Для организма генерала состояние «плохо», в последнее время стало нормой, но увиденное добавило свою весомую лепту.… А тут ещё и наступать надо! А как тут наступать?

Глава 6. ВЗГЛЯД С ТОЙ СТОРОНЫ (Из воспоминаний немцев)

«Русская пехота атакует густыми толпами (по 500, 1000 и более человек), но речь не идёт об эшелонах – это дикое месиво. Они орут своё дикое "УРА!", но уничтожаются хорошо организованным миномётным и пулемётным огнём. Танки, пытаясь атаковать уступами, медленно пробираются через воронки и рвы. Лишенные поддержки пехоты, не обладающие радиосвязью и оснащенные очень плохой оптикой, они попадают под огонь противотанковой и зенитной артиллерии. Немногие прорвавшиеся становятся жертвами бойцов из групп борьбы с танками»

«…Потери русских ужасны. Одних танков 10 августа возле Полунина сожжено и подбито 25 (в том числе три КВ-1 и восемь Т-34)».

«…Перебежчики говорят об огромных потерях, о кучах трупов, устилающих окрестности. Пополнение, которое получают русские, состоит из необученных, необстрелянных мальчишек и из вялых стариков. Солдаты находятся в состоянии глубокой апатии. Управление очень плохое. Полевые командиры погибли. Большое начальство никак не показывает своего существования. Судя по характеру атак, всё это похоже на правду».

«Уже тогда многим было ясно, что красные генералы, ничуть не задумываясь, гнали своих солдат в массовые лобовые атаки на хорошо укрепленные немецкие позиции.....

А дивизионные и полковые командиры, бывало без всяких размышлений, использовали своих пехотинцев в качестве минных тралов…. и нисколько не утруждая себя тактическими изысками, атаковали прямо по минам, атаковали прямо на пулеметы, перед которыми стояли проволочные заграждения в четыре ряда…. днём и ночью, утром и вечером, в дождь и жару. Импровизировали лишь немногие расчеты, экипажи, отделения или даже отдельные солдаты и очень немногие офицеры низшего звена. Именно они представляли собой наиболее серьезную опасность на поле боя. Их боевой опыт зачастую некому было перенимать, да и сами они, как правило, вскоре погибали или получали ранения».

И в то же время….

Немцы под Полунино:

«Мы двигались к передовой в рассыпном строю. Адский огонь артиллерии и миномётов противника обрушивался на наши траншеи. Плотные клубы дыма закрывали от нас передовые позиции. Невообразимо это количество артбатарей и ракетных установок всевозможных типов, неописуемый звук «Катюш». Как минимум, от 40 до 50 «сталинских органов» стреляли одновременно. Бомбардировщики и истребители-бомбардировщики приходили и уходили с резким звуком своих моторов. Мы никогда ещё не видели такого в России. Бог знает при этом, что у нас за плечами уже было тяжёлое прошлое. Но, кажется, что наиболее тяжёлое нас ещё ожидало. Мы перебегаем от воронки к воронке, чтобы укрыться от осколков снарядов. Ещё 500 метров до первой траншеи. Раненые бредут нам навстречу. Они рассказывают, что впереди очень плохо. Очень большие потери. Русские уничтожали наши технику и вооружение, ровняли наши позиции с землёй…»

«Русские солдаты окапывались с быстротой молнии. В воронках от снарядов прятались вражеские танки. Они были едва видны, и с ними трудно было бороться. Танки стреляли, словно из-под земли, и производили опустошительный эффект, заставляя штурмовые группы ползти по-пластунски по земле…»

Немцы в «Ржевской мясорубке»:

«Бесконечными и тяжелыми были бои. Русские имели огромное численное превосходство, казалось, русские имели буквально неисчерпаемые источники пополнения, и это, в конце концов, заставляло, наконец, уступать могучему давлению русских».

