Минуло лето 1943 года. Отгремела великая битва на Курской дуге. Отзвучали торжественные салюты, которыми столица нашей Родины Москва приветствовала освобождение Орла и Харькова. Фашистские оккупанты были изгнаны из Донбасса. Могучий вал наступления Советской Армии неудержимо катился к Днепру. Под ударами наших войск гитлеровцы очистили северное побережье Азовского моря с городами Таганрог, Мариуполь, Осипенко.

Пришло время и для решительного удара по врагу на Северном Кавказе. Пора было раз и навсегда покончить с той группировкой немецко-фашистских войск, которая все еще удерживала плацдарм в районе Тамани и Новороссийска. Без этого нельзя было развивать дальнейшее наступление на юге, приступить к освобождению Крыма.

Прорвать прикрывавшую таманский плацдарм сильно укрепленную линию там, где она проходила по горам и кубанским плавням, было трудно. Командование решило нанести главный удар на крайнем правом фланге «Голубой линии», под Новороссийском, чтобы затем, развивая наступление в направлении Анапы, создать угрозу окружения всей таманской группировки врага.

Новороссийск был важнейшим опорным пунктом «Голубой линии». К осени 1943 года фашисты опоясали разрушенный город пятью рядами траншей, семью линиями проволочных заграждений, сплошными минными полями. (Впоследствии в городе и в порту было обезврежено и подорвано около 32 тысяч противопехотных и противотанковых мин.)

В Новороссийске и окрестностях находилось три горнострелковых, одна пехотная и одна кавалерийская дивизии с артиллерией и специальными частями. Кроме того, на участке Южная Озерейка — Анапа находилась еще одна пехотная дивизия, которая также могла быть использована для обороны Новороссийска. В среднем на каждый километр фронта под Новороссийском враг имел от 600 до 1300 солдат и офицеров, от 40 до 60 пулеметов и от 10 до 25 орудий.

В этих условиях советские войска могли рассчитывать на успех только при содействии Черноморского флота. Решено было вновь высадить десант, причем на этот раз непосредственно в Новороссийском порту. Имелось в виду, что десантная операция начнется одновременно с переходом в наступление сухопутных войск на обоих берегах Цемесской бухты — от цементных заводов и с Малой земли.

Конечно, проникнуть с моря в самое логово врага нелегко. В гавань, отгороженную от моря каменной стеной мола, вели единственные входные ворота. Они были минированы и прикрывались опущенным в воду боно-тросовым заграждением. Десятки вражеских артиллерийских и минометных батарей располагались на молу, на пристанях, на городской набережной.

Осуществить дерзкий замысел прорыва в Новороссийский порт поручили морякам Черноморского флота, которым не впервые было решать подобные задачи. Для участия в операции было выделено более 100 малых кораблей. Среди личного состава более половины моряков являлись участниками прежних десантных операций.

Вместе с другими частями к высадке в Новороссийском порту был предназначен и 393-й отдельный батальон морской пехоты, основной костяк которого составляли куниковцы. Командовал батальоном заместитель и боевой соратник Цезаря Куникова — капитан-лейтенант Василий Ботылев.

В период подготовки к предстоящей операции на базе флота широко было развернуто изучение опыта героев Малой земли. Но примеру куниковцев и другие подразделения морской пехоты тренировались в посадке на суда и высадке на берег в ночных условиях. Среди десантников распространялись памятки, инструкции, листовки. В одной из листовок политуправления Черноморского флота рассказывалось о славных боевых традициях куниковцев. Заканчивалась она обращением к бойцам батальона: «Вперед же, герои-куниковцы! Метко разите врага! С вами Куников, с вами Корницкий, с вами весь Черноморский флот…»

Подготовке к предстоящей операции было посвящено собрание партийного актива. Выступавшие говорили о важности передачи боевого опыта молодым бойцам. Заместитель командира батальона по политической части Старшинов позаботился о том, чтобы коммунисты и комсомольцы были равномерно распределены по подразделениям, чтобы в каждом из них имелись бойцы, знакомые с городом Новороссийском, знающие расположение портовых и промышленных объектов, направления улиц, их названия. По заданиям Старшинова агитаторы вели с бойцами беседы, используя примеры из боевой истории куликовского батальона и личной боевой практики. Так, коммунист Сморжевский провел с молодыми бойцами беседу о высадке куниковцев в Станичке в ходе февральской десантной операции у Мысхако.

