— Мне сказали, через него Миронова могу найти. — Эта особа даже при своей монотонной речи не прекращает жевать свою жвачку. Только клатч свой перекладывает с руки в руку, наконец снимая очки и позволяя видеть свой колкий взгляд. — Должок за ним просто.
— Могу я узнать, кто Вы? И что Вам от него нужно? — постепенно отходя от недавней встряски, я концентрирую на ней внимание, чуть заметно напрягаюсь.
— Меня Лера зовут. Глеб мой бывший. — Это ответ только на первый вопрос, а я уже закипаю, желая стереть её проявляющийся оскал, который, судя по всему, она называет улыбкой. Потому что второй ответ даётся мне весьма сложно. Сложно для того, чтобы не сорваться прямо на пороге Артёмовского дома. — Я здесь, чтобы его вернуть.
====== Часть 35 ======
— Сомневаюсь, что Вы по адресу... — чуть опешив, уже хочу было прикрыть дверь. Да что уж там, захлопнуть её перед мордой этой мадам, но она резко выставляет руку, упираясь, не давая мне этого сделать.
— Почему же? — вкрадчивым взглядом кидает на меня дозу своего презрения, чуть щуря глаза и делая шаг вперёд. Не сегодня, дамочка.
— Он не нуждается в бывших. — Гордо вскидываю голову, стараясь дать отпор хамоватой особе.
— А ты его менеджер, что ли? — менеджер, да. Которого он несколько минут назад в задницу драл.
— Я его девушка. Поэтому попрошу впредь здесь больше не появляться. — Быстро проговариваю то, что при любых других обстоятельствах даже не появилось бы на моём языке. Хочу уже наконец захлопнуть эту чёртову дверь, но шатенка резко толкает её, бесцеремонно проходя в дом.
— Что ты тут делаешь? — и снова гром среди ясного неба.
В одних спортивках, Глеб спускается на первый этаж, заставая нас возле входа и замедляя шаг. Лера же, в свою очередь, окидывает своим удивлённым взглядом, семеня по его телу своими блядскими глазами и не удерживаясь от комментария.
— Новые тату? — она задерживается на его торсе, в то время как я не могу выбрать меньшее из зол: вышвырнуть её самой, или же дождаться, пока это сделает Глеб?
— Я спросил: что ты тут делаешь?
Его взгляд растерян, серьёзен, а я, кажется, второй раз в жизни вижу его в таком полном недоумении, потихоньку переставая соображать.
Какого хрена происходит? И почему для него, дерзкого и, чёрт возьми, непоколебимого, эта девица является проблемой?
— Мне тоже интересно. — Бесцеремонно встреваю в их разговор, скрещивая на груди руки.
Девчонка лишь кидает на меня мимолётный взгляд, практически сразу же возвращая внимание к блондину. Моему блондину, прошу заметить.
— Даже на чай не пригласишь? — она демонстративно поправляет гриву, разглаживая пальчиками мех на дорогущей шубе.
Сименс же будто по щелчку приходит в себя, хватая перевешенную через спинку кресла толстовку Артёма, поспешно натягивая на себя.
— Двигай. — Не церемонясь, он как-то грубовато толкает Леру в предплечье, разворачивая к выходу. И только она успевает открыть рот, как он не даёт ей вставить ни слова. — В другом месте поговорим.
Я же, как к полу прибитая, только и делаю, что развожу руками в разные стороны, оставляя челюсть где-то в районе пола. Даже пискнуть не получается, не говоря уже о полноценной такой речи, где я бы тормознула эту парочку и выбила бы из них объяснения.
— Потом всё объясню. — Хватая с вешалки куртку, он быстро оборачивается в мою сторону, кидая напоследок одну единственную фразу и вскоре скрываясь за дверью вместе с этой размалёванной куклой.
Что это. Блять. Было?
Объяснит мне кто-нибудь???
Меня начинают одолевать какие-то до жути странные ощущения.
Сначала они напоминают лёгкий мандраж, который обычно испытывают перед важным экзаменом. Затем это перерастает в не слабую такую трясучку, присущую только невротикам. А после я и вовсе перестаю соображать, только и делаю, что пялюсь в свой мобильный и никак не решусь дрожащими пальцами набрать его, дабы всё-таки выяснить, в чём, чёрт возьми, дело.
Пальцы не слушаются. Даже тогда, когда я пытаюсь поставить долбанный чайник.
