– Ты просто подавлена, Санта. И плевать на то – кто, что хотел и хочет от тебя. Знаешь, уж лучше сейчас признать, что Филипп не твой человек, чем тогда, когда у вас появились бы дети, и тебе было бы столько же, сколько мне. Поверь, в тридцать сложнее найти мужчину, чем в двадцать пять, – сестра пытается развеселить меня, но это не помогает. Мне страшно хочется взять бутылку и плеснуть себе бокал вина, чтобы забыться. Снова забыться и увидеть красочный мир.

– Он бесплоден, так сказал мне ещё при знакомстве. А мне было плевать, я видела в нём принца, оказавшегося полным ничтожеством. Хотя я уже не знаю, где правда, а где ложь. Ничего не знаю и не понимаю, даже не помню, как оказалась здесь, потому что пила. И в самолёте тоже, сейчас хочу до жути глотнуть алкоголя, Рейчел. Но у меня сил нет, чтобы найти его.

– Санта…

– Ты права, мне лучше принять душ, чтобы смыть с себя смрад, которым несёт от меня, – перебивая её, подхватываю полотенца и направляюсь в ванную комнату, отрезая себя от сочувствия, готового сорваться с губ сестры. Нет, отчего-то я не хочу, чтобы меня жалели. Это они делали всю мою жизнь.

Подхожу к зеркалу и смотрю на своё отражение. Идеальный макияж поплыл, и теперь моё лицо чёрное от туши, а губы, ещё несколько часов назад обведённые алым карандашом и окрашенные помадой такого же цвета, размазаны. Нет больше идеальной принцессы, потому что они выглядят именно так, когда идут титры. Одинокие. Глупые. Раздавленные.

Я не готова к новой жизни, потому что не представляю, как это – быть одной. Я не умею решать проблемы, у меня нет даже вариантов, чтобы найти работу, кроме как, официантки или кассирши в супермаркете. Я – никто, обычная обманутая дура, упавшая на эту грешную землю и обнаружившая, насколько пуста внутри и бесполезна. Прекрасное завершение сказочной истории любви.

О моей свадьбе писали в газетах, нас фотографировали для глянцевого издания «Невеста», и в честь праздника любви в небо летел фейерверк. Моё платье стоило пятнадцать тысяч долларов, и было куплено в Америке у именитого дизайнера. Бриллианты – подарок Филиппа к свадьбе, а фата была усеяна цирконами. Корона, сверкающая на голове, вошла в первую пятёрку лучших украшений Лондонской невесты в две тысячи пятнадцатом году. Я меняла наряды три раза, и их стоимость могла помочь кому-то выжить, а я наслаждалась роскошью, купалась в ней. Это был день, когда я плакала от счастья, обещая перед алтарём быть и в радости, и в горе, пока смерть не разлучит нас. Так всё и произошло.

Проснувшись, я лежу в тёмной спальне и прокручиваю в голове тот самый момент, когда верила в счастье. Поначалу даже понять не могла, где нахожусь, пока не вспомнила о том, что ожила. Странно, вчера я умерла и задышала одновременно. Хотя, возможно, я была мертва с того момента, когда познакомилась с Филиппом. Что плохого в желании быть той, о ком мечтает твой возлюбленный? Ничего, правда? Ложь. Это игра, где ты теряешь самое ценное. Саму себя.

Поднимаясь с кровати, выхожу в коридор, замечая, что где-то далеко виден свет. Иду на него, рассматривая скучающим взглядом, отработанным годами, скромное жилище сестры. Я знаю, что она купила его полгода назад, чтобы съехать из нашего большого дома на окраине Дублина, где сейчас живёт отец с новой женой, и где нам всегда есть место. Никто нас выгонял от туда, просто пришло время стать взрослыми.

Прохожу мимо стандартной гостиной и оказываюсь в уютной кухне, где Рейчел сидит за круглым столиком в очках для зрения и что-то читает в ноутбуке.

– Привет, – хрипло подаю голос.

Она отрывается от экрана, улыбаясь мне.

– Привет. Как ты? – Мягко спрашивая, встаёт со стула и подходит ко мне.

– Голова болит, и горло дерёт.

– Чай или кофе? – Она подводит меня к столу и усаживает на стул.

– Воды. Ничего не хочу, тошнит, – качаю головой и кладу руки на стол, сжимая их в замок.

Она, молча, наливает мне бокал воды и ставит передо мной, а я не знаю, как оправдаться, да и слов нет, чтобы хоть как-то отбелить себя в её глазах. Если бы я не была выпившей вчера, то никогда бы не рассказала о жутком обмане и отсутствии образования. А теперь… что уж, пусть она знает, насколько я дура.

