Дэв спустился вниз, матерясь, чтобы открыть дверь. Тату Леди заметила Башира подглядывающего за ними, сверкнула яркой белой улыбкой, прежде чем он успел сообразить и спрятаться. Эта улыбка была заразной, и его ответная улыбка расползлась по его лицу быстрее, чем он смог ее остановить. Он спустился вниз к Дэву, возбужденный, щелкая костяшками пальцев, позволяя синеве зажечься и затрещать на кончиках его пальцев. Пламя начало обжигать его руки.

Двадцать лет спустя Башир не мог вспомнить, что именно они сказали, только удивление и возбужденный мандраж, который электризовал каждый нерв в его теле, когда Тату Леди и Шрам Леди сделали то же, что делал он. Его рот удивленно открылся. Они были такими же, как он. Единственные, кого он, когда либо видел.

Шрам Леди обволокла их обоих в пузырь. Вау. Он не понимал зачем, пока Тату Леди не уперлась тяжелым взглядом в Дэва. Башир задрожал, хотя было липко жарко; Дэв выдернул пистолет из наплечной кобуры. Слишком медленно.

Тату Леди выбила все стекла из каждого окна Клуба Млечный Путь. Оглушительный взрыв обрушился на его барабанные перепонки, затухая и оставляя звуки разбитого стекла на земле. Поднялась пыль с улицы снаружи. Тату Леди и Шрам Леди стояли посреди этого, целыми и невредимыми. Башир был ошарашен.

Ему часто говорили, что он не блещет умом, но даже он понял, что с ними лучше не связываться.

Потом Шрам Леди шевельнула запястьем, почти что лениво, и Дэв стек на пол, схватившись за свой необъемный живот. Башир был заворожен. Она переступила через Дэва по останкам Клуба. Ее обувь давила стекло под собой. Она шла к нему. Его зубы зачесались по мере ее приближения. Она протянула ему руку. Он вздрогнул от шока, когда две их силы встретились, но она была теплой и мягкой, и нежной.

И он понял: они пришли за ним.

Шрам Леди взяла его на руки, расположила его на своем бедре. Он испачкал ее одежду. Они покинули Клуб вместе. Он не оглядывался.

Им понадобилось две неделе, прежде чем Джек смогла меня искупать.

В коридоре, Башир похлопал себя по нагрудному карману, нахмурился. Сигареты кончились. Без разницы.

Приближались быстрые шаги, группа людей двигалась с оперативной срочностью. Он почувствовал раньше, чем увидел их.

Шлюз открылся, и ворвалась каталка, толкаемая медицинским персоналом в красных и белых робах. На ней распростертый лежал человек. Башир побежал на негнущихся ногах. Забыл как дышать.

Он сжал каталку трясущимися руками. Его легкие сжались, и он мучительно захрипел, когда увидел ее. Ужас от того, что он увидел, сжал его внутренности.

Она была изуродована. Опухшая желто-черная плоть закрывала один глаз. Калейдоскоп других цветов покрывал все остальное. Воспаленные фиолетовые полосы тянулись на шее. Башир не мог заставить себя смотреть на раны, но и не мог заставить себя отвернуться. Тошнотворный бугристый ошметок был там, где всегда был нос.

Ее тело накрывало одеяло, ритмично поднимавшееся и опускавшееся.

Ее второй глаз медленно открылся. Затуманенный, он посмотрел вокруг, мало что видя. Уперся в потолок. Башир согнулся пополам, наклонился к ее лицу. Его голос сломался.

- Мам. Мамочка? Это я, мам.

Его глаза были горячими. Они предали его и запылали.

Взгляд Миранды, наконец, сфокусировался. Ее дыхание замерло. Башир увидел любовь и облегчение, усилившиеся, когда она узнала улыбку, засветившуюся на его лице. Уголок ее рта дрогнул, но потом брови сошлись от боли. Его голос звучал странно высоко.

- Не двигайся, мам. Все хорошо.

Счастье обрушилось на него как лавина. Спасибо боже спасибо боже.

Каталка повернула за угол учреждения, подальше от слепящих лучей бесконечного солнца в спокойную ночь крыла. Башир не отрывал глаз от лица матери. Ее плечо напряглось. Она пыталась поднять руку. Он схватил ее, прижал к своей щеке. Позволил ее пальцам нежно почесать его бороду.

