Скёлль хохотал, веселились его люди на стенах. Это была его задумка: бешеная атака одурманенных воинов, месть за поражение Снорри, Не все, кто несся на нас, были ульфхеднарами, к безумию присоединились и юные воины. Всего их набралось около сотни, большинство в серых плащах, некоторые с голым торсом, многие без щитов и шлемов. Они верили, что неуязвимы, белена придавала им смелость безумия.

И мы построились в стену щитов. Дисциплина против хаоса.

Рорик принес мне щит убитого воина, и я попытался встать в первый ряд, но Финан бесцеремонно оттолкнул меня в третий.

— Ты еще не пришел в себя, господин.

То же самое он проделал с Сигтрюгром, который даже не мог держать щит, а потом повернулся к приближающемуся врагу.

— Поднять щиты! — скомандовал он. — Бейтесь копьями!

Атакующие вопили. Дикие лица, всклокоченные волосы, раззявленные рты, злобные глаза, длинные мечи, А потом бегущие впереди прыгнули на нас. Верили ли они, что могут летать? Они прыгнули так, словно хотели перескочить через первый ряд воинов, и мы встретили их копьями. Один со свирепой рожей что-то нам кричал, прыгая на воинов передо мной, а Беорнот просто поднял копье и насадил врага на него. Безумец еще что-то вопил, кровь хлынула у него изо рта, он проскользил по копью вниз, и удар мечом оборвал его крик. Еще один ульфхеднар взмахнул топором и уложил двоих из первого ряда, победно завопил и вломился во второй ряд, где сразу трое изрубили его мечами и топорами. Он не единственный прорвал стену, но тех безумцев, что бросались на наши щиты, никто не поддержал. Чистая ярость местами прорвала нашу стену, но бреши неуклонно закрывались, А потом стена шагнула вперед, Финан проорал: «Вперед! Вперед!», Ульфхеднары продолжали наскакивать на стену, хрипло крича и молотя по щитам, а мы продолжали идти вперед. Шаг за шагом скользя по утоптанной и залитой кровью траве.

Воин с обнаженной грудью метнул в нашу стену секиру, и огромный клинок расколол щит надвое, а ульфхеднар с голыми руками метнулся следом и вцепился в Беорнота (это его щит раскололся), но тут мой сын убил недоумка, свирепо насадив его на сакс.

— Сомкнуться! — крикнул Финан. — Сомкнуться! Вперед!

Воины перешагивали через окровавленные трупы, но воины-волки продолжали сражаться. Чтобы справиться с таким воином обычно требовались двое: один принимает удар секиры, меча или копья на щит, а второй убивает. Похоже, кое-кто из наших заразился безумием ульфхеднаров, Редбад выскочил из первого ряда и обрушил топор на атакующего, раскроив ему череп. Брызнули кровь и мозги.

Мой сын окликнул Редбада, чтобы тот вернулся, щиты сомкнулись, и стена снова двинулась вперед, Иммар Хергильдсон, которого я специально оставил в последнем ряду, поскольку по уровню подготовки он не дотягивал до остальных, как-то ухитрился протиснуться в первый ряд и выкрикивал проклятья. Он рубанул мечом и убил еще одного, и я заметил на юном лице опьянение битвой. Воины Сигтрюгра, стоявшие перед стеной, где погиб Сварт, бежали, чтобы присоединиться к нам. Мы двигались вдоль длинной стены между западной и северной башнями, тесня выживших после безумной атаки норвежцев.

Но не все враги обезумели, некоторые, напротив, и вовсе растеряли геройство. Они видели смерть товарищей, почуяли запах крови и дерьма умирающих, они видели приближение грозной стены щитов, ощетинившейся сверкающими копьями и мечами. Правый фланг нашей стены забрасывали копьями с бастионов, и я подозвал Катвульфа.

— Стреляйте по ним! — крикнул я, указывая на воинов, швыряющих копья.

— Все стрелы, господин?

— Все, сколько сеть!