– Телефон в твоей сумочке весь день трезвонит. Думаю, это твой уродец названивает. Тебе следует ему ответить, – произносит Рейчел.

– Не хочу, – отрезаю я и вскакиваю, чтобы найти сумку и достать мобильный. Она валяется на диване, где я её и бросила вчера. Сестра права, три пропущенных звонка от Филиппа.

– Ты должна, – за моей спиной настаивает Рейчел.

– Я ненавижу его, боюсь, что могу натворить что-то похлеще, чем побег, – кривлюсь от отвращения и поворачиваюсь к ней.

– А теперь подумай. Давай включай свои мозги, которые есть у каждого человека. Если ты ему не ответишь, то он заподозрит неладное, и тогда прощай деньги, а они тебе ой как нужны. Он не должен знать, что ты в курсе его измены. У нас будет время, чтобы подготовиться, найти адвоката здесь и понять, на что ты можешь претендовать. А так ты останешься с голой задницей, а я тебе этого не позволю. Поняла меня? Живо перезвони ему, – сестра указывает на телефон в моей руке, и как же не хочется признавать её правоту, но она права.

Чтобы начать жить с нуля, мне нужен финансовый фонд, а он есть у Филиппа. Но я подписала брачный договор, содержание которого даже не помню. Я в полной заднице.

– Тебе удалось играть роль семь месяцев, так ещё немного ничего не значит. Давай, Санта, ты теперь должна думать о будущем. Ты уже поразвлеклась, и пришло время платить за это. Звони, – Рейчел настойчиво подталкивает меня вспомнить, что такое – идеальная жена.

Шумно вздыхая, нажимаю на номер Филиппа и закрываю глаза, пока от гудков сердце набирает обороты. Мне страшно, слишком страшно вспоминать, ведь я так много забыла.

– Санта, чёрт тебя подери, что за выходки? – Крик Филиппа раздаётся в динамике, и я вздрагиваю от его голоса.

– Привет, любимый, – натягиваю улыбку, пока всё внутри выворачивает от отвращения.

– Где ты? Почему я не могу до тебя дозвониться?

– Я оставила записку…

– Да плевал я на твою записку! Немедленно домой, иначе я тебя сам привезу! Ты забыла, что ты моя жена и обязана быть рядом со мной?! Обязана!

Поднимаю взгляд на сестру, зло сжимающую губы, ведь ярость Филиппа и ей слышна.

– Прости, но я пока не могу. Рейчел… она позвонила мне и сказала, что ей требуется помощь. Она была в больнице, её только выписали, и ей нужен уход. Я не могу бросить её. Филипп, милый мой, я не могу так поступить с сестрой, – откуда-то находятся силы произнести всё певучим и нежным голосом, которым я всегда разговариваю с ним. И кажется, это работает. Его дыхание становится тише.

– Что с ней? – Грубо спрашивает он.

– Воспаление… или как-то так. Ты же знаешь, что я не сильна в этих диагнозах. Я лишь поухаживаю за ней, пока мамы не вернутся, и прилечу домой. У тебя всё хорошо? Я так скучаю, ты и представить не можешь. Прилетай ко мне? Брось работу и прилетай, – точно попадаю в цель, ведь он терпеть не может Ирландию. Он ненавидит мою неправильную семью, и очень часто высказывался о них плохо, а я глотала его слова, поддакивая, но теперь всё изменилось.

– Бросить работу? С ума сошла, Санта? Хорошо, оставайся. Долго ты планируешь задержаться у неё?

Беззвучно повторяю вопрос сестре, и она показывает на пальцах.

– Две недели, думаю, будет достаточно. Я успею к твоему дню рождения, – отвечаю ему.

– Это долго…

– Филипп? Алло… связь, что-то со связью, – нажимаю на кнопку «отбой» и выключаю моментально мобильный. От злости швыряю его на пол, отчего он тут же разбивается.

– Ненавижу тебя! Ублюдок! – Внутри клокочет обида, и под властью эмоций позволяю себе накричать на ни в чём не повинный телефон.

– Успокойся. Часто он так себя ведёт? – Усмехается Рейчел.

– Когда ему что-то не нравится. Не та помада, не то платье. Слишком закрытый вырез, необходимо глубокое декольте, чтобы надеть изумруды или рубины, которые он подарил. Туфли слишком вульгарные и дешёвые, и так постоянно. Кукла, красивая, глупая кукла. Ненавижу, – цежу сквозь зубы и падаю на диван.