Когда мучения Бэль закончились, её вытащили из ванны, вытерли насухо полотенцами, надели на неё серое с чёрным платье прислуги и посадили на табурет. Мисс Аллен принялась расчесывать её мокрые волосы, пока те не подсохли, и убрала их в крепкий пучок на затылке.

– И вот это, – одна из девушек подала Бэль новые чёрные туфли.

– Спасибо, – впервые за все время сказала Бэль, и мисс Аллен усмехнулась:

– За все скажешь спасибо мистеру Гилмору.

Бэль промолчала.

Когда Бэль была вымыта, одета и расчесана, мисс Аллен повела её к хозяину дома.

– Он хотел видеть тебя после ванных процедур, – объяснилась она.

Они вышли из комнаты, прошли по коридору третьего этажа, спустились на первый этаж и направились по коридору, который Бэль ещё не видела. Ей казалось, что это был первый коридор без ковра. Позже она поняла, что пол идеально ровный и деревянный для того, чтоб с кухни по нему было удобно вести тележку с едой. Они направлялись в столовую, в которую вели большие дубовые двери. Они были приоткрыты, поэтому Бэль увидела мистера Гилмора, стоящего возле стола и людей, что за ним все ещё сидели.

Сегодня мистер Гилмор показался Бэль моложе, его лицо казалось светлым, и весь его образ излучал тепло и доброту. За столом сидело так же толстое неприятное кудрявое существо, и будь оно в платье, Бэль подумала бы, что это толстая девчонка. Но это сидел мальчик лет двенадцати. А рядом с ним за столом сидела очень пожилая женщина, на ее пальцах было множество колец, а в ушах висели тяжелые сережки. С надменным видом она смотрела на тарелку перед собой, в которой уже ничего не было.

– Сер, – мисс Аллен прошла в столовую, – Вы просили меня…

– Да-да-да, Вы привели мисс Дэй.

Сегодня она выглядела лучше, чем за всю свою жизнь. Чистая одежда, мягкая ароматная кожа, темные волосы блестели на солнце с легким рыжим отливом, синие глаза переливались светом кристаллов, и на щеках был здоровый румянец.

Её милость для своих десяти лет заметили все присутствующие в комнате.

– И кто же это? – спросила пожилая женщина.

– Это мисс Дэй, – ответил ей мистер Гилмор.

– Что она тут делает? – с возмущением спросил толстый мальчик.

– Я буду отрабатывать в виде прислуги долг своего покойного отца в размере полутора тысяч фунтов, – ответила девочка.

– Милый, – проговорила снова пожилая женщина, – да для нас это даже не деньги! Гробить такую девочку рабским трудом!?

– Прошу прощения, – заговорил мистер Гилмор, – мисс Дэй, это моя уважаемая матушка Эделия Мэй Гилмор, и мой сын Чарльз Джон Гилмор.

– Приятно познакомится миссис Гилмор и мистер Гилмор, меня зовут Кларибэль Ванесса Дэй, – ответила девочка.

– Да, нам тоже очень приятно, – ответила миссис Гилмор.

– Я выделил ей третий этаж, работы там не много, и она не сложная, – говорил хозяин дома, – а после ежедневных уборок она может заниматься с мадам Дюпре. Если захочет.

У мистера Гилмора младшего от возмущения открылся рот.

– Отец! Прислуга будет обучаться с моей гувернанткой!?

– Замолчи, Чарльз, – строго произнесла миссис Гилмор, и хозяин дома дал жестом понять мисс Аллен, чтоб они уходили.

Когда они уже шли по коридору, Бэль услышала отголоски грозных выкрикиваний миссис Гилмор:

«Из-за полутора тысяч… ей лучше бы учиться… у неё на лбу написано… значит, пастырь не её отец… она ж такая тоненькая… я хочу… фортепиано!»

Мисс Аллен шла рядом напряженная и вскоре остановилась, когда крики остались где-то позади.

– Кто твоя мать? – спросила мисс Аллен спокойно.

– Я не знаю, отец только однажды рассказал, как они познакомились, и что она вышла замуж за уважаемого мистера Бартона.

– Сера Бартона? – переспросила мисс Аллен.

Бэль молча закивала.

Мисс Аллен посерела, а потом, схватив её за руку, потащила обратно на третий этаж.

– Объясняю, что нужно делать! – строго проговорила она.

Каждое утро теперь юная мисс Дэй обязана была просыпаться как можно раньше, одеваться, расчесываться и приниматься за уборку третьего этажа.

