Министерство внутренних дел и именные комитеты издавали специальные брошюры, которые должны были помочь солдатам и их семьям, а также организаторам попечительской работы разобраться в законодательстве, в вопросах получения пособий71.
Влияние инфляционных процессов на уровень жизни семей воинов, согласно законодательству, преодолевалось тем, что при расчете пайков на местах учитывался рост цен на продовольствие. И стоимость «кормовой нормы» росла. К 1917 г. она составила около 15 руб. по сравнению с 3 руб. в начале войны. Стоимость пайка определялась стоимостью входивших в него пищевых продуктов.
В дополнение к пайку семьям солдат, матросов и казаков бесплатно или по льготному тарифу предоставлялось право проезда по железной дороге, давались преимущества при распределении земель на переселенческих участках, при аренде земли и т. п. Беднейшим семьям безвозмездно отпускался с казенных дач валежник на топливо, а более состоятельным – дрова по заготовительной цене. Семьям призванных на действительную военную службу мастеровых, рабочих и низших служителей заводов, фабрик, мастерских и т. п. выплачивались постоянные пособия в размере половины, трети или четверти заработка кормильцев в зависимости от состава семьи.
Для создания гарантированных условий получения каждой семьей призванного причитающегося пособия Верховный совет по призрению семейств призванных поручил председателю Совета министров И. Л. Горемыкину внести в Совет министров предложение о запрещении использовать этот паек в качестве зачета за долги или взыскания. И такое решение было принято72.
Сумма пайков оказалась чрезвычайной для бюджета страны. В начале войны МВД исходило из расчета средней стоимости пайка 1 руб. 50 коп. на душу, на деле он составил в среднем 2–3 руб. Всего получателей пособий было в сентябре 1914 г. более 7,8 млн человек. К апрелю 1915 г. их число стало более 10 млн человек. В 1916 г. расходы на пайки перевалили за млрд руб.73 Государство гарантировало на случай войны «уравниловку» в пособиях. Для каждой конкретной семьи размер пособий означал либо сохранение прежнего уровня жизни, часто на уровне нужды, либо в некоторых случаях даже повышал уровень жизни. Были случаи, когда попечительства определяли пайки столь щедро, что семья получала значительно больше, чем кормилец зарабатывал до войны. Постоянно растущие расходы при системе выдачи пособий всем семьям воинов обостряли кризис государственного бюджета. Л. А. Булгакова назвала этот закон в предреволюционную эпоху «миной замедленного действия, разорвавшейся в 1917 г.»74.
Право на паек было закреплено за семьями до начисления пенсии в случае потери кормильца – гибели солдата. В европейской России процедура переоформления пособия на пенсию составляла один месяц, в остальных районах – два месяца. «Двойное вдовье финансирование» было признано справедливым, хотя расходы государства в этом случае увеличивались на 3–3,5 млн руб. в месяц75.
Самым сложным вопросом для российского общества начала ХХ в. в вопросах попечения стал вопрос об обязательности помощи так называемым гражданским семьям – семьям, не оформленным в установленном законом порядке путем церковных браков. В годы войны внебрачные семьи солдат, состоявших в законном браке и не добившихся его расторжения, оказались без поддержки. Работникам попечительств, как пишет Л. А. Булгакова, нередко приходилось сталкиваться с такими жизненными ситуациями:
«”Законная” ушла. Человек “сошелся” и прижил детей от “гражданской”. Паек получает “законная”, а гражданская с ребятами пухнет с голоду. В не то: “законная” ушла, бросив мужа и детей. И другая, “гражданская”, воспитывает детей и смотрит за домом. Теперь паек на себя и ребят получает “законная”, а “брачные”
дети с “гражданской”, заменяющей им мать, вынуждены побираться»76.
Этот недостаток законодательства был тем более очевиден, что «Правилами об улучшении положения незаконнорожденных детей» 3 июня 1902 г. на отца возлагалась обязанность нести издержки по содержанию ребенка до его совершеннолетия и содержать нуждающуюся мать ребенка, «если уход за ним лишает ее возможности снискивать себе средства к жизни»77. Принцип равного права законных и внебрачных детей указывался как желательный на III Международном конгрессе по призрению и благотворительности в Париже78.
В течение войны проблема этой самой большой категории семей, оставшейся без обязательного законного попечения, рассматривалась на государственном уровне несколько раз. Однако общая установка Верховного совета по призрению семей лиц, призванных на войну, а также семей раненых и павших воинов на нежелательность поддержки «незаконных» семей, чтобы не подрывать «устои законной семьи» и не умалять «святость брачного союза в народном сознании», осталась до 1917 г. неизменной. Возможно, что такой подход был связан с организационными и финансовыми сложностями обеспечения дополнительной массы семей. Поскольку в законе от 25 июня 1912 г. обеспечение этих семей не предусматривалось, то помощь не обеспеченным законом семьям запасных и нижних чинов через попечительства оказывалась из местных бюджетов, отчислений из жалований служащих, единовременных пожертвований, благотворительных сборов. Вопрос о внебрачных детях дискутировался в течение всей войны. На заседании Совета министров была зачитана телеграмма генерал-губернатора Н. Л. Гондатти о «волнении в Сибири из-за непризнания законом права на призрение внебрачных детей». Совет министров не согласился на изменение закона в отношении таких детей, но предложил привлечь к помощи этой категории нуждающихся благотворительные организации79. Верховный совет по призрению семейств призванных рекомендовал благотворительным организациям, занимающимся призрением семейств лиц, призванных на войну, «обращать первостепенное внимание именно на внебрачных детей, пасынков и падчериц»80.
Еще одна проблема – лишение пособий семей воинов, которые сдались в плен. Вопрос о невыплатах таким семьям пособий затрагивался несколько раз. Генералы в приказах по армиям приказывали «о сдавшихся в плен немедленно сообщать на родину, чтобы знали родные о позорном из поступке и чтобы выдача пособий семействам сдавшихся была бы незамедлительно прекращена»81. Генерал Н. Н. Янушкевич, начальник Штаба Верховного главнокомандующего, написал военному министру Российской империи генералу А. А. Поливанову:
«Уже были одобрены Его Величеством две меры: 1) лишение семейств лиц добровольно сдавшихся пайка, 2) по окончании войны высылка этих пленных в Сибирь для ее колонизации. Было бы крайне желательно внушить населению, что эти две меры будут проведены неукоснительно и что наделы перейдут к безземельным, честно исполнявшим свой долг… Великий князь поручил мне просить Вас, не найдете ли возможным использовать Ваш авторитет в сфере членов Думы, чтобы добиться соответствующего решения, хотя бы мимоходом, в речи Родзянко или лидера центра, что, очевидно, те нижние чины, которые добровольно сдаются, забывая долг перед Родиной, ни в коем случае не могут рассчитывать на одинаковое к ним отношение и что меры воздействия, в виде лишения пайка и переселения их всех, после мира, в пустынные места Сибири, вполне справедливы. Глубоко убежден, что это произведет огромный эффект»82.
