даже не задумывается, насколько сейчас противны мне его прикосновения. Насколько громко мой внутренний голос сейчас кричит и протестует, призывая оказаться от него как можно дальше.

Ещё и задвигает что-то про заботу и крайние меры, чёрт... Да лучше и правда пуля в колено. Да всё, что угодно лучше того, что выбрал он.

Но самое ужасное, что средь всего этого хаоса мне до жути не хватает сейчас замкнутого пространства и присутствия Гоши, который подарит мне спокойствие хотя бы на один день. За которым, кстати, наступит следующий, но иного выхода из всего этого бушующего внутри меня срыва я пока не вижу, вот и тешусь надеждой притуплять боль до того момента, как она начнёт понемногу отступать.

Сименс за время моих раздумий слова не молвит, только дышит прерывисто. И это должно вызывать во мне сомнения, но нет... Я не перестаю думать о том, как хочу сейчас избавиться от его присутствия, как хочу забыться хотя бы на время и понять, что мне дальше делать со всем этим дерьмом.

Глаза чуть прикрываю и стараюсь расслабленно выдохнуть, давая напряжённым мышцам покой. Он это видит, чувствует, наверняка поэтому и хватку ослабляет, а вскоре и вовсе оставляет между нами хоть и небольшое, но расстояние.

— Я никуда не уйду. Только пожалуйста, дай мне время от всего этого отойти. Я не накосячу, даю слово, — ещё бы себе дать это слово... но руку всё же в локте сгибаю и показываю два пальца, мол, клянусь.

Как ни странно, на Глеба это действует. Шаг назад, моё личное пространство более не нарушено, он держит под замком своего внутреннего надзирателя и через силу головой кивает, уводя в сторону взгляд.

— Пошли, на пары опоздаем.

Старается сохранять в голосе спокойствие, но мне и экстрасенсом быть не нужно, чтобы знать, как трудно ему это даётся: спустить своё бешенство на тормоза и оставить до лучших времён.

Проходит пара, за ней — следующая.

На последней я, кстати, наблюдаю, как беззаботная особа в лице Килиан наконец не выдерживает и плетётся к дальней парте, за которой какая-то светловолосая мадам вовсю пытается присесть Максу на уши, расспрашивая, откуда он, и как тут оказался.

— Милочка, не соблагоизволишь место уступить? — на её откровенную громкую просьбу оборачиваю голову и наблюдаю за всей этой отвлекающей картиной.

— С какой это стати? — поначалу даже кажется, что соседка по парте не из робкого десятка.

— С такой, что я вытащу тебя отсюда за волосы, если не свалишь, — Килиан чуть склоняется к парте и говорит уже более тихо, но я слышу всё отчётливо. А ещё вижу загадочную улыбку Максима, который ситуацией явно наслаждается.

— Слушай, она больная душевно, лучше сделай, как просит, — девчонка чуть было не закипает, но брюнет вдруг обращается к ней довольно мягко и рисует в её глазах неподдельное изумление. А Килиан просто рядышком стоит, стервозно улыбаясь всему происходящему.

Цель достигнута, белокурая особо недовольно цокает, но всё же вылетает из-за парты и прихватывает с собой вещички, устраиваясь через ряд и недовольно на странную парочку поглядывая.

Килиан же молча усаживает свою пятую точку рядом с Максом и победно смотрит в сторону той, которая взорваться от негодования готова.

Меня же ситуация забавит, заставляет даже ненадолго пустить улыбку на лицо, но всему свой счёт.

По истечению лекции тоска накрывает снова, чувство тревоги никак не хочет покидать, заседая в груди и отчаянно ломая одну за другой нервные клетки.

Ни о чём не могу думать, хочется к чертям разорваться и на все стороны бежать, но я прекрасно понимаю, что сторона Сименса пока для меня закрыта, Наташа не хочет со мной разговаривать, а Депо наверняка всё ещё вне себя от моего поступка, поэтому подходить к нему с разговорами сейчас — не лучшая идея.

Будучи в коридоре среди своей когда-то дружной компании я наблюдаю глаза, которые являются отражением моего настроения. И это глаза никого другого, как Вишну, который куда-то спешит и вскоре скрывается за поворотом, ведущим к лестнице.

Желания нет ни на что, отвлечение — что-то сродни фантастики, мне остаётся лишь пребывать после пар в комнате с Мироновым и занудно пялиться в экран телефона, на котором открыт какой-то детектив в электронной версии.

Внутри что-то всё ещё предательски сжимается, я вдруг клацаю по кнопке блокировки и поднимаюсь с дивана, тут же встречая на себя глаза Сименса, пялившиеся до этого в экран нетбука. В них только один вопрос: “Ты куда?”.

— Пойду на улице покурю, — недовольный вздох, даже, кажется, мурашки по его коже, но я спешу опередить события, — никуда не уйду, не беспокойся. В тапочках даже пойду.

С горем пополам уговариваю и достаю из сумки любимые синие Эссе с капсулой, прихватывая с собой зажигалку. Выхожу, запахивая на груди халат и топая к выходу, пока у самой двери не нахожу знакомый силуэт. Не знаю, какие силы мною движут, но я вдруг кричу его имя, заставляя остановиться.

— Гоша! — он оборачивается, приподнимая бровь. А я подхожу, с каждым шагом всё ближе, до сих пор не осознавая, какого чёрта хочу сказать ему то, что с языка срываться было не должно.