Он вошел в зал вместе с Малфоем, когда там уже полно было народу, и все взгляды тут же обратились к нему. Живо возвратилось то полузабытое чувство, когда хочется удрать куда угодно, только не стоять и не улыбаться фальшиво на колдокамеры.

Малфой в роскошной строгой черной мантии с серебристой окантовкой по краю, отошел слегка в сторону, чтобы не попадать в кадр, но вскоре заметили и его.

Новость о том, что наследник рода Малфоев вернулся в магический мир после четырех лет отсутствия, наделала шуму. Его в тот вечер фотографировали не меньше Поттера, а потом какая-то журналистка осмелилась спросить, почему они пришли вместе.

— Вы пришли, сопровождая мистера Поттера сегодня. А что же случилось с профессором Снейпом? Ведь до недавнего времени мистер Поттер состоял с ним в близких отношениях? — прощебетала со страшной скоростью напористая барышня, до жути напоминавшая Риту Скитер, — теперь вы владеете душой мистера Поттера, мистер Малфой?

— Я владею не душой, я владею его членом, милая, — улыбаясь, проговорил Драко.

Гарри рядом с ним поперхнулся воздухом, а журналистка пошла красными пятнами не то от смущения, не то от гнева.

Малфой насладился произведенным эффектом, а потом, понизив голос, сказал:

— Когда вы задаете такие компрометирующие вопросы, будьте готовы получить на них ответы, дорогая. А если вы хотели узнать что-то о профессоре Снейпе, спросите его самого. Он только что вошел в зал.

Когда Драко подхватил его под руку и повел к столикам, Гарри услышал, как сопровождавший ведьму журналист спросил:

— Это что, так и оставить в интервью?

— Ты что, болван! Нас обоих уволят, если эта бесстыдная фраза просочится в газеты! — прошипела та в ответ.

Поттер улыбнулся.

— Ловко ты её.

— С такими только так и надо, — пожал плечами Драко, — не удивлюсь, если она из «Придиры» или из какого-нибудь «Ведьминого досуга». Таким журналистам не нужна информация, им нужно тебя смутить, поставить в неловкое положение, а потом наслаждаться тем, как ты будешь выкручиваться.

Они сели за столик для почетных гостей. Вскоре к ним присоединились Рон, Гермиона и Рози, одетая в пышное все обсыпанное блестками платье светло-розового цвета.

Рон обменялся с Малфоем прохладным рукопожатием и парой дежурных фраз. Гермиона степенно кивнула. Она все еще дулась на Гарри. А Рози, увидев Драко, открыла рот и похлопала ресницами. Девочка была просто очарована им и рассматривала его полные десять минут. Драко улыбнулся и подмигнул Рози, после чего, она мгновенно покраснела и потупила взор.

— У вас очаровательная дочка, — миролюбиво улыбнулся Драко, вгоняя Рози в краску еще сильнее.

— Да, спасибо, — нейтрально ответила Гермиона.

В зале было много знакомых лиц.

Рядом с ними сидели Невилл, Симус, Полумна, сестры Патил. С друзьями Поттер перекинулся парой теплых фраз еще в коридоре перед тем, как войти в зал. Невилл возмужал и стал увереннее в себе, его жена Полумна ждала первенца, хотя это было почти незаметно. Она что-то рассматривала на потолке в иллюзорных облаках, и лицо её было такое, будто ничего прекраснее она в своей жизни не видела. Гарри подумал, что хоть кого-то это хмурое депрессивное магическое небо радует. Симус занимался разведением драконов, и работал вместе с Чарли Уизли. Он был загорелым, худым, и из этой пятерки в нем одном осталось что-то от того мальчика-первокурсника, любящего взрывы. Во всех остальных Гарри не узнавал своих однокурсников.

Дальше за столом сидела семья Уизли, потом какие-то министерские чиновники во главе с Кингсли, за ними — снова бывшие студенты Хогвартса с семьями и родителями, среди которых Гарри узнал отца покойного Седрика Диггори.

Преподаватели Хогвартса сидели через один стол от почетного. Гарри рассмотрел Минерву МакГонагалл, Слизнорта, Флитвика, сильно постаревшую мадам Стеббль. А потом его взгляд уперся в знакомый мрачный силуэт.

