К 9°° 46 гвардейский стрелковый полк, 43 гвардейский стрелковый полк ведут бой за овладение деревни Наумово. Противник оказывает сильное сопротивление.
Ломая сопротивление противника, дивизия продолжает продвижение вперед и к 13°° 30.07.42 г. передовые части дивизии вышли на рубеж 500 м севернее д. Полунино. Группа развития прорыва отстала и своевременно не развила тактического успеха, встретив сильное сопротивление противника с узла Полунино, Галахово, Тимофеево.
В течение следующих дней наступление дивизии в результате сильного противодействия противника остановилось, без всякого намека на успех всей операции…..
Глава 2. НОВОЕ НАСТУПЛЕНИЕ
10 августа 1942 года.
Из архивных источников:
«В 7 утра 10 августа после часовой артподготовки войска 30-й армии на всем фронте перешли в наступление. Наступала и 16 гвардейская стрелковая дивизия, а противостоял ей один пехотный полк, который продолжал оборонять узел Полунино, Галахово, Тимофеево»…
.
Утром после 5 минутного артналета в бой пошли специально сформированные разведподразделения дивизии, которые выявили передний край обороны противника и засекли его огневые точки, после чего разведчики сразу отошли на исходные. А на передний край немецкой обороны обрушился настоящий шквал огня. В течение часа передний край врага был сровнен с землей…
Едва закончилась артподготовка, как полки дивизии двинулись вперед на неприятеля. Немцы немного замешкались после артподготовки и несколько рот пехоты успели пробежать чуть ли не всю нейтральную полосу. Зато потом артиллерийский и минометный огонь, открывшийся по ним с флангов, стал просто ураганным. Снарядов и мин гитлеровцы не жалели. Роты, одна за другой, теряя бойцов, залегли и затем стали откатываться назад…
Приданный для усиления пехоты, взвод пешей разведки из 20-ой разведроты, потеряв больше трети личного состава в момент атаки, сумел, используя складки местности и торчащие повсюду, тут и там, остовы сгоревших танков, вплотную приблизиться к окопам гитлеровцев на высоте 200. Только после этого они их заметили, и на артиллерийскую поддержку немцы надеяться уже не могли. А поскольку основной удар нашей артиллерии пришелся как раз и на эти траншеи тоже, то и ураганным огнем ответить было некому. И пока засевшим немцам никто помочь не мог, ни минометами, ни пулеметами, разведчики ворвались в траншеи и вступили с фашистами в рукопашный бой. Не выдержав, их напора оборонявшиеся немцы побежали, кое-кому из них даже удалось спастись. Непобедимая доселе высота была взята. Разведчикам осталось только дождаться подкрепления, и дивизия полностью бы выполнила свою задачу, и кроме того, оперативная обстановка кардинально изменилась бы в нашу пользу. Но дивизия уже не только не наступала, она с огромными потерями откатывалась назад на исходные позиции. Непрекращающийся огонь с флангов добивал тех, кто ещё выжил.
К вечеру, подошедшая из резерва, рота немецких автоматчиков, численностью более двухсот человек, атаковали наших разведчиков. Отступать было некуда, вся нейтральная полоса полностью простреливалась. Разведчики приняли свой последний бой. После боя треть пришедшей немецкой роты осталась лежать в этих траншеях, но и взвод разведчиков полностью перестал существовать...
А ещё две женщины, простые крестьянки, Вера и Надежда, в этот день, рано утром, где-то чуть позже семи внезапно почувствовали, как в них вошла пустота. Они сразу поняли, что это значит, они ведь знали, где сейчас находятся их мужья. Они обе молча, рухнули на землю, не в состоянии выдержать свалившийся груз пустоты. Никаких чувств не было, не было и слез, была одна пустота.
Их дети, уже также занимающиеся домашними делами, увидев, что с матерями что-то не так, бросились к ним.
- Мама, что случилось? - заголосили сразу все трое, у каждой из них.
- Отец, - только и смогли выдавить из себя, обе женщины.
