«– Лежите?.. Ну и лежите! Лежите – такая ваша судьба. При чем тут я-то? Вы лежите, а я еще побегаю по земле. Покружусь»125.

Судьба Спирьки – бегать, кружиться, блуждать по земле без цели и смысла до самой своей роковой кончины.

Удивительно точна культурная топика рассказа В. М. Шукшина. Первое свое преступление Спирька совершает в бане. Баня – опасное, нечистое в народной мифологии место126. Он не решается застрелиться на кладбище127, где не место самоубийцам, нечистым, «заложным» покойникам128. Спирька застрелился в красивом месте, в лесу, среди природы. Перед смертью он слушает птиц. «Тоже парой летают», – подумал Спирька. (У него нет пары.) Еще он подумал, что люди завидуют птицам… Говорят: «Как птаха небесная»129. На кладбище он вспоминает маленькую девочку, свою племянницу. (И собственных детей у него нет!) В этих предсмертных образах – знак прорыва к какой-то безграничной, неведомой человеку, свободе, трагедии исчезновения с лица земли корня доброго (ангельской души) человека Спирьки Расторгуева и неблагополучия того мира, в котором он жил.

Совершенно очевидно, что жизнеописание Спирьки выстроено по той же сюжетной схеме, что и жизнеописание Святополка:

Структурно-типологический анализ представленных текстов показывает, что в основе жизнеописания Святополка и Спирьки Расторгуева лежит единая сюжетно-композиционная схема, общий архетипический сюжет. Следует остановиться на проблеме «архетипического», прежде всего, с той целью, чтобы выявить генезис данного сюжета.

Термин «архетип» предложен К. Г. Юнгом, основателем «глубинной», или «аналитической психологии». Предложен он для характеристики содержания «коллективного бессознательного». В связи с этим следует говорить об изначальных идеях, мотивах, образах, которые «имеют свое происхождение в архетипе» и «которые неожиданно обнаруживаются повсюду»130. К. Г. Юнг подчеркивает, что архетип имеет структурную природу. Для аналитика несомненный интерес представляет то, что структурные архетипические модели лежат в основе устной и письменной культуры от архаичной мифологии до литературы сегодняшнего дня. Задача исследователя – обнаружить и описать их. Сделать это достаточно сложно в силу ряда причин. В частности, потому, что одно из сущностных свойств структуры – способность к трансформации. Отсюда трудность ее узнавания – выявления общего в том, что воспринимается как совершенно разнородное и несопоставимое. Наличие архетипической структуры в том или ином произведении отнюдь не очевидно даже для специалиста, читатель же остается, в принципе, вне данной проблематики. Между тем описание архетипического дает ключ к скрытым (бессознательным, глубинным) смыслам текста, которые невозможно постигнуть иными путями и без понимания которых текст фактически остается непрочитанным.

Рассмотренные жизнеописания (Святополка и Спирьки) восходят к архетипическому сюжету о Христе и Антихристе. (В связи с анализом представленных текстов нас в первую очередь интересует сюжет об Антихристе.) Сама тема «Христос – Антихрист» трудноисчерпаема в своих аспектах и, как представляется, совершенно неисчерпаема в объеме и контекстах (еще и потому, что она открыта в живую жизнь). Мы сознательно ограничиваем себя рамками задач настоящего исследования и далее рассматриваем только существенные для анализируемых сюжетов мотивы.

Жизнеописание Христа носит канонический характер, оно представлено, прежде всего, в Четвероевангелии. Сложнее обстоит дело с сюжетом об Антихристе. Библейские тексты не дают сколько-нибудь цельного жизнеописания человека, рожденного противником Бога. Даже «Апокалипсис» Иоанна Богослова, повествующий о конце мира и временах Антихриста, не мог удовлетворить любопытство христианина, интересующегося данной фигурой.

Собственно говоря, жизнеописание Антихриста ни в виде канонического, ни беллетристического текста никем и никогда не написано. Однако его можно реконструировать. В законченном виде сюжет об Антихристе сложился частью в библейских текстах, частью – в экзегетике, частью – в апокрифической литературе и народной христианской легенде. Он сформировался как некий антитекст по отношению к сюжету о Христе. Мотивы данных сюжетов представляют собою совокупность бинарных оппозиций131.

