Баю-бай, малыш, на верхушке дерева.

Когда подует ветер, колыбель будет качаться.

Когда ветка сломается, колыбель упадет.

И внизу будет малыш и его колыбель… (1)

Несколько раз Нарцисса всё-таки интересовалась бельчонком, и сама просила его показать — тот вырос, окреп, покрылся мягкой тёмно-рыжей шёрсткой и на днях открыл глазки. Забавный и чрезвычайно трогательный. Скоро, наверное, можно будет отпустить его в парк. И когда уже, наконец, родится долгожданный малыш, Нарцисса во время прогулок с ним будет кормить бельчонка орехами. Тот, играя пушистым хвостом, станет весело прыгать по стволу дерева, по краю детской коляски, забираться Нарциссе на плечи, а ребёночек в шёлковом чепчике, глядя на него, будет заливаться смехом и тянуть к умилительному зверьку крохотные ручки…

— Просить госпожу извинить Пиззи. — Эльфийка застыла с подносом и с мольбой смотрела на размечтавшуюся Нарциссу. — Маленькая белка своим писком испугала госпожу, маленькая белка будет вести себя тихо и больше не побеспокоит.

— Ты до сих пор не дала бельчонку имя? — удивилась Нарцисса.

Пиззи пожала плечами:

— Маленькая белка — плохое имя? Госпоже не нравится?

В животе у Нарциссы дёрнулось, волна дрожи пробежала по всему телу. Ноги не держали. Она схватилась за стену и раздражённо сказала:

— Это твоя белка, мне всё равно. Успокоительное зелье, быстрее!

Исчезнувшая Пиззи появилась через минуту. Нарцисса выпила лекарство и вернулась во взбитые служанкой подушки. Всё-таки нужно поесть. Потом ответить на письмо Андромеды. Или не отвечать. Собственно, из-за этого письма они с мужем и поскандалили утром сильнее обычного: Нарцисса упрекала его за то, что почти не бывает с ней, и просила хотя бы сегодня вернуться к ужину, а Люциус рычал сквозь зубы, что не позволит всяким предательницам крови вмешиваться в их семейную жизнь, имея в виду пришедшее как раз перед завтраком письмо от Андромеды. С одной стороны, Нарциссу радовало, что опальная сестра беспокоится о ней в такое трудное время и не хочет разрывать общение, а с другой, уж лучше бы та и правда не дразнила драконов. Отреклась от семьи, выбрала свой путь — так и иди по нему. Вот Нарциссе даже в голову не пришло бы крутить роман с кем-то, кого не одобряют родители. Однако, думать о том, что вместо роскошного Люциуса ей в женихи могли выбрать кого-то другого, было неприятно…

Впрочем, хватит на сегодня негативных мыслей! Отёкшие ноги поднять повыше на валик, письмо сестры сжечь, с чаем съесть имбирный трайфл, или даже два. А чтобы шпионка-повитуха не нажаловалась Абраксасу, что его сноха обжирается на ночь бисквитами, отпустить её на выходной. Прямо сейчас. И пусть только попробует не исчезнуть сию же минуту с глаз долой, старая дура. Всё равно в ближайшие дни рожать рано, пусть отдохнёт денёк, а Нарцисса отдохнёт от её дурацкого чепчика.

Повитуха восприняла внезапное распоряжение миссис Малфой о внеплановом выходном с двойственным выражением лица: нахмурилась, изображая опасения из-за своего предстоящего отсутствия у постели беременной, однако в глазах её явственно читалась радость.

Нарцисса, величественно возлежа в подушках, сообщила, что приняла все лекарства и чувствует себя великолепно, и, хотя это было не совсем правдой, ни капельки не покраснела. Через несколько минут поверившей ей противной тётки и след простыл. Сразу как-то полегчало, стало свободнее дышать. Нарцисса приказала подать чай с десертом — и почти смирилась, что муж опять припозднился. А ведь обещал сегодня быть пораньше.

Она с удовольствием доедала второй трайфл, когда в открытое окно влетела почтовая малфоевская сова и, сделав круг по комнате, бросила Нарциссе в ноги письмо. От Люциуса, всё понятно. «Много важных дел… Прими извинения… Не жди, буду поздно…» Нарцисса закатила глаза и велела Пиззи унести чайный прибор и накормить сову.

Придётся снова ложиться спать одной. Счастье Люциуса, что он пропадает с Тёмным Лордом, а не ходит налево, иначе уж любящая супруга устроила бы ему счастливую семейную жизнь! Обижать Блэков, пусть и переставших носить эту фамилию, накладно даже для Малфоев!

