— Учитель, а как Вы считаете, я смогу сравняться в искусстве друидизма с братом? — вопрос этот пришелся как раз кстати, ведь Кенариус уже закончил проповедь и полагал свой долг исполненным, меньше всего он ожидал, что я подам голос.
— Сравняться? Возможно, и сможешь, если приложишь достаточные усилия и терпение, — ответил Кенариус после нескольких секунд молчания.
Я скривился. Возможно, именно это меня раздражало в учителе больше всего. Все эти общие слова, пространные рассуждения, глубокое философствование, что понятно было ему одному, а остальные должны были принимать его взгляды как единственно верные. Почему Кенариус не мог говорить прямо?
— Учитель, Вы ведь сами говорили, что Малфурион самый талантливый ученик из всех, что к Вам приходили, разве я обладаю таким же талантом?
— Быть может, и не обладаешь, но терпением и упорством многого можно достигнуть, — с прежней своей мягкостью и налетом тысячелетней мудрости начал вещать Кенариус. Его слова должны были успокоить меня, дать понять, что я на верном пути, вот только возымели обратный эффект. Я видел, что уступаю брату. Ночь за ночью* я прилагал усилия для того, чтобы с ним сравняться, но неизменно терпел поражение и с каждым днем, месяцем, годом я осознавал, что не смогу достичь успеха здесь, что останусь навеки братом Малфуриона, что потеряю Тиранд, которая и не посмотрит на такого бесталанного неудачника, как я.
— Вы ошибаетесь.
Эти мои слова прозвучали словно гром среди ясного неба. Интересно, как давно кто-то говорил подобное Кенариусу? И говорил ли когда-нибудь? Хотя наверняка говорил, не стоит собой излишне гордиться.
— Ошибаетесь, — продолжил я спустя мгновение, — я никогда не смогу сравниться со своим братом в друидизме, он искуснее меня уже сейчас, а я не желаю быть его жалким подобием! Уж лучше я поищу иной путь!
— И какой же путь ты хочешь найти, Иллидан? — голос Кенариуса по-прежнему излучал доброту и спокойствие, и единственное, что в нем изменилось — мягкое предостережение. — К каким силам ты хочешь обратиться?
— К арканной магии, например, у меня к ней талант, по крайней мере так говорят.
— Арканная магия? Ты хочешь стать одним из тех, кто мнит себя богом, просто из-за того, что использует силы Колодца Вечности? Кто отвернулся от природы, кто извращает законы этого мира в угоду своих низменных желаний? Подумай, ты действительно этого хочешь? — произнес учитель, сохраняя все тот же невыносимо спокойный и мудрый тон.
Чего бы не добивался Кенариус своими речами, сказанное лишь разжигало во мне злость. Обидно было слышать такие слова о своей расе, ведь большинство ночных эльфов использовали именно арканную магию. Пусть большую часть своей жизни я с братом и провел в небольшой деревушке, где жители использовали друидизм, но у меня было и множество знакомых арканных магов. В свое время я побывал на границе, регулярно участвуя в стычках с троллями Гурубаши, и в той обстановке смог познакомиться с теми, кого Кенариус так порицал. Это были обычные эльфы, кто-то хуже, кто-то лучше, а еще они обучали меня своему искусству, и выходит, что Кенариус утверждает, будто и я себя мню богом? А он что, конкуренции боится?
— Да что плохого в арканной магии? Чем она хуже друидизма? Как Вы можете порицать моих сородичей за ее изучение и почему я не имею права ей овладеть? — спокойствие давалось все с большим трудом, хотелось уже не говорить, а рычать.
— Если ты так поступишь — перестанешь быть моим учеником, — веско припечатал Кенариус, а я неожиданно ощутил… облегчение. Словно только и ждал этих слов.
— Хорошо, так я и поступлю, — ответил я.
— Постой, Иллидан, не спеши, — ко мне обратилась Тиранд, и ее слова, как всегда, заставили меня прислушаться, — ты ведь знаешь, что порой совершаешь необдуманные поступки, ты уверен, что не делаешь ошибки?
На миг я почувствовал колебания, и главным в них было то, что я понял, если сейчас уйду — встречи с Тиранд станут реже и большую часть времени она станет проводить с моим братом. Подобного я боялся и во многом поэтому медлил ранее с решением, вот только мои колебания были успешно отброшены, когда я услышал голос Малфуриона.
— Тебе не стоит изучать арканную магию, брат, если не хочешь стать таким же, как эти высокомерные ублюдки. Лучше добиться посредственных результатов в искусстве друидизма, чем стать таким, как они, — он стоял со спокойным и величественным видом, совсем рядом с Тиранд, будто все для меня уже потеряно, и с осуждением взирал на меня.
