* * *
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
НОВЫЙ МИР
Глава седьмая
Сознание возвращалось медленно, наполняя болью его измученное тело, и сопровождалось невероятной слабостью. Любое, самое незначительное усилие, или просто движение отдавалось колокольным звоном в голове и отнимало массу сил. Там с трудом разлепил налитые чугунной тяжестью веки, но увидел напротив лица лишь плавающее размытое пятно, издающее какие-то звуки. Сгинь, попытался прогнать он видение, но дёрнувшаяся рука бессильно упала вниз, а вместо слов из горла вырвался непонятный хрип. Кто-то бесцеремонно оторвал его голову от земли и попытался влить ему в рот обжигающую жидкость. Там закашлялся и резко дёрнувшись, вырвался, пытаясь встать на ноги. С большим трудом ему удалось встать на четвереньки. То ли это, с трудом давшееся ему усилие, то ли обжигающая жидкость сделали своё дело, но в голове у него прояснилось и Там увидел напротив себя Василия с кружкой в руках.
Ну, наконец-то ты очухался, услышал он Васин голос, и как следует, разглядел его улыбающуюся физиономию.
В голове всё ещё раздавался гул, Там замычал нечто невразумительное и с трудом сел, привалившись спиной к дереву. На большее его сил не хватило.
Попей чайку, протянул ему Вася эмалированную кружку, потом займёшься зарядкой, но Там лишь отмахнулся.
Минут десять изворачиваясь всем телом, потягиваясь и принимая самые немыслимые позы, Там производил настройку, натяжку и балансировку всех своих мышц, косточек и сухожилий. После чего боль ушла, спряталась, затаилась на время, но слабость никуда не делась. Там самостоятельно не мог даже встать на ноги. Кое-как, больше опираясь на Васю, Там поднялся на ноги и огляделся. Недалеко горел костёр, рядом с ним, всё так же стоял чайник, а в сторонке лежал рюкзак и разное походное барахло. Высокий берег полого спускался к воде, оканчиваясь небольшим пляжем, но самое главное - озеро было огромным, необъятным и совершенно незнакомым. Вода была всюду, противоположный берег угадывался тоненькой полоской, где-то далеко на горизонте. Придерживаясь за Васю, охая и осторожно переваливаясь с боку на бок, неловкие движения отдавались резкой болью, Там доковылял до самого среза воды. От увиденного, у него просто дух захватило. Вода в озере была необыкновенной, небесно-голубого цвета, словно отражённое в зеркале небо и чистоты необычайной. На дне был виден каждый камешек, каждая травинка, а также стайки снующей у берега мелочи. На взгляд Тама, даже озеро Синее уступало ему по всем статьям.
Может быть это Байкал? - Мелькнула шальная мысль. На Байкале Там никогда не был, но по описаниям очевидцев, а в основном из книг он помнил, что Байкал считается одним из чистейших озёр в мире. До него пять тысяч километров, как нас могло туда занести, подумалось ему. Там огляделся по сторонам, дикие берега, заросшие дремучим лесом, тянулись по обе стороны на десятки километров.
Они принялись обсуждать эту мысль, и в конце концов, рассудив здраво, пришли к выводу, что на Байкал озеро не тянет, как минимум по трём причинам. Да, озеро было большим, но до размеров Байкала - в сотни километров, явно не дотягивало - это раз. Ландшафт Байкала - это сопки, поросшие, в основном лиственницей, здесь же сопок не было и в помине - это два. Ну, и наконец, растительность - лес по берегам был скорее южным, очень похожие на дубравы заросли вперемешку с высокими, стройными буками. В Венгрии, на полигоне были такие же леса.
Утро было в самом разгаре, солнце раскалилось добела и манящая прохлада воды, так и притягивала. Василий разделся и со всего разбега прыгнул, в набегавшие волны, подняв тучу брызг. Вода, как парное молоко крикнул он.
Там кое-как разделся и, зайдя в озеро по колено, просто плюхнулся в воду. Лёгкие волны покачивали его невесомое тело, вытягивая из него остатки боли и отнимавшую все силы, усталость. В конце концов, Тама прибило волнами к берегу, он лежал в воде, положив голову на какую-то мягкую, поросшую мхом кочку. Набегавшие волны покачивали его, на душе было легко и покойно. Ему ни о чём не хотелось думать, и он сам не заметил, как заснул.