– Гости могут прибыть в любой момент, у мистера Гилмора много друзей, – говорила мисс Аллен, – среди них есть очень уважаемые люди Англии, поэтому комнаты должны быть в идеальном состоянии!

Каждое утро Бэль с двумя другими девушками, что были гораздо старше её, должны были везде вытирать пыль, мыть пол, а раз в месяц выбивать все ковры третьего этажа. Было их несчетное количество.

– Раз в неделю, по субботам, так же необходимо менять все постельное белье, – говорила мисс Аллен, – прибывший гость должен спать в свежей постели. Ах, и ещё, если все же гость прибудет, так как третий этаж твой, именно ты будешь его обслуживать: бежать на звон колокольчика и делать то, что тебе прикажут. Если и приятное в твоей работе. Если гостей в доме нет, по воскресеньям уборка не проводится.

Бэль внимательно слушала и поняла, что ей предстоит работа в огромных размерах, так как на третьем этаже было около двадцати комнат, которые должны быть в идеальной чистоте, плюс коридор.

После не долгой лекции мисс Аллен оставила Бэль с её двумя помощницами по третьему этажу. Это были две девушки. Одна высокая и худая с рыжими волосами и пятнами по всему лицу, она была непривлекательна и казалась апатичной. Ей было около семнадцати. Другая была ниже ростом и больше весом с круглым лицом и короткими чёрными волосами. Ей было около пятнадцати.

«Сожгла случайно волосы, однажды разжигая камин» – рассказала она.

Рыжую звали Эмма, брюнетку – София.

С того момента для Бэль день стал стремительно сменяться днём, она не думала о занятиях с мадам Дюпре и даже не читала книг. Она больше не видела мистера Гилмора и его ближайших родственников. Сил думать о чем-то кроме уборки не было. Просыпаясь на рассвете, Бэль начинала с уборок дальних комнат, затем коридор и ближние комнаты к лестнице. Эмма и София помогали ей и даже выполняли больший объём работ, но Бэль страшно при этом уставала.

Весна переросла в лето. Солнечный третий этаж впитывал в себя жару, и работать стало сложнее. Мисс Аллен редко поднималась на третий этаж, сначала она очень часто приходила проверить работу Бэль, а позже перестала появляться на третьем этаже вообще.

В летнюю жару Бэль мечтала скорее о прохладе осени, и уже спокойно принимала ванну, радуясь возможности охладиться. В воскресенья Бэль тоже было чем заняться, ее привлекали к работе на кухне, и она помогала чистить картофель и вытаскивать из рыбы кости. Поэтому книги в шкафу в ее комнате оставались нетронутыми, а мадам Дюпре она так и ни разу не увидела в глаза.

Пришла долгожданная осень, и на третьем этаже стало проще работать. В комнатах уже висела прохлада, и на первом этаже уже нетронутый стоял графин с лимонадом, позже его вообще убрали. На дом стала опускаться зима, за окном завывали холодные ноябрьские ветра, лили дожди и били грозы. Приходилось протапливать третий этаж, зажигая камины, чтоб просохли ковры и постельное белье.

За эти полгода работы Бэль гости приезжали все пару раз, по одному, и то не на долго. Бэль сразу поняла, что нужно делать, поэтому со стороны гостей жалоб на её работу не было.

Кончился и ноябрь, шло дело к Рождеству, и однажды мистер Гилмор вызвал её одну к себе в кабинет.

Она шла по узкому коридору с зелёным ковром, здесь она была всего раз, навстречу кабинету своего хозяина. Постучав и получив разрешение, она прошла внутрь.

– Добрый вечер, мистер Гилмор. Вы вызывали меня.

– Да, мисс Дэй, – он сидел в своем кресле у камина, читая книгу в свете огня, – Вы хорошо работали весь этот период времени, на Вас не было ни одной жалобы. Вы читали все это время что-нибудь?

– Нет, сер, – ответила Бэль.

– И с мадам Дюпре не познакомились? – спросил он разочаровано.

– Нет, сер. Работа отнимает у меня слишком много сил, – ответила девочка.

– Вы работаете у нас с мая месяца, – говорил мистер Гилмор, – Ваше жалование сто фунтов в неделю, Вы отработали уже тридцать три недели, а значит заработали три тысячи и триста фунтов. Вы уже давно вернули долг за отца, и я даже пятьсот фунтов вернул Вашей школе.