***

Тонкая, стройная фигура стояла на стене крепости и вглядывалась в горизонт синими наполненными магией глазами. Однако даже эльфийское зрение не могло показать ей события, что происходили на юге. Слишком далеко ушла Лесная армия, слишком велико было расстояние до нее. Хорошо, что в распоряжении Тиранд были и другие способы наблюдения, один из которых она не замедлила применить. Легкое, привычное обращение к силе и вместо окрестностей Силитуса она видит серые вершины гор и печально известное ущелье. Видит с высоты птичьего полета, глазами призванной несколькими часами ранее совы.

За прошедшее время ей уже была представлена картина первого сражения с силитидами, видела она и мощь киражи, заставившую обратиться в бегство Лесную армию, но особенно больно оказалось смотреть на гибель оставленного на смерть арьергарда, среди воинов которого был столь знакомый друид. И, несмотря на жгучее чувство обиды, тисками сковывавшей сердце, она не могла сдержать слез, глядя на гибель столь родного и прежде любимого эльфа. Ведь столько счастливых мгновений связывали их воедино. Пусть произошедших давно, но до сих пор бережно хранимых в душе. Утешало лишь то, что Малфурион погиб как хотел — в бою за свою родину, унеся за собой тысячи врагов. Жаль только их место уже заняли новые силитиды и киражи, мерзкой шевелящейся тучей направлявшиеся к Силитусу.

А между ними и крепостью находилась Лесная армия, бесславно бегущая домой. Тиранд в ярости сжала кулак и сама не заметила, как струйка крови побежала по руке от слишком острых граней переговорного кристалла. Смерть ее супруга и тысяч безвинных эльфов и беорнов — вот была та цена, что заплатил Дартарен за свою жажду власти. Цена, которая ему самому ничего не стоила, ведь ненавистный эльф был жив и совершенно здоров. Однако как долго он будет находиться в этом состоянии, жрица и сама не знала, ведь по пятам калдораев уже шли полчища жуков, а небо над их головами заслоняли тысячи мерзких тварей. И главным вопросом сейчас было решить — что делать ей?

Тиранд обратила взор вправо, туда, где неподвижной статуей застыл ее учитель. Кенариус прибыл несколько часов назад и словно постарел за это время — настолько горько ему было осознать самоуправство учеников. Нет, он ничего не говорил, но жрица знала наставника достаточно давно для того, чтобы понять его настроение. Уже давно отстранившийся от управления страной, живущий в своем мире природы, Кенариус корил себя за пренебрежение, за то, что не оказался рядом и не образумил друидов. Тиранд бы от себя могла добавить, что сделать это следовало уже давно, если бы сама не упустила момент созревания заговора.

— Наши войска бегут к крепости, но их преследуют. Учитель, вы поможете мне спасти наших неразумных детей? — спросила жрица с грустной улыбкой.

— Конечно, — ответил ей Кенариус, а затем добавил, — но найдутся ли силы для того, чтобы спасти уже нас?

— Найдутся, — ответила Тиранд, — я смогла связаться с Дат’Ремаром и он пообещал, что армия Альянса вскоре придет к нам на помощь. Передовой отряд уже вблизи Силитуса.

***

Наверное прекрасный вид раскрывается со стен крепости, стоящей на высокой скале, однако он не идет ни в какое сравнение с тем, что возможно рассмотреть, если ты паришь в небе на спине величественного грифона, обозревая землю через подзорную трубу. Грифоны были созданием дворфов, прирученные и верно служившие им на протяжении тысячелетий, однако всадник, крепко вцепившийся в поводья, был син’дораем и не без гордости мог заявить, что с его помощью эти исполинские птицы стали еще опаснее. Они приобрели большую силу, выносливость, а их перья — крепость, что одолеет не каждый клинок.

Не просто было убедить подгорных жителей передать син’дораям своих любимцев, друид даже слышал, что Дат’Ремар и Иллидан многое отдали взамен за это, однако усилия оказались не напрасны. Друиды Королевства и он сам смогли добиться результата, с помощью природной магии выведя птиц еще смертоноснее прежних. Даже та высота, на которой они сейчас находились, была не доступна обычным особям, но стала возможной для стальных грифонов, как их назвали дворфы за стойкость и особый отлив шкуры. И Тэлин по праву гордился тем, что участвовал в этой работе.