После этих слов до них самих начал доходить их истинный смысл, и пустота сменилась горем, бездонным горем потери. И вот первая непрошеная слезинка самовольно скатилась из их глаз, и вскоре горькие солёные слезы превратились в непрекращающийся дождь, падающий на впалые щеки, этих ещё совсем молодых женщин.
Старшие сразу поняли, что значит слово «отец», всё-таки им по десять лет уже скоро будет, но плакать они не могли, крепились перед младшими. А младшие ничего не понимая, но видя плач матери, и почувствовав её состояние, заплакали вместе с ней….
Где-то через месяц, обе семьи получили похоронки…
Глава 3. «НАСТОЯЩИЙ» ГЕНЕРАЛ
Командир дивизии генерал-майор Холопов Степан Ильич думал и думал. Была уже ночь, Он готовился прилечь поспать, но не думать он не мог. Он должен был думать и думать, как ему и его дивизии выполнить задачу. Но кроме того чтобы задавить немцев огнём и бросить на них, при поддержке танков пехоту, на ум ничего не приходило. После начала наступления прошло уже десять дней, а они застряли около этой деревни Полунино наглухо и больше ни шагу вперед. А как всё хорошо начиналось... С ходу взяли деревню Дешевку, задавили немцев огнем, и очень быстро её взяли, и затем сразу ринулись в прорыв.…
И на этом все закончилось... Немцы подтянули резервы, их авиация чуть ли не целыми днями, утюжит позиции его дивизии.… С каждым днём ряды наших бойцов тают и тают, а ведь надо наступать и идти вперед.… А как?
Уже десять дней после наступления, как все попытки овладеть Полунино оканчивались неудачей. Вроде бы и воют солдаты, и в атаку бегают, хотя их всё время надо подгонять. Даже захватывают это злосчастное Полунино, а потом их выбивают подошедшие резервы немцев.… А сверху одни нагоняи идут, за то, что он еще не взял это и это. А как тут взять, если солдаты не хотят воевать, не понимают, зачем им это поле, это высота.… Зачем им гибнуть за отвоеванные сто метров земли. Вот как им объяснить, что им и надо то – пробежать эти проклятые сто метров, выгнать оттуда фрицев, закрепиться на их месте, не пускать их обратно и всё.… А они гибнут и гибнут, день за днём, но взять это Полунино не могут.
Вдруг он услышал слабый шум в соседнем помещении, и оглянулся на занавеску у входа. Она явно колыхалось, но ветра или даже сквозняка, здесь под землей, в его кабинете быть не могло никак. А его ординарец без приказа войти к нему вроде бы не тоже должен. Если только, конечно, не начальство пожаловало или… немцы.
- Кто здесь? – крикнул он в пустоту.
Ответа не последовало, но генералу показалось, как у входа за занавеской мелькнули две тени. Генерал метнулся к оружию. С пистолетом в руках, он выскочил из своего кабинета в смежную землянку, где должен был находиться его ординарец. Его там не было, а должен был бы быть.
Диверсанты! - промелькнула мысль у генерала. Он метнулся из землянки ординарца на улицу. Вообще то, штаб охраняла рота автоматчиков, и пройти сквозь них было нереально…. У входа, как и положено, стояли двое часовых.
- Вы что диверсантов проворонили? – заорал генерал.
- Никак нет, товарищ генерал, – не понимая ничего, отрапортовал один из автоматчиков.
- Нет тут никого, – добавил удивленный второй постовой.
- А где мой ординарец? – спросил комдив.
- Отбежал на пару минут… кажется к интенданту, – недоуменно ответил первый автоматчик.
- Проверить все помещения штаба, – не зная, что и сказать, приказал генерал. Выглядеть трусом или сумасшедшим ему совсем не хотелось, но и непонятные тени вселяли страх. Не дай бог диверсанты в плен его утащат,…а то и вообще просто убьют.
Штаб дивизии находился в лесу, в глубоком овраге, в стенах которого были сделаны землянки, с накатами сверху из толстых бревен, для которых саперы стащили эти самые бревна со всех близлежащих деревень. Хотя самих деревень не осталось, ни единого целого дома, ни в одной деревне… Наступление всё-таки…