Само имя Антихриста – оппозиция имени Христа. С другой стороны, можно утверждать, что у противника Сына Божия нет имени (ноль имени), ибо, строго говоря, Антихрист – это не имя. В греческой приставке «анти» – «против» и «вместо» – заключены лишь отрицание и подмена имени и образа Христа132. Ситуация явления «анти»-Христа заведомо предполагает самозванчество, обман и лжеподобие. Отсюда именование его Лжехристом.

Христос пришел на землю, чтобы искупить первородный грех, совершенный Адамом и Евой. Искупитель – одно из его имен133. Если в поступке Адама и Евы человечество пало и утратило бессмертие, то в жертвенной смерти Христа оно восстало и обрело его вновь. «Якоже бо о Адаме вси умирают, такожде и о Христе вси оживут» [1 Коринф. 15, 22]134. Христос искупает последствия грехопадения уже тем, что сам рождается вне плотского греха – от непорочного зачатия. Варианты рождения Антихриста: 1) от колена Данова («Как от колена Иудина родился Христос, так и от колена Да-нова имеет произойти антихрист»135; в Апокалипсисе колено Даново исключено из числа «запечатленных» колен Израилевых, то есть тех, кому суждено спастись [см.: Откр. 7, 5–8]136); 2) от монахини137; 3) от инцеста138; 4) от блудницы139 и др., – в сущности, сводятся к одному: он рождается не просто от плотской, но от блудной, греховной, незаконной связи. (Ср. идея природной греховности родившегося от блуда: «Ниже да внидет блудородный во храм Господень до десятаго рода» [Второзак. 23, 2].)

Христос – богочеловек, пришедший, чтобы дать человечеству возможность спасения, жизни вечной (одно из его имен – Спаситель; в именах Христа реализуется мифологема, раскрывающая смысл его земной судьбы). Антихрист – человек («человек беззакония, сын погибели» [2 Фесс. 2, 3]), пришедший в конце времен, чтобы навеки погубить поддавшихся искусу и последовавших за ним.

Христос – подлинный учитель («Вы же не нарицайтеся учителие: един бо есть ваш Учитель, Христос» [Матф. 23, 8]), он пришел в мир, чтобы открыть Истину и указать Путь. «Глагола ему Иисус: Аз есмь путь и истина и живот» [Ио. 14, 6]. «Аз на сие родихся и на сие приидох в мир, да свидетелствую истину» [Ио. 18, 37]. «Благодать (же) и истина Иисус Христом бысть» [Ио. 1, 17]. Антихрист – лжеучитель и лжепророк, «дух лестча (заблуждения)» [1 Ио. 4, 2]. Его образ коррелирует с образом дьявола, который «ложь есть и отец лжи» [Ио. 8, 44], он сам – «лживый» [1 Ио. 2, 22].

Антихрист, претендующий на роль Христа, его место и власть над душами людей, выступает в роли обуянного гордыней самозванца и ложного двойника Христа («противник и превозносяйся паче всякаго глаголемаго Бога или чтилища, якоже ему сести в церкви Божией аки Богу, показующу себе, яко Бог есть» [2 Фесс. 2, 4]). Антихрист – человек в маске добродетели (а потому его явление миру и человеку есть тайна!). Скрывая под личиною свою подлинную природу, он выдаст себя за Христа и предстанет им в глазах тех, кого ему удастся ввести в заблуждение140. Он – обольститель, как всякий неисповедующий Христа (уже цитированное: «сей есть льстец и антихрист» [2 Ио. 1, 7]). «Востанут бо лжехристи и лжепророцы и дадят знамения велия и чудеса, якоже прельстити, аще возможно, и избранныя» [Матф. 24, 24]. Он наделен, как и Христос, силой чудотворения, но эта сила от дьявола («Егоже есть пришествие по действу сатанину во всяцей силе и знамениих и чудесех ложных» [2 Фесс. 2, 9; ср.: Откр. 13, 14], и лишь благодаря своей связи с ним он добивается господства над людьми («и даде ему змий силу свою и престол свой и область великую» [Откр. 13, 2]; «и дана бысть ему область на всяцем колене (людий) и на языцех и племенех» [Откр. 13, 7]).