- Ни одного агрессивного заявления с момента создания Нордрассила он не произнес, - ответил Ремар, - правда уже сказанного ранее более чем достаточно. Да и твой брат, кажется, настроен агрессивно к нам.

При напоминании о Малфурионе я скривился, но промолчал, совершенно не удивленный тем, что брат желает войны. Было бы странным, если б он хотел мира. Однако против своего учителя Малфурион не пойдет, по крайней мере не должен. А раз так…

- Если подытожить сказанное тобой две самые сильные фракции не стремятся к войне. Так значит проблема в третьей?

- Именно так, проблема во фракции возглавляемой Дартареном.

- Кем? – невольно напрягся я.

- Твоим знакомым, разумеется. И пусть его фракция самая слабая, эльфов, что идут за ним, достаточно для создания напряженности на границе. А это в свою очередь грозит тем, что уже наши жители не выдержат и решатся преподать лесным урок.

- Границу защищает Майев, она справится, - ответил, с грустью подумав о том, что не могу помочь девушке, и просто оказаться рядом. И кто знает, сколько еще мы не сможем встретиться? Может быть стоит вырваться на ночь на границу и проведать жрицу? Да что за глупости мне лезут в голову?

Но возвращаясь к лесным, стоит надеяться, что нам дадут еще три месяца, или случится чудо, и все наши проблемы решатся сами собой, иначе нам придется раньше времени создавать Источник, заявляя о его местонахождении всем желающим.

***

Феролас, граница с Лесным союзом. 136 день с момента раскола мира.

Ночь, чистое небо, лишенное покрова облаков. Благословенное время для эльфов, ведь Луна и яркие звезды открыты их взорам и манят своим светом. Время, когда так и хочется оставить заботы и вознести благодарность Элуне. Однако так было до раскола мира. До того, как раскололся континент и вместе с ним народ калдораев. Одни эльфы погрузились в отчаянье и ожесточенный, яростный труд, другие же смогли одержать победу и наполнить свое тело живительной энергией. Рано или поздно, но эти две части изначально единого целого должны были встретиться, и встреча эта не предвещала ничего хорошего. А еще, до нее оставалось совсем немного…

По густому, освещенному серебряным светом лесу, пробирался крупный отряд эльфов, сжимавших посохи и луки. Больше всего среди них было именно друидов возглавляемых Саркитом - эльфом амбициозным, но, увы, никогда не занимавшим достойного места в обществе калдораев. Так было до вторжения демонов, когда он являлся всего лишь обычным друидом, тихо проживавшим в приграничном городе, так было и после, когда весь накал борьбы прошел мимо него, ведь место, где он жил, находилось недалеко от Силитуса, и никак не было затронуто нашествием. Так оставалось и после того, как произошел раскол мира…

Проходили ночи, а положение его не менялось, пока однажды Саркит не осознал, где кроется возможность возвышения. Осознал в тот момент, когда увидел границу, что пролегла между калдораями. В тот час нестерпимая ярость наполнила его душу, ведь предатели, впустившие в их мир демонов и уничтожившие Источник Вечности, еще и решили захватить себе лучшие земли! И он был поддержан в этих чувствах, понят и направлен. Дартарен встретился с ним и изложил свой план. План по разжиганию войны, что уничтожит предателей. И в тот момент Саркит с радостью и воодушевлением осознал, что не его одного переполнило негодование. Десятки и сотни калдораев как и он были возмущены подобным, а еще тем, что Кенариус в своей милости бездействовал, закрывая глаза на растущие крепости. И в этот момент Саркит почувствовал в себе силы вести других к цели, почувствовал готовность возглавлять остальных. И воспользовался этим сполна, собрав более трех сотен друидов и простых калдораев в атаку на обнаглевших предателей. Особенно приятно было осознавать, что их противник ничего не сможет им противопоставить, ведь высокородные были лишены своей проклятой магии.

Путь через густой лес остался позади, а впереди показались стены крепости. Хотя вернее будет назвать ее заставой, ведь деревянное невысокое заграждение на земляных валах не могло называться крепостью даже в самые отчаянные времена. И эта вопиющая, бросающаяся в глаза слабость, стала еще одной причиной для намеченной атаки. Саркит оглядел собравшихся позади него членов отряда и подал сигнал к нападению.

