– Я все понял. А если придет вовсе не тот майор, а просто другое лицо? Фантом?..
– Ну да, скорее всего, так и будет. Наверняка, никакого Пуштуна не существует. Плевать! И еще, капитан Жут! Возьмите подарок от меня. – Генерал протянул Алену позолоченную зажигалку в виде лошади. – Мне иногда стыдно, столько лет безупречной службы, возьми!.. Это мой подарок…
– Я тронут, мой генерал! Закурите?.. – Ален протянул генералу серебряный портсигар.
– Ого! А это еще откуда!? Кремль, Москва?.. – Монблан с удивлением рассмотрел портсигар.
– Не поверите, купил на днях в Париже, на блошином рынке. Пришлось выложить сотню евро.
– Раритет? Эти русские повсюду! Ха-Ха!.. – засмеялся генерал и вытащил сигарету.
– Мой генерал, эту сигарету курить не стоит, – предупредил Ален. – Десять минут и все.
– К черту, я и так бросаю курить… – улыбнулся генерал и вернул портсигар Алену.
– До встречи, господа!
Капитан Жут вышел из офиса и быстро спустился вниз по ступеням дворца…
– Зная Алена, я не сомневаюсь, что он нарушит инструкции и сразу после Марокко полетит в Сочи. Нам нужен офицер, который прикроет Жута в России. Ваше мнение, майор Форшен? Вы у нас, кажется, специалист по лучшим агентам охраны? – спросил неторопливо генерал.
– Так точно! Я знаю такого. Это капитан Пьер Батист Таранс из восточного крыла военной разведки. Бесстрашен, хладнокровен, молод. Отлично владеет русским языком. Восхищается Лермонтовым и Есениным. У него отличная легенда – филолог, изучающий русскую словесность, литературный критик. Он носит очки и выглядит порой как ботаник, ха.
– Какая легенда?.. Я не совсем вас понял?.. – переспросил генерал Жан Монблан.
– Студент филологии из Парижа. Изучает русскую литературу и поэзию, – уточнил майор Форшен.
– Превосходно, готовьте этого «студента» к вылету, – закончил идею генерал.
Все это время, в кабинете за ширмой, сидел еще один человек и читал газету. К нему обратился майор Форшен:
– Капитан Таранс, вы знаете капитана Алена Жута?
– Так точно!
Моложавый и здоровый, почти квадратный офицер вышел из-за ширмы.
– Так вот, завтра утром вы летите в Сочи, все узнаете о судьбе родителей Алена Жута, – подключился к разговору полковник Носороджи. – Далее, везде в России, вы будете его тенью, если ему будет грозить опасность, просто устраните эту опасность. И не нужно так широко улыбаться, блондин! Вам все ясно? Отвечаете головой за жизнь капитана Жута!
– Ясно, есть, – ответил здоровяк без эмоций.
Капитан Пьер Таранс вышел из кабинета, одел темные очки, спустился вниз и уехал на личном автомобиле марки «Ситроен» в свой коттедж готовиться к вылету в Сочи.
– А знаешь, Мишель, я не завидую тому агенту – американцу, который придет на встречу с Жутом, – обратился генерал к Носороджи. – Боюсь, попадет он под горячую руку. Я не сомневаюсь ни на секунду, что Жут проявит себя как профессионал, – закончил генерал и закурил массивную трубку.
– Да, наш русский, он непредсказуем, – ответил полковник с ухмылкой. – Я пойду, пройдусь, ноги затекли. С вашего разрешения…
В кабинете остались Жан Монблан и Эжен Форшен.
– Что, майор, так и не научились курить? – задиристо спросил генерал.
– Не научился. Когда за плечами сорок кеге, и рота солдат смотрят на тебя, как на лидера, тут уж не до курева, Жан!
– Как думаешь, Эжен, капитан Таранс справится с задачей?..
– Безусловно, мой генерал. Он и Жут, они вместе тогда, три года назад, попали в переделку в Экваториальной Африке. Вышли живыми из всей роты. Группа поиска даже костей не нашла от солдат и офицеров, а они вышли. В общем, Жут спас тогда Таранса и теперь Пьер порвет любого за Алена. Может даже и меня…
– Кажется, Эжен, Ален Жут и вас прикрывал в перестрелках с партизанами, в Конго?..
– И не раз, мой генерал. Это было пять лет назад. У меня закончились патроны, он отдал мне половину своих, две гранаты. Когда мы израсходовали и это, мы поднялись из окопа и, обнажив наши кинжалы, пошли на врагов. Негры разбежались. Я так и не понял отчего, но было весело. В том бою из жгучего брюнета, я стал седым, – вздохнул Эжен.