Очнулся Там через два часа, с ощущением горечи и тяжёлой утраты. На душе было как-то неспокойно, а в голове, словно прощальный гимн звучал концерт для виолончели с оркестром - си бемоль минор. Виолончель у него всегда ассоциировалась с осенним, грустным настроением. Когда буйство и чистота красок ещё не поблекли и находятся на вершине своего расцвета, но в глубине души, ты уже ждёшь, что вот-вот начнут осыпаться листья с деревьев, заморосит нескончаемый дождь и смоет все краски, перемешав листья, траву и глиняную слякоть, в один грязно-бурый ковёр.
Но это ещё впереди, а потому вплетаются в печальную мелодию, мажорные переливы флейты, где так и слышится прощальное курлыканье журавлей и утробный клёкот пролетающих гусиных стай. И звучат в глубине души чистые незамутнённые звуки, словно гимн уходящей осени.
С чувством лёгкой грусти Там поднялся, с удивлением ощущая прилив сил и прекрасного самочувствия. Слегка чувствовались при разминке лёгкие уколы в плечах, спине и кончиках пальцев. Но в целом он был силён, здоров и полон решимости действовать.
Вася хозяйничал возле костра, собираясь подогреть остывший чай.
Хорошо бы перекусить чего-нибудь посущественней, глядя на его приготовления, изрёк Там.
Кроме чая ничего нет, уныло ответил Василий, да и его осталось всего полпачки.
А чай откуда, спросил Там? Какой-то чужой рюкзак, махнул Василий рукой в сторону, чай в кармашке был, а внутрь я не заглядывал.
А это что? - Показал Там на валяющийся рядом смятый пакет из алюминиевой фольги.
Вася развернул фольгу, внутри лежал раздавленный всмятку щучий скелет.
Эх, плакал мой экспонат, удручённо вздохнул Там, два года пролежал в земле целёхонький, а путешествия в неведомые края не выдержал.
Ты о чём, не понял его Василий?
Помнишь щуку, которую мы в костре закопали, спросил Там? Вот это её бренные останки.
А кто её слопал? - Оглядываясь по сторонам спросил Василий. И нам ни кусочка не оставил. Сейчас бы щучка в самый раз оказалась.
Забудь ты про эту щуку, её не здесь слопали, и не сейчас. Этим костям уже два года. Лучше мы с тобой проведём инвентаризацию имеющегося в наличии имущества. Давай Вася - пиши, мотай на ус, или просто запоминай - как тебе заблагорассудится. Значит так: рюкзак походный - один.
Чей рюкзак-то не вытерпел Вася, я его в первый раз вижу. Мой рюкзак, в нём у меня палатка, кружка с котелком, ну и по мелочи кое-что. А из продуктов, задумался он, припоминая. Значит так - чай, указал Там на смятую пачку, банка сгущёнки, картошки с килограмм, соль, ну и вроде всё. Да, хлеба буханка, вспомнил он, вытаскивая всё это из рюкзака.
Во даёт, озабоченно, и вместе с тем с восхищением сказал Василий. Я, что не помню, что мы брали с собой? Палатка была, но не эта, а другая, двухместная. Картошка, соль и хлеб были, всё правильно. Сгущёнку не брали точно, я сам список составлял. Чай был грузинский, а это какой-то импортный, я такого и не видел никогда.
Чай английский, я его в Будапеште покупал, усугубил Там Васину озадаченность.
Когда это ты был в Будапеште? - Подозрительно спросил Василий.
Неделю назад, когда ждал посадку на самолёт, простодушно ответил Там.
Вася растерянно переводил взгляд с вытряхнутого из рюкзака барахла на Тама, и не знал, что сказать.
А до Тама только сейчас стало доходить, так сказать, истинное положение дел. Прежде всего, давай успокоимся, осторожно начал он, а потом я постараюсь всё тебе объяснить. Значит так. Мы с тобой оказались в неизвестной местности и совершенно необъяснимым образом. Что ты по этому поводу думаешь?
Я не знаю, что сказать, честно ответил Вася.
Я тоже не знаю, согласился Там. А что ты помнишь? - Задал он вопрос.
Вася почесал в затылке. Помню, мы поехали на рыбалку, на Ворожейку. Помню, как щук ловил, уху помню, оживился он. Потом пили чай в озере, началась гроза, и вдруг меня долбануло током. Нет, я и раньше попадал под напряжение, и не раз, но вчера была такая дикая боль, как будто в узел скрутило и пропустило через мясорубку. Потом озеро, словно опрокинулось, нас раскидало в разные стороны, и наступила темнота. Очнулся уже здесь, места совершенно незнакомые, ты в отключке, а я в панике, признался он. Потом пришёл в себя немного, развёл костёр и чай заварил. Тебя в чувство стал приводить.
