— Хотя это было круто, да? — Билл зевнул. — Представляешь, если бы кто-то застукал нас? Я бы сгорел со стыда.

Поцеловав мужа в нос, я начала одеваться. Когда он снова зевнул, я опять позвала его домой, и на этот раз Билл с легкостью согласился.

       ~ ~ ~

Когда я получила е-мейл от Дэвида, в котором говорилось, насколько он наслаждался нашей "дружеской" прогулкой, то точно знала, что он чувствовал. То, насколько нам легко было в обществе друг друга, освежало. И когда Дэвид спросил, не хотела ли я повторить, я даже ощутила стыд от того, как быстро согласилась.

После работы я встретилась с ним внизу. И хотя я провела остаток дня, уговаривая себя, что не делаю ничего плохо, однако украдкой оглядела вестибюль в поисках знакомых лиц.

Пока я приближалась, он сложил руки на своей необъятной груди.

— Добрый вечер, — поприветствовал меня Дэвид с широкой, заразительной улыбкой.

— Добрый вечер, — ответила я. Когда я выходила, он предусмотрительно придержал для меня двери.

— Ты нервничаешь, — прокомментировал Дэвид.

— Может быть, немного.

— Это я заставляю тебя нервничать?

— Нет, — ответила я. — Я просто чувствую, что делаю что-то плохое.

— Мы всего лишь двое прогуливающихся друзей, — напомнил мне Дэвид.

Я кивнула.

— Приятно, просто прогуляться.

— Да, прогулка — это прекрасно. Но я могу придумать и более интересные вещи.

Покраснев, я закусила губу. Я тоже могла представить эти более интересные вещи. Когда Дэвид игриво подмигнул мне, я, пытаясь скрыть смущение, притворилась, что ищу что-то в сумочке.

В течение нескольких первых кварталов мы слушали звуки города. Как только солнце село, заметно похолодало, и я поглубже зарылась руками в карманы жакета.

— Какие у тебя планы на эти выходные? — в конце концов, спросил Дэвид.

— Я собираюсь пойти в приют для животных. Я уже давно не была там.

Он улыбнулся.

— Точно. Я помню, что ты любишь гулять с собаками. Куда ты пойдешь с ними?

— Обычно мы гуляем у реки или в парке. Приют находится недалеко от моей квартиры.

— Парк Линкольна?

— Да.

— Я буду здесь в эти выходные. Приезжают мои родители, и мы поведем племянника в зоопарк.

— Это звучит действительно мило.

— Потом мы хотим организовать барбекю в парке.

Он собирался сказать еще что-то, но остановился.

— О, Дани будет там?

Дэвид хмыкнул.

— Мне было интересно, когда ты снова затронешь эту тему.

— Это всего лишь любопытство. — Я осмелилась небрежно пожать плечами. — Так она уже встречалась с твоими родителями? — спросила я, теребя пальцами прядь волос.

— В твоем представлении между нами все намного серьезней, чем есть на самом деле.

— И когда же в последний раз вы виделись?

Дэвид прочистил горло.

— Несколько дней назад.

— Несколько дней?

— Да.

— После нашей встречи? Но ты и я… Мы гуляли и…

— И что?

— Ничего. — Я наблюдала, как тротуар исчезает под моими ногами. Через мгновение я сказала, — Я и забыла, как ты хорош в этом.

— В чем?

— Соблазнении женщин.

— Я не соблазняю женщин. Мы просто гуляли, помнишь?

Я кивнула.

— Но все же ты… соблазняешь. Потому что игрок. Разве не так?

— Ты продолжаешь утверждать это, — ответил Дэвид. — Ты и той ночью называла меня так.

— Но ведь это правда?

Он улыбнулся.

— У меня нет времени ухаживать за женщинами.

— Ты мог бы сейчас покорять очередную красотку вместо того, чтобы гулять со мной.

Дэвид шутливым жестом прижал руку к сердцу.

— Ауч. Но, да, в чем-то ты права.

— Но, если ты не ухаживаешь за женщинами, значит ли это, что ты и Дани в отношениях?

— Помимо всего прочего отношения требуют времени.

— То есть для тебя это всего лишь… интрижка.

— Я никогда не отказываю себе в обществе прекрасных женщин, тем более, если они сами предлагают себя. И если это делает меня игроком, значит, полагаю, я и есть игрок.