Поттер быстро отвел глаза от Снейпа, который по такому случаю не пожелал сменить свою простую чёрную мантию на более нарядную. Лишь только галстук-бабочка на рубашке указывала на то, что профессор пришел не в свою лабораторию зелья варить, а на прием.

Со дна души Гарри поднялось слабое волнение. Ему ужасно хотелось обернуться снова, рассмотреть лицо, которое он не видел почти целый год. Зачем — он не понимал. Его внезапно посетило сильное желание показать Снейпу, насколько он стал для него безразличен, и насколько он счастлив без него. Это было иррациональное, эгоистичное желание, и он ему, конечно, не поддался. Не повернул головы ни разу за вечер.

Слегка приглушили свет, на импровизированной небольшой сцене появилась кафедра из чистого стекла, изысканная и оригинальная, и на возвышение поднялся Кингсли.

Речь министра магии касалась благодарностей всем собравшимся. Он называл всех и каждого в этом зале героями и вспоминал прошедшие темные, мрачные времена. А потом он пригласил на сцену главного виновника торжества — Гарри Поттера, который предпочел бы отсидеться за своим столиком в благодатном полумраке.

Гарри говорил недолго. Он вспоминал подвиги погибших и подвиги живых, перечислил людей, которым особенно был благодарен, и без которых победа не случилась бы. Фамилию Снейпа он произнес так же ровно, как и все остальные. В конце речи Поттер поднял свой бокал и предложил выпить за этот памятный день стоя.

Заскрипели отодвигаемые стулья, зашуршали мантии джентльменов и платья дам и отгремел первый тост, повторенный сотней голосов.

Вскоре атмосфера в зале изменилась. Немного подвыпившие участники и герои войны расслабились, и на танцпол вышли первые пары.

Гарри проводил время довольно приятно. Гермиона о чем-то горячо спорила с Малфоем. Они зацепились языками уже давно и теперь никак не могли прийти к соглашению.

Рон танцевал со смеявшейся Рози, то и дело подхватывая её на руки, и кружа. Девочка восторжено и очень заразительно хихикала. Гарри неожиданно пригласила потанцевать Парвати Патил, которая, подмигнув, напомнила, что он должен ей танец за Святочный бал на четвёртом курсе. Он с радостью согласился. Потом он танцевал с Полумной и внимательно слушал о все тех же морщеногих кизляках — некоторые вещи в жизни не меняются!

Через два с половиной часа, шести бокалов вина и несчетного количество танцев, его за руку из-за стола вытянул улыбающийся Малфой.

— Не откажите, мистер Поттер, — лукаво проговорил Драко с шутовским поклоном.

Гарри огляделся.

— Неудобно как-то, — промямлил он.

Драко фыркнул.

— Гарри, посмотри, никому уже нет никакого дела, кто с кем целуется, не говоря уж о том, кто с кем танцует!

Он указал Поттеру на соседний столик, где Падма Патил жарко целовала Симуса. Гарри покачал головой и сдался. В конце концов, что плохого в безобидном танце?

— И кто же из нас должен вести в такой ситуации? — спросил он, обнимая слизеринца за талию.

— Мы оба, как всегда, — улыбнулся тот.

Музыка захватила обоих в плен, закружила, зазвала… Гарри чуть покачиваясь из стороны в сторону, закрыл глаза, наслаждаясь медленным ритмом и ненавязчивой мелодией. Руки Малфоя на его талии были теплыми и нежными. Ему было хорошо и спокойно, пока он не поднял веки и не наткнулся на мимолетный взгляд Северуса.

Всего одну секунду Снейп смотрел на него из полутьмы своего столика, и тут же отвел взор, но Поттера будто поразил электрический разряд. Черные глаза, полные ночи, цепкие и внимательные, словно отпечатались в его памяти, и продолжали смотреть на него даже, когда Северус поднялся и вышел из зала.

Гарри остановился. Ему сделалось нехорошо.

— Что случилось? — спросил встревоженно Малфой.

— Душно, — соврал Поттер, — я выйду ненадолго на улицу. Извини.

Лавируя между танцующими и обходя столики, Гарри быстрым шагом вышел на балкон. Майский вечер откинул влажные волосы со лба, остудил горячий лоб. Поттер тяжело оперся руками о перила и опустил голову.

— Да что же это? Когда ты уже отпустишь меня?!