Сражение началось немного раньше, чем предполагал командир друидов. И причина была в том, что их заметили дозорные на стене, и окликнули, требуя остановиться. А ответом предателям стали стрелы и заклинания, обрушившиеся на ветхое укрепление, почти мгновенно разнесшие препятствия на пути отряда. Не останавливаясь ни на миг, друиды бросились в образовавшийся пролом, предчувствуя победу. Однако уже в этот момент осознали, что битва не будет легкой.

Запели над головами стрелы и сразу несколько друидов упали замертво, а на пути нападавших поднялись големы, до этого спрятанные в земле. Такую угрозу сложно было не заметить, и на конструкты обрушилась вся сила природы, что могли призвать калдораи, вбивая неповоротливых созданий в землю. Однако на это они тратили драгоценное время и силы, а ведь каждое мгновение промедления могло стоить кому-то жизни. Вот и новая стрела пробила шею стоявшего справа от Саркита друида, а он в бессильной ярости обратил свой взор в глубину крепости. Туда, где спрятался лучник. И сразу растянул губы в усмешке, увидев, как с вершины деревянной вышки камнем рухнула фигурка эльфийки. Теперь уже их стрелки смогли найти свою цель.

С тяжелым грохотом рухнул последний из големов, все же успевший добраться до своих противников, а толпа друидов бросилась в открывшийся проход. Жалкие здания, что попадались им на пути, были разнесены в щепы, предатели, попытавшиеся заслонить путь с оружием в руках – мгновенно убиты взметнувшимися из под земли корнями. С радостью и наслаждением Саркит увидел, как корчится от невыносимой боли один из врагов, эльф, упорно тянувшийся к выпавшему из руки мечу, несмотря на распоротый живот. Добив противника ударом посоха, Саркит оглядел поля боя и в этот момент до его слуха донеслись крики умирающих. Множество криков, что раздавались за спиной. Мгновенно обернувшись, друид только и успел, что заметить ослепительно яркий чакрум, летевший ему в грудь.

***

Грозная, облаченная в тяжелые доспехи фигура, исчезла во вспышке телепортации и погрузила кинжал по самую рукоять в горло противника, а затем изогнулась и пропустила удар ветра над собой, добивший ее врага. Рядом слышатся крики умирающих, жрицы призывают Богиню на помощь и сражаются, сражаются, убивая силами милостивой Элуны своих же сородичей. Хищное лезвие чакрума наливается серебряным светом, и в следующий миг Майев бросает его в спину взывавшего к ветру друида, с радостью и наслаждением замечая, как верное оружие почти перерубает пополам свою жертву. А затем возвращается к своей хозяйке, словно преданный саблезуб. Как же давно жрица мечтала убивать друидов, верных Кенариусу, как же давно росла в ней ярость в отношении предавших ее народ отродий. И с каждым следующим поступком тварей, ее чувства все более нарастали, не имея возможности найти выход. Однако сейчас Майев наконец могла исполнить желание и покарать тех, кто пришел на ее земли.

Вот только число таких разумных с каждым мгновением сокращалось, а их отчаянные, недоуменные крики затихали. Ведь она пришла не одна, а вместе с сестрами, в чьих сердцах жила та же ярость, что и в ее. Переместившись к новому противнику Майев без затей снесла ему голову и только тут осознала, что драться более не с кем. Сражение завершено. Немногие уцелевшие друиды бежали в сторону своей земли и как бы не хотелось их преследовать – делать этого не стоило. Эльфы, что пошли за Иллиданом, еще не были готовы к войне и ярким свидетельством тому был разгромленный лагерь, что не смог выстоять даже против двух сотен слабо подготовленных лесных.

Взгляд Майев обратился на покосившиеся, едва стоящие стены, на трупы, что устилали заставу изнутри, и плечи невольно поникли под тяжестью навалившихся испытаний. Ведь даже ей, сумевшей закалить свою душу в горниле войны было сложно видеть, как остатки ее народа убивают друг друга, сражаясь за осколки почившего Королевства. Сняв шлем, и обнажив слипшиеся от пота волосы жрица вздохнула холодный, пропитанный смертью воздух и встряхнув с плеч усталость направилась к одному из тел. Туда, где еще теплилась жизнь.