— Так никого не было. — прищурился я в ответ.

Варлам окинул взглядом нераспущенные брёвна, поднял глаза к небу, что-то подсчитывая:

— Двадцать шесть лесин и жерди, два воза. За десять дней. Один? — он недоверчиво вскинул бровь.

— Двадцать восемь, и три воза. И все отходы в кучу сгрёб.

— Как? — удивленный голос Варлама звучал намного ниже обычного, хотя видит бог, я не понимал, как такое возможно без перехода на инфразвук.

— Ну как, вина пару кувшинов с утра бахаешь, — я вытянул складной нож из кармана и, продемонстрировав десятисантиметровое лезвие Варламу, улыбнулся с блаженным видом. — А потом в расслабленном состоянии, не торопясь, ножичком.

— Стволы в два обхвата? — Варлам нервно хохотнул. — Этим ножичком? — человек-гора открывал и закрывал пещеру-рот, силясь еще что-нибудь произнести. — В расслабленном состоянии? — чудо природы наконец-то разразилось хохотом. — Не торопясь. Ха-ха-ха-ха.

— Что ты ржёшь? Ты Великую Степь знаешь? — с примерной географией этого мира я, благодаря Аглае, был знаком. Варлам, весь багровый от задушенного смеха, кивнул головой. — Там тоже раньше был лес. Просто, у меня был топор. Ну и вина чуть побольше.

За окном снова бушевала гроза. Аглая снова творила тесто, только уже не на простые лепешки, а на самые, что ни на есть, настоящие чебуреки. Фарш, нарубленный из свинины и говядины, заправленный огромным количеством лука, дожидался приговора в плошке, накрытой полотенцем. Приговорен к завороту в тесто, обжарке и съедению. Вот я зверюга. Аглая недоверчиво отнеслась к такому рецепту, по ней, так это просто перевод мяса. Ничего, за окном гроза, а дома ни капли. Крыша стоит? Не течёт? Хочу чебуреков.

Крышу я сделал с мансардой. Там теперь отдельная спальня с настоящей кроватью. Тёплая. Печь, под чутким руководством Варлама, я тоже переделал, и теперь она обогревает и второй этаж. Сейчас особо не требуется, а вот зимой пригодиться, говорят, зимы здесь суровые. Меня только смутило, что для характеристики суровости холодов, было добавлено: «Даже вода на озере льдом покрывается». Короче, пока дети с матерью спят там. Себе же я сделал просто божественную раскладушку из деревянной, складывающейся рамы с кожаными ремнями. В сложенном состоянии она не занимала места, стоя за печкой. А раскладывая её на кухне, бывшей раньше единственной комнатой, я получал, практически, кровать-полуторку.

Дети изнывали от терзающего нутро аппетита, но из-за стола не вставали. Пока не закончат раскраску деталей для десяти разнообразных движущихся игрушек — никаких беганий. Уж что-что, а дисциплину я молодежи прививать умею. Пусть деньгу зарабатывают. На прошлой ярмарке три игрушки разошлись по десять медяков за штуку. Аглая была в шоке.

Сам я распиливал тоненькие досточки для очередной задумки. Самокат. Надеюсь, колеса при здешних дорогах долго прослужат. Ну да я их большими сделаю.

И еще надо подумать о переезде. У Аглаи хорошо, но я же вижу, как она переглядывается с сапожником. Тем самым хозяином зура. Чего я им мешать буду. Варлам говорил, за деревней хижина стоит пустая. Решено, завтра схожу к старосте, переговорю с ним насчет сей недвижимости, и, если ничего мешать не будет, съеду туда…

Дверь бахнула об стену, открывшись от удара. Резная ручка, моя гордость в пробе резьбы по дереву, разлетелась в мелкие щепки. Ворвались два омоновца в кирасах. Дежавю, блин. Хоть не мастери ничего, или дело в Аглае и её стряпне? Вплыл старый знакомый. Ваше гадское сиятельство. Аглая бухнулась на колени. Ребятня посыпалась горохом вслед за ней. Я встал. Наверное, досада очень уж явно проступила на моём лице, так как граф (я, кстати, узнал, что не ошибся в титуле) удивленно остановился, глядя на меня, и обернулся посмотреть, что же вызвало такое недовольство с моей стороны. Ну не он же сам. Как он может внушать такие отрицательные эмоции, он же целый граф.

