– Ты знаешь, – сказала Джини. – Я когда вошла, она уже кричала. И мне показалось, что это ты… Голос похож…

Поттер застегнул рубашку и стал натягивать мантию.

Некоторое время шепот за дверью был совершенно неразборчивым. Потом Гарри услышал:

– Везет мальчикам. На них «онанизмус» действует с первого же раза, сразу. И каждый раз!

– Откуда ты знаешь? – прошептал голос Джини.

– Знаю…

– Поттер или мой братец?

– Да ну тебя!

Гарри стал расправлять балахон, приводя себя в порядок. Он старался не глядеть на лицо Гермионы, отражающееся во всех зеркалах. Ему было стыдно.

– Может, подождем, пока она выйдет? – спросила Джини. – Вдруг мы что-то не так делаем с этим «мастурбацио»? Пусть она покажет…

– Нет, мы ее смутим, – ответила Гермиона. – Да и дело не в заклинании. Просто нам нужно еще немного времени.

Шум воды прекратился. Послышались легкие шаги и скрип двери. Опять воцарилась тишина.

Гарри устало свалился на скамеечку и схватился за голову. Какой позор! А если бы он вышел? Прямо на них!

Он провел рукой по волосам, и понял, что это уже были волосы Поттера, а не Гермионы. Он посмотрел в зеркало. Волосы почернели, лицо несколько вытянулось, на лбу появился шрам. Гарри положил руку на грудь, но ничего не ощутил. То есть ощутил свою, поттеровскую, обычную грудь. В штанах пальцы нащупали привычный член и мошонку. Член, кстати, стоял колом, напряженный, налитый кровью, вздрагивающий.

Мальчишка встал и попытался всунуть ноги в башмаки. Не получилось. Ноги были слишком большими. Пришлось развязать шнурки.

Гарри понял, что не в силах куда-либо идти. Его била дрожь. Дыхание никак не приходило в норму. Член дергался.

Поттер зачем-то оглянулся и лег на теплый пол. Задрал мантию и рубашку почти до шеи, спустил штаны до колен, вытащил член из трусов. Его рука подняла волшебную палочку.

– Онанизмус! – сказал он и взмахнул палочкой, указывая на торчащий член.