Однако подобные размышления стоило отложить на более спокойные времена, так как внизу начали разворачиваться давно ожидаемые события — Тиранд, вместе с жрицами и Кенариусом, достигла гибнущей под когтями воздушных тварей армии и обратилась к силам Элуны. И Тэлин искренне обрадовался тому, что находился вдалеке от места сражения, ведь лучи, призванные жрицами, резали плоть, словно масло, почти не встречая сопротивления. Те же силитиды, что уцелели после этой атаки, оказались разорваны на части его собратьями — дворфами и син’дораями, верхом на грифонах.

Тэлин торопливо вынул из подзорной трубы кристалл, с помощью которого смог запечатлеть увиденное, и убрал его в сумку. Теперь артефакт, и без того стоивший целое состояние, стал и вовсе бесценным для определения силы их соседей. Хотя уже сейчас можно было отметить, что атака оказалась невероятно затратной для жриц, и большинство из них не в состоянии были продолжить бой. Едва удерживаясь в седле, они торопливо поворачивали к крепости, спеша уйти от встречи с новыми врагами. К счастью для Лесной армии, основные силы жуков были еще далеко и не потревожили калдораев до самого их прибытия в крепость. Однако до начала осады, а значит и штурма, оставалось совсем немного времени, и Альянсу стоило подготовить свой удар. А Телин позаботится о том, чтобы знания об умениях жриц Лесного Союза были получены его командованием.

***

Ритмичные удары долетали до стен, однако Тиранд они нисколько не беспокоили, скорее… Пожалуй, сложно было передать ее мысли одним словом. С одной стороны она была рада этим звукам, а с другой они вызывали в ней тревогу и беспокойство, ведь будущее так и оставалось туманным. Между тем на горной дороге, ведущей в Силитус, наконец показались первые фигуры тех, кто так громко оповещал округу о своем появлении. Всего две сотни силуэтов, из которых пятьдесят были высокими и массивными, издалека выдавая в себе големов.

«И это все, что прислал Альянс? Это и горстку грифонов с драконами?» — такие мысли пронеслись в голове верховной жрицы, но она не высказала их вслух, сохраняя на лице невозмутимость. Ибо у нее не было рычагов, чтобы воздействовать на Альянс, ничего, что она могла бы им дать. Все что имела Тиранд — их обещание на листе бумаги, и оставалось надеяться, что оно не будет растоптано лапами жуков.

Между тем отряд приблизился, и верховная жрица смогла рассмотреть его внимательней. Стоило отметить, что эти две сотни воинов сохраняли походный порядок даже здесь, в месте, где им не должно было ничего угрожать. Спереди и сзади их прикрывали големы, с боков шли дворфы, вооруженные ружьями — оружием, успевшем проявить себя в битве у Красного залива, а в центре шли лучники и маги. Их силу Тиранд определить не могла, но броня и оружие воинов буквально светились от вложенной силы, а потому слабыми они не являлись. Особое внимание привлекал гигант, шагавший вслед за первыми рядами големов. Одет он был в тяжелую броню, не оставлявшую без защиты ни одного участка тела, а за спиной имел массивный двуручный меч. Весить его доспех должен был словно тело взрослого калдорая, однако не было похоже, чтобы воин испытывал в связи с этим хоть какие-нибудь сложности. А ведь отряд этот преодолел путь от самой границы…

Наконец воины Альянса достигли закрытых ворот и, словно на параде, перестроились. Шедшие первыми големы отступили назад и вбок, а вперед вышли трое — тот самый громадный воин и сопровождавшие его дворф и син’дорай. К тому моменту Тиранд уже спустилась вниз со стен и стояла напротив ворот. Которые по ее приказу стали медленно растворяться. Когда же они распахнулись, между гостями и хозяевами повисла долгая, тягостная тишина. Посланники Альянса не могли заговорить первыми — ведь это означало проявить грубость к хозяевам. Что касается Тиранд — она своим молчанием демонстрировала недовольство, что ее в действительности обуревало. Впрочем, долго тянуть паузу она все же не стала, ведь ей не хотелось оскорблять Альянс.