- Фрэнки в порядке. Я приведу ее завтра. И, - он скосил глаза в сторону от каталки, - Мама в порядке. Спит сейчас. Она в порядке, - он накрыл ее ладонь своей. Она была мягкой и теплой. Миранда выдохнула.

Он был невероятно, безгранично благодарен. Большая мокрая слеза упала с его лица на постель. Блять.

Кто-то потянул его за локоть. Он почти что кинулся, но вспомнил, где находится. Рука потянула его назад. Он пытался ее стряхнуть. Не отпускали. Каталка продолжила двигаться. Расстояние между ними увеличилось, когда каталка подъехала к Калликсу и Элбе, пара часовых охраняла дверь в операционную.

Голос Веги звучал издалека, удивительно нежно.

- Ей надо идти сейчас, Башир. Не на долго.

Он заставил себя посмотреть в другую сторону. Джек везли в другую комнату, ее тело было сжато в защитном жесте вокруг ребенка асари. Башир, споткнувшись, пошел за ней. Он прошмыгнул перед другой каталкой, той, от которой не отходил Вега. Дрожащий голос Тали задал вопрос, ответ на который все итак знали.

- А где Грант?

Он почувствовал себя виноватым, но сейчас Баширу было все равно.

***

Тали отложила последнийдатапад и вытянула руки над головой. 4:20. Поздняя ночь. Крыло было тихим, за исключением тихого чириканья и гула от оборудования, механическое пение птиц звучало перед рассветом. Вокруг нее было темного, хотя она сидела в маленьком бассейне мутного света. Тали выпрямила ноги, которые подобрала под себя, устроившись на диване. С обеих сторон она была окружена планшетами.

Датапады с Синчи были, да, вознаграждением для нее. Она смертельно устала, но, не смотря на ее возраст и состояние, маленький голос в голове командующий ей быть полезной, невозможно было не слушать. Особенно если массивы данных были замешаны. Самым дразнящим самородком информации был надежный закодированный ключ. Он торчал из остальной информации как больной зуб, тот, который продолжал нервировать Тали. Она продолжила работу с датападами, терпеливо, не торопясь, с надеждой, что ей таки попадется замок для этого ключа.

Один за другим. Затем следующий. Попробовать код расшифровки. И следующий. А потом Тали услышала тихий звук, идущий от кровати Миранды. Дверь в ее палату оставалась открытой. Внутри темнела фигура Башира, темнее всего прочего, похожая на тень. Он дрожал.

Он плакал.

Тали отодвинула горы датападов слева и справа. Она была неподвижна, когда встала и подошла к нему, босые ноги ступали по полу.

Показалось, что ее приближение заставило его зарыдать сильнее. Звук был полон бессильного отчаянья. Она поняла, что он пытался остановиться, но его усилия делали только хуже.

- Башир?

Его слезы были как зыбучий песок. Он спрятал лицо в матрасе, вьющиеся волосы упали вперед, будто занавес. Она услышала влажное фырканье, а затем сильное неудержимое рыдание. Никого в округе нельзя было разбудить этими звуками, и Тали пришла к выводу, что это было не важно. Она нежно положила ему руку на плечо.

- У тебя были трудные деньки, Башир.

Его широкие плечи затряслись, он пытался совладать со звуками, которые издавал, но не мог сдержать. Тали попыталась еще раз, погладив его между лопаток.

- Калликс сказал, что выглядело хуже, чем было на самом деле. Она поправится. Даже будет хорошо выглядеть. Никакого перманентного урона не было.

Башир, казалось, совсем потерял дар речи, глотая воздух между потоками слез.

Я сказала что-то не то?

Она успокаивающе погладила его вниз по руке, нащупала сжатый кулак у его рта. Она обхватила его пальцами и поборола инстинкт резко отпрянуть. Ее пальцы измазались в застывшей пленке из его слюны и соплей. Она кишела бактериями, вирусами и микробами. Тали чуть не сбежала. Комната качнулась на минуту, выровнялась; но она отказалась отпускать его руку. Она сказала себе, что больше не было никаких медицинских проблем, тем более в таком месте как это. Это не особо помогло.

Башир не хотел уходить, но позволил поднять себя на ноги. Он последовал за Тали обратно к диванам. Кварианка села нейтрально: поставила ровно ноги на пол, сложила руки на коленях. Она втерла стерилизующий гель в свои чувствительные пальцы, который хранила при себе на случай таких чрезвычайных ситуация. Она надеялась, что сделала это незаметно.