Барин сразу заметил, что женщина в положении.

– Здравствуйте, – мило отозвалась хозяйка и, отложив свое вышивание на лавку, склонила перед ним голову, понимая, кто пожаловал в их дом.

– Присаживайтесь, – пригласил Яшин дорогого гостя за стол. – Нам бы закусочки и по чуть-чуть наливочки, – ласково попросил он супругу, – в честь такой встречи.

– Конечно, – улыбнулась женщина и вышла из-за стола.

Она заспешила в чулан и уже оттуда стала выносить и ставить на стол соленья и угощения.

– Ну рассказывайте, надолго к нам? – смотрел Сергей на Громова и сам присел на лавку.

– Насовсем, – поведал радостным голосом Григорий.

– Это же здорово!

– Вот, теперь будет у вас свой доктор.

– Выучились все же! – порадовался за него Яшин.

– Выучился. Вот только практики хотелось бы побольше. Но, – сказал барин и развел руками.

– Практика будет! – заверил его Сергей. – У нас тут, если что, с города вызывают докторов. А они деньги берут большие за это. Не все могут позволить. А тут теперь свой лекарь поселится! Это очень даже хорошо!

Из чулана вышла Мария, она словно павушка подошла к столу, поставила перед мужчинами наливку и два стакана. Потом прошла к печке, извлекла оттуда чугунок с картошкой и вернулась с ним обратно, водрузив его на дощечку. Следом принесла нарезанное сало, соленые огурцы, в плошке поставили соленые грибы с лучком и маслицем, порезала хлеб, тут же принесла пироги и тихонько присела за стол. Она взяла с лавки свое вышивание и отложила его на подоконник.

Громов внимательно за ней наблюдал, а сам, в какой-то момент, не удержался и сказал:

– У моей маменьки тоже все кругом вышито. Все хотел поинтересоваться: она балуется вышивает, или кто из прислуги?

– Это не маменька ваша вышивает, – пояснила ему Мария, – это для нее тетка Тоня и ее дочка Верка вышивают. Они у нас в округе самые мастерицы на шитье, да вышивки.

– А я думал, может, из сестричек кто увлекается? Да так красиво все получается! На подушках целые картины! Я, грешным делом, залюбовался!

– Они такие рукодельницы знатные, вот ваша маменька и просит их. А они люди добрые, хорошие. Про них никто худого слова не скажет в селе, – рассказывала женщина, откуда в его доме такие красивые подушки.

– Да в доме, кажись, свои портнихи есть, – стал вспоминать Григорий.

– Видать, ваши не умеют так вышивать, как тетка Тоня! – вновь ответила Мария и улыбнулась. – Знаю, ваша маменька хотела ее к себе переманить, но та наотрез отказалась.

– Давайте выпьем за встречу, – предложил Сергей, разливая наливку по стаканам.

Мужчины взяли спиртное в руки, на радостях стукнулись ими, а следом выпили и стали закусывать.

Мария вновь встала и пошла разжигать самовар. Она вышла на улицу, расположила его на большой деревянной лавке и начала возиться с еловыми шишками. В дом потянуло дымом и запахом хвои.

– Как там в городе? Что нового за границей?

– За границей хорошо, но дома лучше, – коротко ответил Григорий и устало облокотился руками на стол.

В горницу вернулась хозяйка и остановилась у печки.

– Вот хочу кабинет себе открыть, – вновь заговорил барин. – Место уже выделил, светлая и чистая комната, и удобно людей принимать. Надо будет попросить ваших знакомых, чтобы пошили мне белые занавески и скатерти. Там еще рушники будут нужны, да еще много чего по мелочам.

– Они вам не откажут, – отозвалась Мария и подошла к столу.

Женщина осторожно присела на лавку рядом с мужем и затихла.

– Как вы сказали… зовут их?

– Тетка Тоня и дочка Вера, – ответила Яшина.

– Что-то не припомню таких, – пожимая плечами, отозвался барин.

– Они в конце села живут, ближе к большаку, – пояснила она. – Там у них дом стоит, а на окнах красивые наличники и ставни. Их еще дед вырезал. Тоже мастер на все руки был.

– Вспомнил, – качнул головой Громов.

– Уж больно у них Верка красивая, – стала рассказывать Мария. – Такая умница, такая скромница, одно загляденье! Одно плохо, больно худая. Все девчата как девчата, а эта вся тоненькая как тростинка. Но красавица!