За ним должок.
В голове слова этой полоумной. Меня начинает трясти.
Он мой бывший.
На то он и бывший, чтобы в прошлом остаться, какого хера ты припёрлась?
Я здесь, чтобы вернуть его.
Ты здесь, чтобы пойти нахуй отсюда. И никогда больше не возвращаться.
Открытым остаётся одно: какого лешего он вообще с ней упёрся???
Я пытаюсь соображать. Пытаюсь дрожащей рукой насыпать в кружку чёртов сахар, а затем с немалыми усилиями пытаюсь налить в кружку кипяток, не расплескав при этом приличную часть по столешнице. Благо, хоть как-то вынимают из этого комка мыслей спускающиеся по лестнице Артём и Наташа.
— Что с тобой? — Депо осторожно интересуется, когда я разворачиваюсь к ним. — Ты как будто привидение увидела.
— Лера приходила. — И выражение лица брата не меняется, покуда я не делаю одно маленькое уточнение. — Бывшая Глеба. — Лучше бы не говорила. Поскольку теперь его вытянутая физиономия оставляла желать лучшего.
Значит, что-то знает. Значит, что-то не совсем хорошее. А ещё это значит, что хрен я из него что-либо сейчас выбью.
— Мы... — быстро встряхивая головой, он застёгивает на себе куртку. — Мы с Нэт в больницу. Скоро вернёмся. — Хмурит брови, опускает голову. Прошу тебя, не усугубляй...
Но вместо этого нервно дёргает бровями, что-то шикая себе под нос. Берёт со стола ключи, затем и Наташу под руку, направляясь к выходу. А после добивает, бросая уже возле двери на меня до жути странный взгляд. Умоляю, Депо, отмотай назад чёртово время и скажи, что ничего плохого не произойдёт.
Хрен тебе, Кескевич. Получай хлопок дверью и полное одиночество, в коем ты сейчас осталась.
Отвлекать я себя решалась разными способами.
Просмотром кино, соц. сетями, даже разговором с Линой. Который, к слову, не очень то и помог. Даже лечь поспать пыталась, но назойливые мысли голову и не думали покидать.
Час от часу не легче.
За окном уже темно. От Сименса ни слова. Даже мобильный, мать его за ногу, выключен.
А я просто беспорядочно передвигаюсь по дому, наливая себе кружку за кружкой уже поперёк горла вставшего чая, частенько поглядывая в окно.
Очередная кружка, размешиваю сахар, с перепугу роняя в кружку чуть ли не всю сахарницу, когда слышу копошение в дверном замке.
Вернулся...
— Где ты был? — налетаю чуть ли не с порога, хмуря брови.
Молчит. Поджимает губы.
— Глеб? — отступлю, думаешь? Хрен. Не в этот раз.
— Дела были. — Сухо бросает, всё никак не решаясь посмотреть в глаза, пока я не подхожу к нему вплотную, перекрывая пути отступления.
— Брюнетистые такие дела, да? — голос дрожит, как у школьницы. Блять, я ведь и есть школьница...
— Слушай, — наконец выдыхает, стягивая с себя куртку. — Давай не будем о ней, ладно? — затем стягивает и шапку, уже как-то расслабленно выдыхая. — Просто неприятный момент из прошлого. — Сдавленно улыбается, осторожно касаясь ладонями моих щёк. — Она обыкновенную речь не понимает, приходится объяснять по-другому.
Честно говоря, это немного настораживает. Но когда он обнимает, мне уже даже и не хочется выяснять, каким именно образом он ей объяснил, что ей бы проваливать отсюда куда подальше. Да. Надеюсь, именно это он ей и донёс. Обнимаю в ответ. Но только хочу примерить на себя улыбку, в первый раз за последние несколько часов, как дверь с грохотом открывается, и влетает запыхавшийся, встревоженный Артём. Богом клянусь, были бы у него волосы подлинней — дыбом бы стояли.
— Наташа... — он еле переводит дыхание по мере того, как мои глаза округляются до тех же размеров, что сейчас у него. Неспроста эта паника, ох неспроста... — Она сбежала.
Что?
Что, блять?
— Я отошёл к врачу, оставил её в коридоре... — уже после этих слов я чувствую, как внутри всё сжимается, заставляя меня обречённо прикрыть глаза. — А когда вернулся, её не было. — Нервно сглатываю. — Ни в коридоре, ни в больнице...