Я понимал, что стен форта нам не преодолеть, слишком много на них защитников. Даже если подобраться к более доступному северному углу, перед нами усеянная воинами стена. Нам бы следовало удовольствоваться небольшой победой над хвалеными ульфхеднарами Скёлля, но как только мы их уничтожим, настанет наш черед встретиться с палачами.

Наша стена щитов непреклонно, шажок за шажком двигалась вперед, оттесняя воинов Скёлля, который, должно быть, решил, что на сегодня хватит — с бастионов настойчиво загудел рог, созывая обратно выживших ульфхеднаров. Большинство воинов-волков проигнорировали сигнал, они слишком обезумели, чтобы перестать драться, слишком обезумели, чтобы подчиниться приказу. Они по-прежнему пытались пробить нашу стену, продолжали сражаться и орать, и безумные крики переходили в вопли боли, когда мы убивали. Но некоторые развернулись и отступили, как и большая часть молодых воинов, присоединившихся к ульфхеднарам, тоже подчинилась призыву, Они побежали обратно к воротам.

А те оказались заперты.

Беглецы заколотили в ворота. Им не открывали. Почти половина тех, кто нас атаковал, теперь сбились в кучу у ворот и кричали, чтобы их впустили. Мой сын раньше всех увидел открывшуюся возможность. — Убейте их! Убейте!

Он выбежал из строя и рванул к воротам, а за ним и остальные.

Безумная храбрость ульфхеднаров в один миг обратилась в дикую панику. Воины, которые только что считали себя непобедимыми, превратились в хнычущих растерянных беглецов. Они колотили по воротам с воплями, чтобы им открыли, кричали даже громче, чем мои обезумевшие в схватке люди, устроившие резню на пересекавшей рвы насыпи, Я старался поспевать за ними, мы приближались к воротам, и, бросив взгляд на надвратную башню, я ожидал увидеть воинов Скёлля, бросающих копья в наши ряды, А вместо этого увидел орла, И дерущихся воинов.

— Всемогущий Господь? — переспросил я.

— Поэму заказал архиепископ, господин. — чопорно произнес отец Сельвин. — и я не уверен, что ему понравится, если я воздам хвалы Одину.

Я фыркнул.

— Это вряд ли. Но ты даже не упомянул орла.

— Упомянул, господин! — возразил он и полистал страницы. — Вот тут, белохвостый орел.

— Я не про птицу, а про флаг! Орел с раскинутыми крыльями! Флаг Берга!

— Это важно, господин?

— Конечно, важно! Ты что, даже не говорил с Бергом? Или с его братьями?

— Нет, господин.

— Флаг развевался над запертыми воротами. — сказал я. — и там были все три брата. Ты должен поговорить со старшим, он тоже поэт.

— В самом деле, господин? — Молодой священник говорил холодно, ему, похоже, не нравилось обсуждать других поэтов.

— Его зовут Эгиль, он скальд и воин, а иногда еще и колдун. Замечательный человек.

— Наверняка, господин. — ответил священник по-прежнему с холодком в голосе. — так ты говоришь, что флаг развевался над воротами?

— Им размахивал Берг.

Боги играют с нами и, как дети, любят нас удивлять, При виде Берга, отчаянно размахивающего своим драгоценным флагом, я словно услышал смех богов, Тогда я и понятия не имел, что это означает, на один краткий миг я даже решил, что Берг присоединился к войску Скёлля, но потом увидел окруживших его людей. Эти воины с высокой площадки метали копья на нижние бастионы. Они метили в людей Скёлля, а не в нас, и в этот миг я понял, что проклятье с меня снято. Раны на голове и в бедре меня больше не беспокоили — над Хибургом развевался флаг Берга с распростертым орлом сыновей Скаллагриммра.

Когда в начале битвы Берг исчез, вместе с ним пропал и флаг, Я боялся, что Берг погиб или захвачен в плен, но все оказалось куда неожиданней. Боги любили Берга, и странно вспоминать, что когда я спас его от смерти на побережье Уэльса, то пообещал королю Хивелу, что позволю христианам обратить его в свою веру, Я сдержал слово, однако Берг так и не поддался на их уговоры, и с тех пор боги проявляли к нему благосклонность, Берг был счастливчиком.