– А коса у нее есть? – не зная почему, спросил ее Григорий.

– Коса самая знатная во всей округе, – подтвердила она. – Волосы густые, пышные и длинные, ниже колен. Она как махнет ей, глаз не оторвать!

– Я тут девушку встретил, хотел познакомиться, а она наотрез отказалась говорить, как ее зовут, и убежала. И точь-в-точь попадает под ваше описание! – признался барин. – А глаза у нее какие?

– Глаза темные, как уголёчки. Ребята по ней сохнут, а она только Ваньку любит.

– И жених есть?! – удивился Громов и расстроился, но вида не подал, а только грустно улыбнулся и затих.

– Говорят, любят они друг дружку с малолетства, – ответила женщина. – Да Иван у вас на конюшне конюхом работает.

– Конюхом?! – переспросил он и сразу вспомнил того крепкого и высокого парня, с лохматой шевелюрой на голове, что помогал деду Никодиму.

– Вроде… да, – неуверенно ответила Мария. – Он ваших лошадей на водопой водит, сама видела.

– Теперь знаю к кому обратиться, – стараясь быть веселее, проговорил мужчина.

Сергей разлил еще наливку, они тут же выпили и стали вспоминать прошлое, как они росли и убегали из имения на речку.

– А помнишь, как мы на рыбалку ушли к омуту? – вопрошал Яшин, качая головой.

– Как же не помнить! – расплылся в улыбке Громов.

– А нас потом ваш батенька выдрал за это!

– Ох, и выдрал! – смеялся Григорий, вспоминая детство. – Все в доме переполошились, меня потеряли; няньки и сестрицы кричат, плачут, а батенька так наказал меня за это отлучение из усадьбы!

– Еще как наказал! – согласился с ним Сергей.

А сам опять разлил наливку, и они дружно опрокинули стаканы в рот. На душе барина повеселело, тело совсем расслабилось, и он стал собираться до дома, зная, что маменька теперь очень за него волнуется.

– Погодите! – остановил его друг. – Вы еще наши пироги не ели, чая нашего душистого не пили. Мария, – сказал он, обращаясь к супруге, – давай наш чай, будем дорогого гостя пирогами потчевать.

Женщина разом встала и пошла за самоваром, а Яшин вновь взял наливку и разлил ее по стаканам.

– А мы еще по маленькой, – предлагал он, с улыбкой глядя на барина.

– Ты вот женился, молодец! Наследника ждете.

– Да, к Покрову думаем первенца принять.

– Рад за вас!

– А вы не думаете ли семьей обзаводиться?

– А жени меня! – неожиданно выдал Громов.

– И женю! На ком хотите? За барина любая пойдет!

– А кто здесь в округе самая красивая девушка?

– Так… – развел тот руками и перевел взгляд на супругу, – кто?

Мария улыбнулась, подошла к столу и тихо ответила:

– С пьяных глаз такие дела не решаются. Себе жизнь загубите и девчонке тоже. Да и в вашем окружении своих девиц хватает, знатного роду. Не чета нам!

– Вот! – выставив указательный палец вверх, радостно воскликнул Яшин, – за что я ее полюбил! За то, что она у меня такая умница!

– Правильно, жену надо любить, а иначе жизнь – не жизнь будет, – согласился с ним Григорий.

Он встал из-за стола и тихо сказал:

– Чай я к вам потом приеду пить. А сейчас… устал я, и пора до дома. Там теперь маменька с папенькой волнуются.

– А невесту я вам сосватаю! – твердил свое Сергей, стукнув своей увесистой ладонью по столу.

– Согласен. Надоело одному жить. Детей хочу полный дом. Жену умницу и красавицу.

– Будет сделано!

– Молчи, – ласково произнесла Мария, глядя мужу в глаза, – пусть Бог сам выберет Григорию Владимировичу суженую.

– Золотые слова! – согласился Громов и был рад¸ что в этой семье царит любовь и понимание.

Мужчины встали и один за другим пошли из дома. Они прошли по двору, вышли за калитку и остановились под деревом, за которое был привязан Буян. Григорий потрепал коня по загривку, а сам повернулся и вновь заговорил:

– А наливочка у вас знатная! – похвалил он. – Прям так… по голове – тюк!