Борясь с собой (представлять в красках, каких именно наказаний заслуживает муж, было приятно), она решила немного размяться перед сном, хотела позвать Пиззи, чтобы та проводила её в сад, но вдруг услышала шум, звуки борьбы, совиные крики, звон бьющейся посуды. Эльфийка на зов не явилась, из-за двери раздавался её испуганный голос:

— Плохая птица! Улетай! Кыш, кыш, не трогай! Кыш, кыш!

Нарцисса, постанывая, поднялась и, держась за мебель, отправилась на шум. В соседней комнате её чуть не оглушил яростный совиный клёкот. Всюду летали перья. Птица, зависнув в воздухе, молотила крыльями и пыталась когтями подцепить что-то в узком пространстве между креслом и стеной. Там, в углу, притаился бельчонок. Пиззи в панике прыгала на кресле, как на батуте, и старалась схватить сову за хвост, но та уворачивалась.

— Плохая! Не трогай! Моё! — истошно верещала Пиззи и внезапно запустила в сову вазой.

Нарцисса поморщилась от звона разбившегося фарфора и призвала волшебную палочку.

— Импедимента! — воскликнула негодующе и ударила в сову. Та кувыркнулась, стукнулась о стену и шмякнулась на пол. — Пошла вон! — погрозила ей миссис Малфой. Дезориентированная птица недоуменно вертела головой.

Пиззи кинулась к бельчонку, быстро чмокнула его и спрятала за пазуху. Прижав уши, низко поклонилась хозяйке.

Та хотела было устроить служанке выволочку за шум и погром, но вдруг почувствовала резкую боль внизу живота.

— Ой, — только и успела выдохнуть. Её скрутило болезненным спазмом. В глазах потемнело. Палочка выпала из руки. Нарцисса схватилась за живот и, потянувшись к стулу, осела на пол.

Боль разорвала напополам. Она захлебнулась криком. Между ног побежало горячее…

Нарцисса очень долго и заторможено барахталась в вязкой мутной воде. То опускалась на илистое дно, то поднималась к свету, но никак не могла вдохнуть полной грудью. Грести одной рукой не получалось, а убрать вторую от живота было очень страшно… Совсем задохнувшись, наконец сделала судорожный вдох…

И открыла глаза. Увидела кровь на пеньюаре и чулках и перекошенную тревогой эльфийскую мордочку. Пиззи, охая, суетилась рядом, мочила в миске и прикладывала хозяйке на лоб и живот салфетки, наливала в стакан и подносила к губам Нарциссы зелье, при этом умудрялась всё время то гладить её по голове, то держать за руку. Ту затрясло от осознания происходящего. Ребёнок! Она теряет его. Снова.

Звериный крик вырвался из груди Нарциссы. Нет! Нет! Нет!

Она стиснула зубы и прислушалась к животу.

Нет!

— Сделай же что-нибудь! — Вцепилась в хрупкое эльфийское запястье. — Ты можешь, я знаю. Ты спасла Люциуса при родах. Спаси же и моего сына! Он должен родиться. Я чувствую, что он умирает. У него нет сил. — По щекам Нарциссы лились слёзы.

— Пиззи позовёт на помощь! — приняла решение эльфийка. — Пиззи сообщит мистеру Абраксасу. Пиззи приведёт целителей.

— Да, но потом! — взмолилась Нарцисса. — Ты же видишь, он умирает. Будет поздно. Они не успеют помочь. Его сердце не бьётся! Ну же, Пиззи! Помоги ему!

Эльфийка застыла с пустым пузырьком в руках. И попятилась от хозяйки. Но тут же уверенно шагнула к ней. Опустилась на колени и приложила ладони к животу Нарциссы.

— Да, не спасут. Слишком поздно, — произнесла грустно. Вздохнула и закрыла глаза.

Сначала Нарцисса ощутила волну тепла, такую мощную, что даже непроизвольно попыталась отпрянуть, отползти от Пиззи. Но энергия, передаваемая маленькой служанкой, не обжигала, а наполняла уютом и покоем. Нарцисса быстро расслабилась и провалилась в полусон.

Тело её наполняла сила, неведомая ранее, концентрировалась в животе. Словно внутри раскрывался прекрасный свежий бутон в росе.

Каким-то шестым чувством Нарцисса ощутила, что с малышом в утробе всё в порядке. Он жив. И рвётся на свет. Торопится родиться.

— Теперь вызывай целителей, — прошептала она, боясь потревожить относительный покой в собственном животе.