Ну, мошонка. И что? Такая же кожа!

Я коснулся ее губами, мягкой, податливой, теплой. Внутри чувствовалось что-то округлое и подвижное. Я вытянул язык и потрогал яичко. Потом осторожно обхватил его губами. Оно тут же выскользнуло изо рта, и мне пришлось снова нащупывать его в глубинах кожистого мешочка.

Обалденные ощущения!

Я провел языком по морщинистой кожице снизу вверх. Потом еще раз. В глубине мошонки чувствовался большой твердый стержень, основание Сережиного члена. Я лизал кожу поверх него, погружая язык глубоко в мешочек, и на каждое движение моего языка пенис отвечал сокращениями.

Я провел языком по этому стволу снизу вверх, чувствуя, как скользит кожа мошонки по губам. Дошел до самого верха, до самой границы между мешочком и собственно пенисом, и опять повторил свое движение от самого низа, наслаждаясь ощущением твердого ствола в глубинах горячей мошонки. Моих губ касались Серегины яички…

Ну что, мошонку я уже целовал, теперь пора бы… А чего тут стыдиться? После всего, что было!

Язык дошел до самого края мешочка, но не остановился, а соскользнул на сам член, прошел по гладкой коже, ощущая твердокаменную горячую плоть внутри.

Где-то вверху раздался тихий стон. Даже не стон, какой-то звук. Бедра Сережи шевельнулись, слегка приподнимаясь. Мышцы ягодиц сократились.

Я лизал ствол члена, вверх по эластичной коже, скрывающей, казалось, огромный железный стержень, разогретый, неподатливый, очень твердый. Лизал от края мошонки почти до самой головки. Это было приятно, и я повторял это движение снова и снова. На каждое мое действие пенис откликался сокращениями, приподнимался, напрягался…

Мне хотелось большего… Собственно, того же, чего хотелось с самого начала…

Я сделал над собой усилие, изгнав из головы все мысли, и обхватил губами головку.

Ух!

Я не смог сделать вид, что ничего не случилось. Так и застыл с кончиком Сережиного члена у себя во рту.

Вопреки моим опасениям никакого особого вкуса Сережин пенис не имел. Первые несколько секунд я не двигался, все ждал, что почувствую что-то, наверное, неприятное, но нет, ничего так и не проявилось. Я ощущал лишь живой стержень во рту. Большой, будто эскимо губами обхватил. Горячее эскимо.

Я ожидал иного: или очень приятного, или очень неприятного, но точно необычного, совершенно, абсолютно непривычного. А тут все было как-то обыденно. Всего-навсего часть тела во рту. Точно так же я мог бы обхватить губами Серегин локоть. Или колено. Или палец. Да, не каждый день мы суем в рот пальцы, но когда это случается, ничего экстраординарного ведь не происходит! Просто палец во рту. Что тут такого? Так и сейчас, я взял в рот член другого парня, и… и что?

Только спустя мгновения я почувствовал, что по пенису пробегают волны сокращений, что он дергается, будто пытается вырваться. А потом навалилось ощущение, именно ощущение, острое, пронзающее, внезапное, что это ведь член Сереги!

Это было столь же странно, как когда я разглядел, что Серый голый. Вот видел, что он голый, а потом вдруг меня раздавило неодолимое понимание, что он обнажен. Так и сейчас — я знал, что взял в рот член Сереги, но лишь спустя секунду или две весь я, все мое тело, от волос на голове до пальцев на ногах, каждая часть того, что составляло меня, — я осознал, что у меня во рту Сережин член. Именно Сережин!

Так вот почему меня не стошнило, почему ничего отталкивающего не произошло, почему даже на мгновение не мелькнуло никаких неприятных ощущений, почему мне было даже… гм… типа ничего так! Я ведь не абы какой член в рот взял! Я взял в рот член Серого! Вот что было важно! Это превращало это дичайшее, отвратительное событие в… Гм, а ведь на самом деле это было даже приятно…

Я шумно выдохнул, и курчавые лобковые волосики шевельнулись, щекоча мой нос.

Серега опять еле слышно застонал, его таз приподнялся. По члену пробежали новые волны сокращений, пенис задергался в моих губах.