– Майор, вы свободны, возьмите выходные, на три дня. У вас ведь скоро родится дочь? Нужно больше времени проводить с молодой женой… – улыбнулся генерал.
– Да, господин генерал! Я благодарен вам…
– Свободны, Эжен.
Жан Монблан остался в кабинете один. Он курил трубку и размышлял:
«Сколько людей, сколько судеб. Все хотят жить, любить. Хорошие парни окружают меня, отличные офицеры! А что планирует ЦРУ?.. Странно ведут себя американцы… Фатальная агрессивная политика ЦРУ насчет полуострова. Зачем им врезаться в историческое пространство русских?.. В чем смысл такого яростного воздействия на славянский мир?.. Они хотят взять под контроль все Черное море?.. Русские не позволят этого…»
Через час, в центре Парижа, полковник Носороджи позвонил Пьеру Тарансу:
– Алле, капитан! Вы знаете, я еще должен вам кое-что сказать, так мелочи…
– Хорошо, где?
– Да можно рядом с мостом инвалидов, через часок, – притворно мягко произнес Носороджи.
– Договорились, господин полковник…
Прошел ровно час. Мишель Носороджи медленно прогуливался по набережной Сены, глядя на быстро бегущие воды.
– Что еще, полковник, что за тайны? – спросил недовольно Таранс, быстро подойдя к полковнику. Капитан не любил получать инструкции вне служебных кабинетов, когда нет свидетелей.
– Дело в том, что я подкорректировал вашу задачу. Пройдемте, прекрасная погода, люблю Париж в августе и сентябре, «индийское лето», а вот русские называют эту пору «бабьим летом», неправда ли, Пьер?..
– Возможно, к чему такой большой круг, месье Носороджи?.. – удивился Таранс.
– Вы же русский, ну не совсем, конечно, ваша бабка, кажется, русская княгиня, или что-то в этом роде?..
– Моя бабушка дворянка, но я не русский, я француз!
– Если мои подозрения верны, и Жут еще работает и на русских, можете ликвидировать его! Вам ясно, капитан? Или уже майор?.. – демонически произнес Мишель.
– Это приказ, полковник? – спокойно спросил Пьер.
– Сами решайте. Вы, понимаете, что, возможно, Жут просто хочет смыться в Россию? А эта игра, что его отца якобы убили, просто игра русских спецслужб! Может быть такое?..
– Замечу вам, господин полковник, что я офицер разведки, а не ликвидатор. Сомневаюсь, что смогу быть вам чем-то быть полезен в таких делах. – Таранс с долей укоризны посмотрел в глаза полковнику.
– Ха-ха, ладно, Пьер, я просто пошутил! Я вас проверил, капитан! Надо признать, что вы надежный офицер. Поздравляю…
– С чем, господин Носороджи?..
– С тем, что я не свинья! – брызнул полковник.
– До свидания, господин полковник! Разрешите идти, готовиться к вылету…
– Секунду, Таранс, не торопитесь вылетать в Россию, вам нужно дождаться, когда Жут вылетит в Марокко, возможно, через два или три дня… Походите за Аленом, здесь, в Париже, о всех подозрительных встречах докладывать мне или генералу Монблану. А потом, незаметно для Жута полетите с ним в Марокко, там будет опасно, очень! И только после этого, опять же втайне от капитана Жута, вместе с ним прибудете в Россию.
– А это приказ? – гордо спросил Таранс.
– Да, вот это настоящий приказ. Я предполагаю, что как раз в эти дни за нашим капитаном могут ходить люди из ЦРУ. Это всего лишь мое предположение… Но чем черт не шутит?
– Есть, я все сделаю, прощайте!
Таранс ловко растворился в толпе туристов.
«Непростые ребята, эти два капитана, но нужно признать, они оперились и послали давно ко всем чертям меня и других стариков из разведки. А Жут, тот точно работает на нас и русских! Но зачем?.. Монблан, понимая это, не разоблачает Жута?.. Возможно, Жут, как универсальный разведчик и гуманист может служить связующим звеном между нами и русской разведкой?.. Странно все это… А может быть я стал слишком стар и везде мне мерещится измена? Это же надо, как вчера это было, тридцать с лишним лет прошло, я стоял с удочкой на берегу и ловил вместе с отцом рыбу. У него клевало, а у меня почти нет. Отец смеялся, а я давился слезами. «Мой глупый «белый носорог», – сказал тогда отец. Летит время. К черту работу, пойду домой…» – так размышлял Мишель Носороджи, уставившись взглядом в серую толщу Сены.
