Чаша Асклепия. Символ целителей. Хранилище яда. Яд — и лекарство, и орудие убийства, подобно человеческому разуму. Можно употребить его во благо. А можно во вред. И как он будет использован — решать только человеку.

В какой-то момент тонкие сильные пальцы сжали стенки сосуда чуть сильнее. Металл легко сминался, поддельное золото невесомыми чешуйками опадало на нечистый пол.

Дэн будто со стороны наблюдал за собственной рукой: вот чаша потеряла четкие очертания, вот она стала предметом непонятной формы, а через несколько секунд превратилась в мятый комок величиной с грецкий орех.

Он почти машинально сунул комковатый шарик в карман комбинезона.

Остальные вещи доктора отправились в дотлевающий костёр на месте бывшей тюрьмы Казака. Только кружку с белкой он не выкинул, рука не поднялась. Белка же не виновата ни в чём.

Дэн решительно встал, прихватив кружку и то, что ещё совсем недавно было символом и гордостью доктора Бобкова.

Экипаж спал. Киборг неслышно проскользнул по коридору мимо кают, подошёл к утилизатору и забросил туда матовый грязно-жёлтый комок металла.

Дэн не видел, что произошло с чашей древних целителей, но система услужливо показала процесс, скачанный из инфранета: псевдозолото дробится в песок, который тут же становится пылью, а потом разлетается молекулами и атомами по всей Вселенной.

Кружку киборг заботливо помыл и водрузил в кухонный шкафчик, где ей было самое место.

Дэн постоял в задумчивости ещё несколько долгих секунд и решительно отправил запись с поиском Чаши в корзину, где уже были ролики последнего разговора с доктором и поджога тюрьмы. Ещё одно секундное замешательство — и корзина пуста. Достаточно того, что он сам всё помнит. А больше знать никому и не положено.

В пультогостиной раздался грохот опрокинутой банки из-под сгущёнки.

Дэн вздёрнул левую бровь: когда-нибудь он сожрёт и эту невозможную кошку. Непременно сожрет. Когда-нибудь. Попозже.