— Что? — он оглядел одного телохранителя, другого. Не найдя в них ничего примечательного, граф вопросительно посмотрел на меня.

— Ничего, ваше сиятельство. — я выправил выражение лица. — Просто интересно, в каких пещерах жили ваши люди.

— Почему в пещерах?

— Ну, обычно пещеры закрывают на ночь, задвигая тяжелым камнем вход. — я посмотрел на стражников. — Только этим я могу объяснить привычку открывать дверь с разбегу.

— Хм, — графенок знакомым движением потер подбородок, кажется, именно этот жест сигнализирует у него о повышении мозговой активности. — Ну они же должны меня как-то охранять. А вдруг тут засада?

— А по-моему, они просто упиваются возможностью вынести двери безнаказанно, вилланам к примеру. — охрана испепеляла меня грозными взорами. — Ни за что не поверю, что к аристократам они врываются с тем же рвением.

— Действительно, — потёртый подбородок. — Вы двое, выметайтесь-ка отсюда. Сотника стражи сюда, через минуты две. А к тебе у меня три вопроса.

— Я внимательно слушаю, ваше сиятельство. — я вновь коротко кивнул.

— Ладно, уже два вопроса. Я хотел спросить, как идет обучение языку. Вижу, хорошо. — молодой граф покосился на стол с частично окрашенными поделками. Кивнул, подумав что-то про себя. — Ты разбираешься в механизмах? В сложных механизмах. — я пожал плечами, подумал, кивнул. — Отлично, как ты смотришь на «поработать на меня»? С оплатой не обижу.

— Ну тогда и у меня два вопроса. Что нужно сделать, и когда приступать?

Алатана Бэар

За окном заскрипели ворота замка, кто-то приехал. Я торопливо собрала учебные принадлежности, прибрала, взяв за уголок, залитый дэем Шантаром лист, пригодится куда-нибудь. Выглянула за дверь классной комнаты и, убедившись в отсутствии в коридорах свидетелей, мышкой метнулась в свою каморку под крышей башни. Там, даже если дэй Эгра поведет гостей на экскурсию по замку, я была почти в безопасности. Я уже практически год старалась не попадаться на глаза наследнику. В это крыло замка он не заглядывал, а уж подыматься под самую крышу старой башни никому бы и не пришло в голову, разве что целенаправленно разыскивая меня. С дэей Линт я встречалась от силы пару раз в неделю, и только с младшим, Шантаром, ежедневно, на занятиях. Хвала Светлому, наши встречи носили кратковременный характер. Сегодняшний урок так даже затянулся. Малолетний аристократ категорически не желал учиться, и если к концу года обучения в Академии мы уже переписывали по десять-пятнадцать страниц учебника, то здесь Клобак-младший только перешел к рисованию петелек. Его старший брат в свое время уехал учиться в военное училище, но мать семейства отправке младшего сына резко воспротивилась. К моему глубокому убеждению, совершенно зря. Шантар рос невыносимо капризным, и от его выходок страдали все вокруг.

Интересно все-таки, кого там принесло. Дядька Сирт ничего про ожидающиеся визиты высокородных соседей не говорил, а тут, судя по доносившемуся в окна конскому ржанию, звону шпор и громким голосам, прибыли именно дворяне. Отодвинув плотную занавесь маленького окошка, я осторожно выглянула во двор. Так и есть, человек пятнадцать, все молодые в военных мундирах. Видать, друзья-однокашники дэя Эгры, будь он неладен. Ничего, пошумят, выпьют пару бочонков вина и завтра, ближе к обеду, уедут на охоту. Тогда пару-тройку дней можно будет перемещаться по замку, не опасаясь встречи со своим кошмаром. Взяв прихваченную из библиотеки книгу, я устроилась на узенькой кровати, слегка отодвинула шторку, чтоб не тратить драгоценные свечи, и погрузилась в очередные жизнеописания очередного путешественника. Книга попалась на удивление скучная, и, наверно, поэтому я вскинулась с кровати на стук в дверь посреди ночи полностью одетая. Книга послужила роль несладкого снотворного. Поправив юбку, я отодвинула щеколду, чтобы впустить молоденькую горничную, от которой уже несло вином.

— Барон тебя зовет, в парадной трапезной, прислуживать будешь. Поторапливайся. — ощутимо качнувшись, бессовестная молодка развернулась к выходу.