– Вы, похоже, проводите здесь немало времени. Должно быть, в реанимации маловато клиентов, – пошутила Саша.

Но он не хотел признаваться, что просматривал график работы врачей и околачивался возле ординаторской, поджидая ее.

– Я так и не представился той ночью, – сказал Алекс, испытывая неловкость. Она была так чертовки красива, что у него перехватывало дыхание. А Саша выглядела спокойной и хладнокровной. – Я Алекс Скотт.

– Саша Хартмен, – просто ответила она.

Девушка уже знала, что у нее лежат со схватками сразу три женщины, и одна из них почти готова родить. Это была суррогатная мать, рожавшая чьих-то близнецов, и родители этих близнецов планировали отправиться в родильную палату вместе с ней, что могло привнести нервозности в обстановку. Суррогатная мать была замужем, ей было чуть больше тридцати, и у нее было трое детей. Она уже второй раз выступала в этой роли. Она считала, что это благородное дело, к тому же это был хороший источник дохода для нее. Биологические родители близнецов отчаянно хотели иметь ребенка и были готовы заплатить за это любые деньги.

– Могу я как-нибудь пригласить вас на ужин… или на обед? – выпалил Алекс, когда Саша поспешно направилась к двери.

Она с удивленным видом повернулась к нему. Мысль о том, чтобы отправиться с ним на свидание, а не просто выпить вместе кофе в ординаторской, не приходила ей в голову. Алекс просто казался ей дружелюбным коллегой, не более того. – Либо то, либо другое, – коротко и уклончиво ответила Саша.

Ее мысли уже были обращены к младенцам, которых она примет и вручит законным родителям.

– Завтра? – с надеждой спросил он.

– Завтра что? – Саша торопилась уйти, и он видел это.

– Завтрашний ужин?

– Обед. В кафетерии. Я буду на вызове.

Он чувствовал, что это самое большое, на что пока мог рассчитывать.

– Хорошая идея. Я тоже на вызове. Приду к вам в полдень, чтобы узнать, насколько вы загружены.

Саша кивнула, отдала ему честь по-военному и выбежала из дверей. А мужчина чуть не закричал «ура», потом выбросил пустую чашку из-под кофе и направился обратно в реанимационное отделение. День уже складывался отлично, а было всего лишь несколько минут первого. И он с нетерпением стал ждать завтрашнего обеда.

Саша в это время была в родильной палате, осматривая свою пациентку, которая хорошо переносила схватки. Родители были так взволнованы, что уже плакали, хотя даже время тужиться еще не наступило. Но они не могли дождаться момента, когда дети окажутся у них на руках. Однако в настоящее время главной пациенткой была роженица, и Саша сосредоточилась на ней. Младенцы вели себя прекрасно, мониторы не давали повода для беспокойства, и Алекс Скотт был последним, о чем Саша сейчас думала.

Театр был погружен в темноту по понедельникам, но Эбби все равно днем направилась туда. Ей нужно было нарисовать еще несколько декораций и немного поработать плотником. Кроме того, она вместе с вахтером по понедельникам проводила генеральную уборку. Все это утро она звонила Айвану, но он не отвечал на звонки, и к тому моменту, когда она вернулась домой в шесть часов вечера, Эбби уже была в панике. На первом этаже она столкнулась с Клэр. Они вместе поднялись по лестнице, и по дороге Эбби рассказала Клэр о том, что не может весь день связаться с Айваном.

– Он, вероятно, просто занят, или спит, или читает пьесу той девицы. Ты же знаешь его. Иногда Айван просто уходит в подполье на несколько дней, – пыталась приободрить ее Клэр.

Конечно, такое случалось и раньше, но на этот раз у Эбби было плохое предчувствие. Ей не нравился влюбленный взгляд той девчонки. И почему он читает пьесы других авторов, в то время как еще ни разу не поставил ее сочинение?

Они обе запыхались, добравшись до четвертого этажа, и открыли дверь ключом. Остальные еще не вернулись. Клэр знала, что Морган встречается с клиентом за бокалом вина, а Саша появится только через несколько часов, потому что ее рабочий день начался лишь в двенадцать часов.

