– И из-за этого вас чуть не угробил демон, – нахмурился Игнат. – Ох попадись мне те засранцы с фальшивым серебром…

– Брось. Главное, что теперь всё позади, – улыбнулся Маркус, и от морщинок в уголках его глаз стало как-то по-домашнему тепло и уютно.

– И то верно, – Игнат положил руку на плечо учителя. – Плевать на всё. Я просто чертовски рад тебя видеть, папаша.

Сказав это, он крепко обнял Маркуса и проговорил ему в плечо:

– Не оставляй меня больше.

– Не оставлю, – ответил тот дрожащим голосом.

Жить в старой караулке оказалось не так безрадостно, как казалось поначалу. Маркус с Игнатом проводили время за беседами и даже выпросили у кастеляна Бреона Ашербаха кое-какую сломанную мебель, чтобы починить её и поставить у себя. Бывший декан огня шутил, что история знает случаи, когда бывшие плотники становились магами, но чтобы маг стал плотником – такого он не припомнит. Впрочем, спинку стула он приколотил вполне сносно, а стол после ремонта почти перестал шататься.

Тиберий вдруг нашёл в Драме интересного собеседника. Эльф рассказывал аэтийцу об Аркобанде, народе этельдиар и Обсидиановом городе, а аэтиец старательно записывал это на раздобытые Игнатом обрывки листов. Следующим вечером к ним заглянул Дунгар и рассказал, что случилось с банком и почему Рие и Карлу пришлось поселиться в замковой лечебнице.

– Король уговорил этого хирурга, Эббена Гальна, остаться в замке. Мол, не помешает здесь такой опытный врач, да и война ещё не совсем окончена. Ну, а раз вскоре здание банка придётся освободить, Рия упросила Гальна выхлопотать им с Карлом занятие. Они меня с собой звали, да только я пока у себя поживу, покуда не погнали. Да и кое-какие дела уладить ещё нужно.

– А потом как? – спросил Игнат.

– Поищу какое-никакое занятие, хоть в трактир какой вышибалой напрошусь, чтоб без работы ни торчать. Знакомых-то полгорода, а как подумаю, что я, здоровый крепкий гном, сяду на шею к девчонке и старику, так тошно становится, тьфу! Ну да ладно, хватит о себе трепаться… Так значит, это и есть твой папка, Игнат?

– Можно и так сказать, – с улыбкой ответил Маркус.

– Парень у тебя что надо. Не робкого десятка. Правда совсем себя не бережёт, но оно по молодости всегда так. Сам был таким же, хе-хе. Ну, бывайте, ещё загляну. А ты, Игнат, заглянул бы в лечебницу. Уверен, Рия уже остыла.

С этими словами гном скрылся за дверью, что-то напевая себе под нос.

Новость о назначении Верховным магом застала Игната врасплох. Поначалу они с Маркусом решили, что это, должно быть, чья-то издёвка, может быть даже самого вернувшегося на днях Рейквина. Потом, когда в караулку принесли роскошный красный бархатный костюм с изображением золотого грифона Одерингов и таких же золотых языков пламени, они подумали, что это может быть подарок его величества Игнату как герою битвы под Лейдераном.

И только когда вернувшаяся около часа спустя пожилая служанка посетовала, что, дескать, его милость верховный маг ещё не одет, хотя церемония вот-вот начнётся, юноша понял, что это всё взаправду. И даже когда он в большом тронном зале в окружении десятков придворных и приглашённых преклонил колено перед Эдвальдом Одерингом, принимая из рук короля брошь в виде серебряной звезды с красным камнем, его не покидало странное ощущение нереальности.

– Пред ликом богов и людей, Троих и многих, клянёшься ли ты, Игнат, верно служить короне, стране и её людям? – голос короля звучал строго и торжественно, а сам он был обряжен в красно-белый церемониальный наряд. Слева от него стояла матриарх в бело-серебряном одеянии, скрадывающем фигуру.

– Клянусь, – без тени сомнения ответил юноша, до конца не веря в происходящее.

– Я, Эдвальд Одеринг, король Энгаты, владыка Хартланда, лорд Чёрного замка и Одерхолда, призываю в свидетели Холара, Тормира и Сильмарета. Твоя клятва непреложна и свята, – воздел руки король. – Встань же, Игнат, верховный маг Чёрного замка. Отныне, ты верный слуга своей страны и короны, и свидетели тому боги и люди, Трое и многие.