В этот момент я даже гордился собой. Гордился, что смог. Что решился. Что сделал это. Что ощутил это. Я не мог, не должен был отказываться от этого, всего лишь потому что это был член мужчины! Я ведь не гонялся за каким-то абстрактным мужиком, чтобы стянуть с него штаны и заглотить его отросток! Я целовал пенис Сережи! Серега, он, именно он сам, оправдывал все, делал все приемлемым, правильным, приятным. Я не мог отвергнуть удовольствие взять в рот член Серого, только потому, что мне, вроде как, нельзя брать в рот члены…

Цилиндр между губами казался очень твердым и очень большим. Пожалуй, все-таки побольше эскимо.

Когда я брал пенис в рот, кожица с головки соскользнула, и мой язык ощущал упругую плоть, очень живую, горячую.

Я двинул головой, позволяя стержню проникнуть глубже. Член, раздвигая челюсти, заскользил между языком и небом, заполняя собой весь рот…

Какое удивительное ощущение!

Только я подумал, что хочу это чувствовать снова и снова, как кончик пениса прикоснулся к чему-то сзади, ближе к глотке. Я аж вздрогнул от внезапного рвотного позыва, ударившего снизу, из живота.

От неожиданности я выпустил пенис изо рта и замер, сглатывая набежавшую слюну. Задышал, перепуганный, что меня сейчас действительно стошнит. Это было бы так неправильно! Так не соответствовало бы тому, что я на самом деле ощущал!

Серега открыл глаза. С испугом посмотрел на меня.

— Хватит! — пробормотал он. — Давай на этом закончим!

Я покачал головой. И снова взял Серегин член в рот. Пропустил его глубже, на этот раз следя за тем, чтобы головка не продвинулась слишком далеко.

Ничего особенного не произошло.

Дыхание Серого прервалось. Голова откинулась на руки.

Я сделал то же движение снова.

Почувствовал, как напряглись ноги парня. Глаза его закрылись. Тело выгнулось, слегка приподнявшись мне навстречу.

Я повторил.

И вновь Серега напрягся.

Так вот что делает этот процесс приятным! Не движения члена во рту, а наслаждение, которое от этого получает Серый! Я чувствовал это его удовольствие по сокращениям пениса, по подергиванию мускулов в теле, по едва ощутимым движениям таза.

Я перестал размышлять, я полностью растворился в Сереге, вновь почувствовал знакомое единение с ним. Я стал двигать головой раз за разом, вновь и вновь погружая его член себе в рот.

Это было так приятно! Поразительно, но это было приятно!

Пару раз я слишком увлекся, головка продвинулась довольно глубоко, и я снова поперхнулся, но удивительным образом это никак не повлияло на удовольствие, которое я получал.

Время от времени я принимался лизать член Серого. Происходило это само, я как-то о переменах своих действий не задумывался. Нализавшись, я погружал пенис в рот — тоже без участия сознания.

Мой язык вновь и вновь скользил от самого основания члена через мошонку до самой головки. Мой рот впускал снова и снова твердый стержень внутрь.

Я отдался своим ощущениям. Я весь был в том, что чувствовал, — Сережа, тонувший в блаженстве, его реагирующее на каждое мое движение тело, мои губы, охватывающие горячий твердый стержень, головка, скользящая, раздвигая челюсти, по моему языку.

Было невыносимо, сказочно приятно. Какое это оказывается наслаждение — сосать член! Кто бы мог подумать!

А мой подбородок то и дело касался мошонки. А нос периодически щекотали крошечные колечки лобковых волосков.

Как же это круто!

Сережа лежал с закрытыми глазами. Движения его таза приобрели ритм, узнаваемый ритм. И мои движения тоже приобрели ритм, тот же ритм. Мы вдвоем слились в древнем танце, стали одним, расплавились друг в друге.

Какое удивительное ощущение! Быть одним целым с Серым!

В какой-то момент Сережа, ритмично подбрасывавший бедра вверх, вдруг замер. Его тело напряженно выгнулось. Все тело. Ягодицы в моих руках превратились в твердые булыжники, на животе тоненькими бугорками квадратиков вздулись мышцы, грудь замерла. Тяжелое частое дыхание, вырывавшееся из Сережиного рта, прекратилось. Повисла тишина.