– Постарайся не беспокоиться об этом, – успокаивающе сказала Клэр, видя, в каком состоянии находится подруга. – Он объявится. Как всегда.

«К несчастью», – мысленно добавила девушка.

Для Эбби было бы самым лучшим, если бы Айван по-настоящему исчез. Но Клэр знала, как расстроена будет подруга.

Клэр отправилась в свою комнату и переоделась в домашнюю одежду, стараясь не думать о проблемах с боссом. Чуть позже позвонила ее мать, чтобы справиться, как у дочери идут дела. Клэр старалась созваниваться с мамой, по крайней мере, раз в неделю, но иногда была слишком занята, или забывала позвонить, или разница во времени играла свою роль.

Ее мать рассказала девушке, что взялась за еще одну маленькую работу, но отец Клэр этого не знает. Она не хочет огорчать его. И работа заключается всего лишь в том, чтобы подновить гостиную и две спальни для подруги. Мать Клэр всегда принижала свою работу и называла ее просто дружеским одолжением, что и говорила мужу, если он случайно узнавал о ее занятиях. Она уже долгие годы так относилась к своей работе, хотя была прекрасным декоратором, и ее клиенты в восторге от того, что она делает. Женщина обычно не использовала весь выделенный на работу бюджет, обладая способностью найти прелестные аксессуары или мебель по разумной цене. Они с Клэр вместе оформляли интерьер лофта девять лет назад и добавляли новые вещи время от времени, чтобы квартира выглядела современно и интересно. Всем нравилось то, что делала мать Клэр, Сара. У нее было отличное чутье на цвета, и она находила в интернете много интересного. Она постоянно отправляла Клэр ссылки на новые сайты, а иногда просто покупала ей что-нибудь в подарок.

Клэр и ее мать были очень близки, и теперь, став постарше, Клэр еще больше ценила то образование, которое ухитрилась дать мама. Сара постоянно находила себе небольшие заказы, которые проходили мимо внимания мужа, чтобы тот не сердился. Клэр считала, что мать должна была давно открыть собственную фирму по дизайну интерьеров, открыто, независимо от того, что думал об этом ее отец. Но это было не в характере Сары. Всю свою замужнюю жизнь она только и делала, что лелеяла самолюбие мужа, пыталась повысить его самооценку и вдохновляла его на новые попытки, когда он терпел поражения. Ее мать никогда не ставила на отце дочери крест. Она даже помогала ему продавать недвижимость, делая для него рисунки домов. Клэр считала, что ее мать просто святая.

Сара любила узнавать от Клэр новости о Нью-Йорке. Спустя тридцать лет после того, как она переехала с мужем в Сан-Франциско, она все еще скучала по родному городу и более интересной жизни, которую вела там. А их жизнь в Сан-Франциско с каждым годом становилась все тоскливее. Чувствуя себя неловко после многих неудач, Джим больше не хотел путешествовать или принимать гостей, и, по мнению Клэр, они вели очень унылую жизнь. Он ненавидел оперу, симфоническую музыку и балет – все, что любила мать. Родители никогда не ходили в театр, и у них было очень мало друзей. Лишь два светлых пятна были в жизни Сары Келли – дочь и работа, что казалось Клэр недостаточным. Она хотела бы сделать что-то большее для своей матери в благодарность за все, что она делала для нее в детстве и юности. Но Клэр редко ездила в Сан-Франциско, только на День благодарения и на Рождество, и эти визиты погружали ее в депрессию. Она хотела бы похитить свою мать и привезти с собой обратно в Нью-Йорк, чтобы избавить от тоскливой жизни, которую она вела. Сара заслуживала гораздо большего, хотя всегда уверяла Клэр, что у нее все в порядке. Жизнь у Сары сложилась не так, как она хотела бы, но она от природы была жизнерадостным человеком и никогда не жаловалась. И она была рада тому, что Клэр живет в Нью-Йорке, там, где сама хотела бы жить.

– Когда ты снова полетишь в Италию? – спросила ее мать по телефону. Сара жила жизнью дочери, и ей нравилось, что Клэр летает в Европу по служебным делам.

– Через несколько месяцев, не раньше. Может быть, после Рождества, когда запустят в производство нашу весеннюю коллекцию. Я все еще работаю над дизайном.