Литмир - Электронная Библиотека
A
A

После Русско-японской войны правительство предприняло некоторые шаги для улучшения положения военных инвалидов в виде создания домов призрения увечных воинов, но специальные учреждения по оказанию помощи пострадавшим на войне (в том числе беженцам) начали создаваться лишь во время Первой мировой войны (документы № 107, 108, 112, 123, 124). В годы Первой мировой войны было создано несколько комитетов для координации деятельности государственных и общественных структур, оказывавших попечение пострадавшим: Верховный совет по призрению семей лиц, призванных на войну, Общество повсеместной помощи пострадавшим и их семьями и др. Главной тенденцией в развитии попечительской деятельности стало увеличение роли государства в этой области.

Беженцы – одна из категорий жертв Первой мировой войны и специфической политики царских военных властей по отношению к гражданскому населению прифронтовых районов. Отступление русских войск в связи с поражением весной 1915 г. повлекло за собой большое количество беженцев, стремящихся вглубь России. Первые эшелоны беженцев направлялись в Сибирь осенью 1915 г., когда приуральские губернии, перегруженные ими, отказывались принимать двигающиеся с Запада бесконечной лентой новые эшелоны. Расселение десятков тысяч беженцев по Сибири, непредусмотренное и неподготовленное, производилось стихийно. Десятки товарных поездов неделями передвигались в различных направлениях, ища пристанища для многих тысяч измученных и истощенных белорусских, польских и литовских крестьян, в спешке покинувших привычные места жительства. Проблема беженцев напрямую связывалась с вопросами социальной помощи наиболее нуждающимся из них. Первыми социальное попечение беженцам оказали местные органы власти и благотворительные организации (документы № 110, 111, 120). Под руководством местных отделений Всероссийского союза городов помощь беженцам организовывалась за счет средств, отпускаемых Особым совещанием о беженцах при Министерстве внутренних дел. Непосредственное обслуживание беженцев некоторых национальностей (поляков, евреев, латышей, литовцев) осуществляли национальные организации и комитеты.

Попечение о неимущих входило в круг деятельности сословных обществ, имевших для этого различные организационно-юридические основания. Сословная благотворительность оценивалась современниками тех лет как «очень незначительная». Например, малочисленные купцы и мещане Енисейской губернии совместными усилиями открывали благотворительные общества или заведения (документ № 21). Вопросами благотворительности в определенной мере занималась корпоративная организация купечества – купеческое общество. Пожертвования купцов имели двойственную природу. С одной стороны, формально они были добровольными, но с другой – купечество ставилось властями в такое положение, когда пожертвования становились обязательным атрибутом принадлежности к данному сословию. В Сибири, по единодушному мнению большинства исследователей, довольно широкое распространение получила «благотворительность по принуждению», когда благотворительные учреждения создавались по предложению начальства (документы № 16, 22).

Крестьянская реформа 1861 г. положила начало созданию по всей территории России органов крестьянского самоуправления. В ходе реформы крестьянская община преобразовалась в сельское общество, а несколько близлежащих сельских обществ, объединившись, образовывали волостное общество. К функциям органов крестьянского самоуправления относилось устройство общественно значимых социальных учреждений: школ, лечебниц, богаделен. Их содержание призваны были обеспечивать сборы на мирские потребности, собираемые с крестьян сельских обществ, и так называемые общественные капиталы, в которые входили доходы от питейных заведений, выплаты за освобождение от общественных служб, проценты с ценных бумаг сельского общества и прочее. Например, в 1892 г. благотворительность и содержание богаделен обходились сельскому населению Енисейской губернии в 2221 рубль. Три четверти этой суммы расходовалось на обеспечение волостных богаделен, а остальная часть шла на сельские богадельни и разовую социальную помощь нуждающимся (содержание больных и безродных, помощь погорельцам, пострадавшим от землетрясения и т. д.)11.

В пореформенное время активно развивалась церковная попечительская работа, оказываемая приходами, монастырями, попечительствами о бедных духовного звания, православными братствами. Под руководством Святейшего Синода в периоды народных бедствий и кризисных ситуаций при церквах организовывались сборы пожертвований в поддержку благотворительных обществ и учреждений. Сборы носили постоянный характер (на нужды Российского общества Красного Креста, на заведения приказов общественного призрения, на Попечительство о глухонемых и пр.) или проводились по определенным дням один раз в году: 9 мая – в пользу Общества спасения на водах, с 10 по 17 мая – в пользу Попечительства о слепых, 24 мая – в поддержку церковноприходских школ и пр.

Возрождение приходской благотворительности во многом было связано с «Положением о приходских попечительствах при православных церквах», принятом в 1864 г. (документ № 10). В сфере социального призрения задачи приходских попечительств и органов крестьянского самоуправления совпадали. Часто приходские попечительства открывались для выполнения какой-либо конкретной задачи (строительство школы, ремонт храма), а затем закрывались, большинство из них существовало формально. Источниками средств, направляемых на социальное попечение, служили проценты с завещанной недвижимости и капиталов, церковные сборы после служб, сборы в кружки. С началом Первой мировой войны в Сибири открывались приходские попечительные Советы. Они, в отличие от приходских попечительств, объединяли несколько приходов либо представляли собой союз приходских попечительств и благотворительных организаций (уездных, волостных).

Епархиальные попечительства о бедных духовного звания выдавали разовые денежные пособия вдовам, а в исключительных случаях – детям-сиротам церковнослужителей. Функционирование общественно значимых социальных учреждений обеспечивав ли монастыри, чья попечительская работа особенно проявилась в годы Первой мировой войны.

В целом социальное попечение в Сибири характеризовалось концентрацией благотворительных учреждений в городах, охватом не всех нуждающихся, разобщенностью и нестабильностью деятельности субъектов социального попечения, неравномерностью распределения сил и средств среди нуждающихся. На рубеже XIX–ХХ вв. определяющим процессом в организации социального попечения стала постепенная замена сословной помощи общесословной. Постепенно общественное попечение сложилось в схему: опора на государственные средства и добровольные пожертвования, организационное обеспечение через органы местного самоуправления с привлечением сил волонтеров и благотворительных обществ.

Социальное попечение в Сибири (XIX – начала XX в.) в документах и материалах - b00000136.jpg

Текстовые и иллюстративные материалы

№ 1. Обращение енисейского губернатора А. П. Степанова к красноярцам по случаю открытия Енисейского приказа общественного призрения

[15 мая 1823 г.]

Граждане красноярские!

Государю императору угодно было озарить вниманием своим город ваш, возведя его на степень губернского. С сим вместе получили вы преимущественные, открытые знаки его милости. Знаки сии заключаются в правах, предоставленных единственно городам управляющим. Посреди вас заключаются ныне места и лица, которые имеют силу ходатайствовать непосредственно о благе вашем и предохранять от зла при самом его зарождении; посреди вас существует уже то средство, через которое сострадательному сердцу нашего государя угодно изливать милости и благодеяния на слабое и страждущее человечество. Я разумею, любезные граждане, под сим средством обязанности Приказа общественного призрения, открытого нынешнего числа в г. Красноярске по предписанию господина генерал-губернатора Восточной Сибири.

вернуться

11

Ермакова Е. Е. Роль органов сельского волостного самоуправления в социально-экономической и культурной жизни Енисейской губернии в конце XIX – начале XX века // Управление и экономика: теория и практика : сб. науч. трудов. Вып. 3. Красноярск, 2007. С. 146.

4
{"b":"638581","o":1}