Я удивилась, когда стрела ревности стремительно ударила мне прямо в сердце. Ревность — это уродливый монстр, живущий внутри моей матери, и до недавних пор я редко испытывала подобное чувство.

— Дани знает об этом? — спросила я.

— Послушай, — начал Дэвид, —  она мне нравится. Дани милая. Но тебе не стоит волноваться. Люси постоянно старается свести нас. Однако из этого ничего не выйдет. Я говорил об этом Дани, но она слишком упряма. Я думаю, Люси подала ей идею, что я готов остепениться, но просто пока не догадываюсь об этом.

Я напряженно сжала челюсти, да так, что даже ощутила покалывание. Мысль о них двоих снова прокралась в мой разум. Я не была уверена, что поверила ему. К тому же, его версия была далека от того, что нам рассказывала Дани.

— Есть еще кто-то?

— В смысле?

— Ты встречаешься с кем-то еще?

— Да,  с Марией.

Ну, конечно. Мария. Великолепная, словно сошедшая с подиума, Мария. Как только я впервые увидела их вместе, ее образ прочно отпечатался в моей памяти. Мария, с кожей цвета кофе-мокко и с карамельными кудрями в своем красном платье серены; его доверенное лицо; единственная, кто постоянно присутствовал в его жизни — всегда доступная спутница для мероприятий, помощница на работе и не только...

— Да, Мария, это очевидно, — сказала я ехидно.

— Как мой друг, ты должна быть счастлива, что у меня есть, кому позвонить, когда мне одиноко.

— Как твой друг, я думаю, что это не причина спать с кем попало.

— Мария и я были близки годами, — возразил Дэвид. — Она не кто попало.

Я нахмурилась.

Внезапно Дэвид остановился посреди оживленного тротуара, так что пешеходы теперь обтекали нас с двух сторон.

— А чего ты ожидала, Оливия, — требовательно спросил он. Ты убежала, оставив меня буквально ни с чем. Я даже не знал, увижусь ли я с тобой еще когда-нибудь.

Мир гудел вокруг нас, но мы застыли словно статуи, лицом к лицу.

— Я ни… ничего не жду. Я хочу, чтобы ты был счастлив, но...

Я попыталась прочесть его выражение лица. Взгляд Дэвида оставался тяжелым, пока что-то не мелькнуло в глубине его глаз.

— Мария, Дани — они ничего для меня не значат. Ты должна знать, что на самом деле я хочу, — он остановился, его лицо потемнело. — Но когда я думаю о вас… о тебе и… ты и он...  — Дэвид покачал головой,  заметно сжав челюсти. — Я не хочу начинать.

Я схватила Дэвида за предплечье и опустила к нему голову, встревоженная его видом.

— Ты про меня и Билла?

— Все должно быть не так, — сказал он убежденно.

Это высказывание стало для меня первым звоночком, что мы с Биллом были не единственными жертвами в этом продолжающемся беспорядке. Так может Дэвид страдал больше, чем я думала. Было нечто зловещее в его лице, казалось, в нем нарастала буря. Я хотела успокоить его, сказать, что я тоже напугана, что у меня тоже есть темные уголки души, и я погружаюсь в них слишком часто.

Стоило мне посмотреть на него, все вокруг нас исчезло. Во мне проснулась сильная потребность успокоить Дэвида, позаботиться о нем, как будто он принадлежал мне, и я обязана была сделать его счастливым. Мне необходимо было рассказать ему, что я ощутила тогда в доме, что мои чувства к нему могут перерасти во что-то другое, что-то более глубокое.

— Дом, — начала я.

Подняв глаза, Дэвид пристально посмотрел на меня.

— Дом… — я остановилась, сглотнув пересохшим горлом. Все его присутствие давило на меня, особенно выражение лица. — Мы не получили его, — прохрипела я наконец.

Моргнув, Дэвид опустил взгляд на мое плечо и прочистил горло. Его лицо снова закрылось, и спустя мгновение он слегка повернулся, чтобы продолжить прогулку.

— Возможно, это была несбыточная мечта, — сказала я, стараясь догнать его.

Его выражение лица оставалось напряженным, когда он посмотрел на меня сверху вниз.

— Этот дом потребовал бы много работы, — ответил Дэвид с намеком на раздражение.