Там, от неожиданности отскочивший в сторону, вначале смотрел растерянно на немую сцену, а потом, не выдержав, принялся хохотать. Взъерошенный и злой Вася, вскочил на ноги и, поминая нелестными словами всех колдунов и их недобрые занятия, ринулся к ручью, приводить себя в порядок. Вернулся он минут через десять, с чистыми ногами, умытым лицом и решительно заявил, что пусть вся магия катится туда, откуда не возвращаются, а он туда не торопится и пару ершей на ужин, всегда себе добудет без всякого колдовства. И ещё заявил, что больше ему ничего не надо, и вообще пора с этой темой завязывать и ставить на огонь чайник, а то от всех этих разговоров аппетит разгулялся дальше некуда. Каково же было их удивление, когда подойдя к костру, они увидели аккуратно стоявшие, чуть в сторонке, лапти. Вася тут же обозвал их торпеды-ортопеды и заявил, что скормить их, вечно голодному костру он готов попробовать, а надевать их на ноги никто его не заставит.
Там, в сердцах сказал ему: поступай, как знаешь, но ковылять и дальше на своих изрезанных, исколотых и распухших ногах придётся тебе Вася, а у меня, слава Богу, какая- никакая обувка пока ещё есть. И вообще, что слепил, то сам и носи.
Надувшись друг на друга они разошлись в разные стороны. Вася пошёл раздувать притихший костёр, а Там решил пройтись по лесу, подышать свежим воздухом, послушать пение птиц и стрёкот разнообразной лесной живности помельче и тем самым малость успокоиться. Ну и заодно, так - мимоходом поискать чего-нить съестного на ужин. Кроме опостылевшей сушёной рыбы, у них ничего не осталось, даже чай давно закончился. Неспешная прогулка по лесу подействовала весьма благотворно. Там успокоился и стал внимательно смотреть по сторонам, но ни на деревьях, ни под ногами ничего кроме прошлогодних желудей не находилось. Положившись на случай, и махнув на всё остальное рукой, он пошёл наугад и буквально шагов через пятьдесят выбрался на небольшую полянку, на которой, как бы отгородившись от всех, рос высокий пышный каштан. В Венгрии их было полно, только там рос конский каштан, несъедобный и горький на вкус. Там сорвал одну, ещё зелёную несозревшую коробочку и надкусил. Та же самая горечь обожгла язык. Конский каштан, не повезло. Он развернулся и собрался уже идти на стоянку, как вдруг у самого края, в низинке увидел круглую шляпку гриба. Там подошёл поближе и оторопел, в траве, скрытые от нескромного постороннего взгляда, красовались десятки крепеньких белых грибов. Там снял с себя майку и, связав рукава узлом, доверху набил её грибами.
На стоянке его встретил весело трещавший костёр с чайником на перекладине и слегка понурый Василий, который увидев лесные трофеи, тут же расцвёл и развил бурную деятельность. Рядом с чайником повис котелок, а досыта накормленный сухим валежником костёр обнимал висевшую на перекладине посуду и трещал горящими сучьями от удовольствия. Вооружившись ножом, Вася резал грибы и мурлыкал что-то лирическое. Эх, и супчик сейчас сварганим, азартно потирая руки говорил он, вот картошечки бы ещё немножко. У нас нигде не завалялась?
Продукты у нас не валяются, ответил Там, мы им быстро находим применение.
Одних грибов будет маловато, вздохнул Вася. Ещё бы чего-нибудь такого эдакого добавить.
Ты уверен, с сомнением возразил Там, грибы мы с тобой едали, а вот чего-нить "такого эдакого" ещё не приходилось, и как-то не тянет попробовать.
Не беда, ответил Вася, всегда что-нибудь приходится попробовать впервые.
Через полчаса по всей поляне растекался одуряющий аромат грибов, а Василий с ложкой в руке вертелся возле кастрюли, пробовал и приговаривал - ещё бы щепотку соли, через минуту добавлял - лучку бы тоже не помешало, да и картошечки для разнообразия. При этом мечтательно закатывал глаза и причмокивал.
А топор положить не забыл? - Ехидно вставил Там.
Не забыл, добродушно ответил Вася, всё, что есть в наличии уже в котелке.
Там заглянул в кастрюлю, доверху заполненную грибами, и пробурчал - это какая-то каша.