Юноша выпрямился и, обернувшись, увидел множество взглядов, направленных на него. Некоторые из них были восторженными, другие недоумевающими: всё-таки он был невероятно молод для столь важного титула. Но один взгляд был исполнен гордости и радости. Маркус Аронтил утёр рукавом слезу, а его губы что-то беззвучно произнесли. Он захлопал в ладоши, вызвав нарастающую волну аплодисментов. Когда она стихла, король произнёс короткую речь о грядущих победах, верности богам и своей стране, а после объявил церемонию оконченной.

Когда Игната спросили, желает ли он, чтобы вещи из его старых покоев переместили в новые, он сначала не нашёлся, что ответить.

– Старые покои? Это вы про караулку? Ну, пусть будет так, – сказал он и велел принести оттуда стулья и стол.

Правда, увидев своё новое жилище, он сразу понял, что старая подлатанная своими силами мебель сгодится здесь разве что для растопки камина, который, к великому удовольствию юноши, располагался неподалёку от кровати со стороны ног.

– А можно ли поселить здесь моих друзей? – поинтересовался Игнат у кастеляна, пришедшего убедиться, что все распоряжения выполнены в полной мере. – Для меня одного комнатка великовата будет.

– Но позвольте, где они будут спать?

– Может, принести ещё кроватей?

– Боюсь, это невозможно, – ответил Бреон Ашербах, взглянув через плечо юноши на массивную дубовую кровать, – но, быть может, поискать для них отдельное жилище?

– Было б неплохо, господин кастелян.

– Можете звать меня просто Бреоном, – вежливо поправил юношу кастелян, годившийся ему в деды.

– Ну, хорошо, Бреон, – осторожно произнёс Игнат. – Но обращаться всё равно буду на «вы». Так что там с комнатами?

– Насколько мне известно, сейчас есть свободные гостевые покои, однако их придётся освободить, если к королю приедет важный гость. Однако тогда ваши друзья всегда смогут найти кровать в комнате прислуги.

– Пускай так. Будем надеяться, что король никого не ждёт.

– И можно мне переодеться во что-то попроще? В этом костюме я как будто сам не свой.

– Платяной шкаф к вашим услугам, господин верховный маг. Я сообщу хранителю гардероба, он отправит к вам слуг.

– Не, переодеться я уж и сам могу, – махнул рукой Игнат. – Как там в замках говорят, ступайте, Бреон.

– Чуть не забыл, – сказал кастелян, стоя уже в дверном проёме, – рекомендую оставить знак Верховного мага на себе. Вы здесь человек новый, людям понадобится время, чтобы запомнить вас в лицо. А звезда поможет избежать нежелательных ситуаций. И берегитесь карлика-шута. Порой он бывает совершенно несносен.

– Я это учту… Постойте, вы ведь Бреон Ашербах? Отец Глена Ашербаха?

Старик застыл в дверном проёме и, спустя мгновение ответил:

– Да… Глен был моим сыном, – лицо кастеляна приобрело болезненное выражение.

– Я знал его. Мы ехали с войском и были вместе на совете перед… – Игнат вдруг осёкся. Ему стало неловко, что он упомянул об этом.

– Не нужно соболезнований, – сухо ответил кастелян. – Война забрала у меня одного сына, второго же его величество отослал на запад. Мне лишь остаётся надеяться, что никто не отнимет у меня дочь.

Старик замолчал и, взглянув прямо в глаза юноши, добавил:

– Молитесь, чтобы война не отняла никого у вас, господин верховный маг, – сказав это, он ушёл, закрыв за собой дверь.

Вскоре Игнат решил проведать гостевые покои, где разместили остальных. Выяснилось, что кровать там тоже всего одна, зато большая, на что Драм невозмутимо ответил, что может спать и на кушетке для переодевания, а Тиберию, кажется, было всё равно.

– По крайней мере, здесь тепло и сухо, – сказал аэтиец, слабо улыбнувшись.

– Ну, а таким как я избыток комфорта только вредит, – усмехнулся Маркус. – Подумать только, мой ученик – верховный маг Чёрного замка! Даже волшебнику порой приходится изумляться, как череда бед и неприятностей, переплетаясь меж собой, словно клубок ниток, порождает настоящее чудо.