— Я все же сделаю это. Я не буду посредственностью, брат, даже не мечтай, я превзойду тебя, — едва ли не прорычав, произнес, после чего, не оглядываясь, устремился прочь от поляны. Кипящая во мне ярость требовала выхода, и я обернулся в тигра, после чего на всей доступной скорости устремился в лесную чащу. Хорошо, что эти два года не прошли для меня совсем впустую и хоть чему-то я научился.**
***
Мимо проносились стволы деревьев, порой ветки кустарников преграждали мне путь, но я их не замечал, затуманенный от ярости разум только и мог, что требовать бежать вперед, на полной скорости, выбиваясь из сил. Полурык-полувопль прозвучал из пасти, а в голове проносились обрывки мыслей, общий смысл которых складывался в слова:
— Я превзойду брата, я покажу Тиранд, кто из нас лучше!
Но даже самая безудержная ярость когда-нибудь заканчивается, иссякла она и во мне, бег мой постепенно замедлился, и вскоре я и вовсе остановился. Ярость ушла. Впрочем, желания исправить совершенное, вернуться и попросить прощения не появилось. Почему-то в душе было твердое убеждение в том, что я совершил верный поступок и осталось теперь найти свой путь. А раз уж я отказался от друидизма, в лесу я «свой путь» точно не найду.
К счастью для меня, заблудившийся в лесу ночной эльф был темой для анекдота, но никак не чем-то возможным, а я и вовсе большую часть своей жизни проводил отнюдь не в городах. Сотни признаков того, где я оказался и куда мне следует держать путь, предстали передо мной, хотя достаточно было и одного — звездного неба над головой. Ведь звезды для ночного эльфа — словно книга, что он начинает читать с первых лет своей жизни. По древним традициям младенец впервые должен покинуть дом именно ночью в ясную погоду, чтоб быть открытым пред взором Элуны. Вот и я прошел такое воспитание, и сейчас без труда мог понять знаки, прочтенные в небе.
Оторвавшись от звездного неба, я, не колеблясь ни мгновения, устремился на север, в сторону ближайшего поселения эльфов. Конечно, звезды не могли показать мне дорогу настолько точно, но я надеялся, что чуткий нюх мне поможет.
В пути у меня была возможность обдумать все спокойно, тем более, что лес во владениях Кенариуса был достаточно безопасен, особенно для друида, к каковым меня можно причислить, пусть и с большой натяжкой.
А думал я о том, что мне делать теперь. Обучаться арканной магии — хорошее решение, но мне необходим учитель, и выбор его должен быть правильным. Так кто бы мог подойти на эту роль, да еще и принять такого талантливого ученика, как я? Особенно учитывая тот факт, что ни знатности, ни богатства я не имею? По зрелому размышлению список был небольшим, а подумав еще немного, я и вовсе понял, что как такового выбора у меня нет. Как и говорил, с арканными магами я общался, но случилось это в то время, когда я попал на границу с троллями Гурубаши, и среди всех моих знакомых был только один опытный и сильный маг. От осознания, к кому мне придется обратиться, стало как-то нехорошо.
С Керантилом знакомство состоялось при весьма удачных обстоятельствах. Я входил в разведывательный отряд, что прочесывал лес вблизи форпоста ночных эльфов, и нашему отряду посчастливилось почувствовать творимые невдалеке заклинания. Вопроса «Что делать?» пред нами не стояло, и мы на максимально возможной скорости направились в нужную сторону. Вскоре мы вышли к месту грандиозного побоища пяти ночных эльфов и нескольких десятков троллей.
Как оказалось, в тот раз Керантил вместе со своими напарниками возвращался из дальнего рейда, задачей которого было сделать жизнь троллей веселей и интересней. С поставленной задачей отряд справился, обугленные остовы стен и множество сгоревших домов троллей тому свидетели, однако во время отхода удача отвернулась от ночных эльфов. Их заметили тролли, и началась общая облава. Керантил и его спутники были весьма сильными магами и воинами, а потому долгое время им удавалось ускользать, да еще и серьезно вредить преследователям, но уже у границы с нашими землями их все же настигли и навязали бой. Уставшие, с опустошенным магическим резервом, они приняли его при весьма неудачных обстоятельствах, и удар нашего отряда в тыл врагам был весьма кстати. Лично я в ту ночь превзошел сам себя, сумев на миг ослепить, а затем и разрубить шамана троллей, хотя должен и признаться, что мне во многом повезло, ведь за несколько мгновений до этого противник вынужден был отражать атаку самого Керантила.