А ты, что хотел? Из топора только кашу и варят, с достоинством ответил Василий.
Вспомнив вчерашнюю кашу из грибов, на удивление оказавшуюся очень вкусной Там вздохнул и вновь вернулся к лаптям. Ты глянь, а подошва то прямо, как рыбья чешуя.
Василий выгнул ногу и, запрокинув голову, принялся разглядывать подмётки. А почему рыбья, может змеиная? - Вопросительно произнёс он.
Ага - драконья, поддел его Там. Акулья шкура какая-нибудь, у акул шкура как броня, гарпун отскакивает.
Да, нет - это не акула, задумчиво сказал Вася - это что-то необычное, без магии тут не обошлось.
С чего ты взял? - Заинтересовался Там.
Я сейчас эту магию пятками чую, ну не пятками, конечно, а где-то внутри, да ты сам лучше меня это знаешь, но всё равно чувствую. Но только уверен, магия у этой шкуры врождённая - непростой зверь. А пятки всё равно, словно так и жжёт. Ты лучше подумай, в каком направлении нам двигаться, а то время идёт, а мы всё топчемся на месте.
СУХОПУТНЫЙ СПРУТ
Глава десятая
А чего тут думать, я и так знаю, куда нам идти, мы ещё вчера вместе с Гором весь маршрут рассчитали и откорректировали направление, так что я не собьюсь. Но ты прав пора в путь-дорогу. Подъём - заорал он. Встать. Смирно. Шагом марш и, вскочив первым услужливо поднял рюкзак, помогая Васе взгромоздить его на спину. Я этот источник чую на расстоянии, как ты магию, сказал Там, никогда бы не подумал, что такое возможно в действительности. Словно луч пронизывающий пространство, можно шагать по нему, как по азимуту.
Там быстро шёл по лесу, двигаясь легко и неслышно, не чувствуя усталости, словно открылось второе дыхание. Вася чуть приотстал и шёл позади, с трудом выдерживая темп. Объёмистый рюкзак, кроме походного барахла, под завязку набитый вяленой рыбой, не давал возможности двигаться быстрее. Они шли уже часа два без остановки, Там впереди, а Вася отстав метров на пятьдесят, сзади. Мощный выброс энергии оба почувствовали одновременно. Там замер, вслушиваясь, а Вася, резко прибавив ходу догнал его и крикнул на ходу, впереди что-то происходит, я чувствую. Бросай рюкзак и догоняй меня крикнул Там и, сорвавшись с места легко побежал, постепенно наращивая скорость и дыша полной грудью - один вдох на три шага, такой же выдох. Последний год, в армии он старался бегать каждое утро, вставая задолго до подъёма, и постепенно выработал свою, особенную манеру бега. На полигоне, не стеснённый никакими ограждениями он бегал по лесным дорожкам, по два часа каждое утро и сейчас, вспоминая ту жизнь, действовал автоматически, вгоняя себя в состояние орла. Первые полчаса бега отдавались настрою на свободный полёт и постоянное, едва заметное ускорение. Важно было не сорваться на торопливый, беспорядочный бег, а легко и плавно скользить, по капельке, по чуть-чуть наращивая скорость. Тогда организм сам начинал управлять всеми рефлексами, на сверхчувственном уровне, и во всём теле появлялось ощущение полёта, сравнимое с орлиным парением, когда не чувствуешь усталости, лёгкие, как кузнечные меха закачивают воздух, всасывая кислород, а сердце, как заведённый механизм перегоняет его по всем сосудам без всякой одышки, рези и перегрева. Там всего несколько раз добивался этого состояния, достигая скорости бега немыслимой при обычном состоянии и даже сдерживая себя, и оттого не зная предела своих возможностей. Сейчас бежалось легко, видимо быстрая ходьба и состояние тревожного ожидания, включили какие-то скрытые резервы. Он ощущал себя орлом, летящим к земле с постоянным и нарастающим ускорением. Лес поредел, и в то же время, вытянулся вверх - видимость была великолепной, освещённое пространство, словно раздвинулось и Там летел, как на крыльях, не замечая преград и всеми нервами ощущая впереди, накал зарождающегося боя. Он почувствовал резкий выброс энергии - схватку двух противоположных сил, рёв, сверкание стали и услышал истошный визг, а затем резкий скачок боли и отчаяния. Он рванулся из последних сил и выскочил, наконец, на открытое пространство.