А это про могучее давление:  

«Над полем битвы поднялись облака дыма и гари, пронизываемые яркими молниями от взрывающихся мин и бомб. Разрываясь, снаряды поднимали в воздух на высоту домов комья земли. Гром авиационных моторов сливался с хлопающими как от удара кнута выстрелами 88-мм орудий, с грохотом артиллерийского огня, треском пулеметов и с гудением танков. Разрывы от снарядов тяжелых орудий переплетались с треском винтовок и автоматов. Средства проводной связи были моментально порваны. Несмотря на все старания связистов, чинить их под огнем оказалось просто невозможно».

«Повсюду наступали танки! Потери множились. Одна атака сменялась другой, один удар — контрударом. В нечеловеческих условиях сражался немецкий солдат и все же отбивал атаки русских. Огонь тяжелой артиллерии, минометов, реактивных установок «катюша», а также бомбы, сброшенные авиацией, обрушились на немецких солдат. Одна группа танков устремилась за другой и легко преодолела слабую линию немецких окопов, которые были сметены с лица земли градом мин и снарядов».

«Немецкие соединения под Ржевом несли высокие потери: в батальонах из 300 солдат оставалось до 90, а то и по 20 человек».

«К востоку от Карманово сражался усиленный II батальон 113-го танкового полка 1-й танковой дивизии. В ходе тяжелейшего боя он был фактически уничтожен. 28 августа из всего батальона вернулись в свой полк только один офицер и 12 солдат». 

«Десять долгих недель русские, не считаясь с людскими потерями и убылью техники, давили на слабеющие ряды немецкой обороны. Возникли очень опасные моменты, которые удалось предотвратить только благодаря прибывшим на поля сражения трем танковым и большому числу пехотных дивизий, которые предназначались для группы армий «Юг». Русские самолеты пытались помешать переброске войск. Они неоднократно бомбили железнодорожную линию и вокзалы»….

«Командование группы армий «Центр» постоянно сообщало в штаб сухопутных войск о напряженной обстановке у Ржева, требовало подкреплений. На совещании в ставке Гитлера начальник генерального штаба Гальдер просил разрешить командующему 9-й армией Моделю отступить, так как потери немцев у Ржева были огромны. Так в одном из полков за неделю сменилось восемь командиров. Но Гитлер ответил Гальдеру бранью и потребовал любой ценой удержать Ржев. 24 августа Гальдер записал в своем дневнике: « 429-й день войны.… На докладе у фюрера возник неприятный конфликт по поводу оценки обстановки в районе Ржева, где я отмечаю возможность полного израсходования введенных сил».

Глава 7. АТАКА. МЕДСАНБАТ. РАЗВЕДРОТА.

Атака!

Вовсю заработали «пилы Гитлера», им в помощь били и били немецкие минометчики, и они косили бойцов сводного батальона одного за другим. Но оставшиеся красные командиры, исполняя приказ комдива, гнали и гнали людей на убой.… В том числе и самого генерала….

А два разведчика, не смотря ни на что, ни на огненные рои смертельно жалящих пуль, ни на фонтаны земли от разрывающихся мин, гнали его перед собой. Генерал, ничего не понимая, и не соображая, бежал и бежал. Для того чтобы хоть как-то снять напряжение обстановки он как и все, изо всех сил заорал «Ура». Вскоре он так разошелся, что даже пули, постоянно угрожающе свистевшие около самих ушей, снаряды которые рвались и слева и справа, спереди и сзади, повсюду, иногда буквально в нескольких метрах от него, уже не могли остановить его бег.… Правда и сержанты были всегда позади на несколько шагов за ним, и их громкое «Ура» ускоряло его гон, забывая забыть обо всем.… Только вперед и вперед!

Долго это продолжаться не могло.

Пуля всё-таки настигла генерала и ударила ему в левую ногу. На секунду у него перехватило дыхание, левая нога резко дернулась назад, он запнулся о воздух, и упал плашмя на землю, как будто собирался наступать лежа. Разведчики по инерции проскочили вперед на несколько метров…

Мина от 81-мм миномета рванула ровно между ними... В воздух поднялся огромный гриб земли и его сержанты вместе с ним…