Готовились к новому боевому походу и бойцы 83-й бригады морской пехоты, той самой, которая в феврале одной из первых пришла на помощь куниковцам на Малой земле, а потом в тяжелых апрельских боях отстояла плацдарм от фашистских захватчиков.

Среди морских пехотинцев широко распространялась «Памятка бойцу десанта». В ней доходчиво, по-суворовски лаконично излагались основные правила, соблюдение которых обеспечивает успех десантной операции:

«Обеспечь скрытность и строгий порядок на корабле!

…Бдительно следи за противником!

…Не допускай паники на корабле!

…Береги оружие!

…При высадке десанта на берег действуй быстро и организованно!

…Как бы враг ни оборонялся, он должен быть уничтожен. Помни: враг не выдерживает дружного и смелого удара. От такого удара враг, будучи ошеломленным, бежит. На берегу используй любую складку местности, огороды, сады, смело просачивайся в тыл врагу. Проявляй в бою инициативу и военную хитрость!

Слушай и точно исполняй приказания командира. Помни, что трус и паникер — предатели Родины. Двигайся только вперед!»

С волнением ждали десантники приказа о посадке на корабли. За два-три часа до посадки были проведены короткие митинги в частях морской пехоты, за час-полтора — такие же митинги личного состава на всех катерах и мотоботах. Немногословны были речи. Единодушны решения. Они звучали как клятва. Каждый скреплял их своей подписью.

В ночь на 10 сентября 1943 года корабли десантных отрядов вышли в море. С вечера светила луна. Ветер был слабый. Точно в назначенный срок подошли к Цемесской бухте. Наши самолеты, летая намеренно на небольшой высоте, отвлекали внимание противника и заглушали шум моторов подходивших кораблей.

В 2 часа 45 минут грянули залпы советской артиллерии с берегов Цемесской бухты. Пятнадцать минут продолжалась мощная артиллерийская «обработка» переднего края обороны врага. За двадцать минут до начала высадки десанта наша авиация нанесла бомбовый удар по штабам и огневым точкам противника.

Подойдя к молу, катера выпустили торпеды. Несколько находившихся там вражеских батарей были выведены из строя.

Наступил решающий момент. Для того чтобы прорваться в гавань, надо было подорвать боновые заграждения — подвешенный на буйках под водой стальной трос. Условились, что после подрыва бонов идущим впереди катером следующий за ним катер лейтенанта Крылова подаст световой сигнал, что путь свободен.

Но, когда пламя от взрыва торпед осветило ворота в гавань, Крылов убедился, что впереди никого нет и буйки боновых заграждений по-прежнему покачиваются на волнах. Это означало, что змея стального троса обовьется вокруг винта любого корабля, который попытается войти в ворота гавани.

Тщетно вглядывался в разрываемую вспышками выстрелов ночную тьму лейтенант Крылов. Нет, другого катера впереди не было. То ли он сбился с курса, то ли был поврежден вражеским снарядом или миной.

Но ждать было нельзя ни минуты. Парторг бригады торпедных катеров Иван Крылов хорошо знал, что успех десантной операции зависит прежде всего от быстроты действий, внезапности удара. Бывалый моряк, за год до того уведший из захваченного врагом Новороссийского порта плавучий кран, он был решительным и смелым командиром. И решение было принято.

Медленно, как бы ощупью, направился катер Крылова к боновому заграждению. Он шел на малом ходу, тщательно протраливая вход в ворота порта. А враг уже опомнился, и его батареи открыли яростный огонь по заранее пристрелянным целям у входа в гавань. Вода у бонов закипела от частых разрывов снарядов. С замиранием сердца смотрели моряки с других катеров, как проходил сквозь огненную завесу маленький катер. Один, а за ним и другой осколок царапнул отважного лейтенанта. Но он выполнил задачу по подрыву бонов, подвел свой корабль к стенке Западного мола, взобрался туда и дал условный световой сигнал: «Путь свободен!»