Они еще хихикали, когда темнота позади вновь осветилась вспышкой.

А потом оба, Вирр и Давьян, очутились на коленях, с заломленными за спину руками. Пульсирующие узы стянули им запястья и лодыжки, еще одна веревка обвила бесчувственного незнакомца и стянула его так же надежно.

Давьян, от страха забывший о смехе, забился, но без успеха.

– Надеюсь, у вас найдется этому хорошее объяснение, – произнес у них за спинами низкий голос. Сквозь его ровный тон пробивался сдержанный гнев.

Давьян хотел оглянуться, но вдруг обессилел, словно на него разом навалилась усталость последнего месяца. Слева он услышал, как зевает Вирр.

Он запомнил еще мягкую траву под собой и резкий белый свет вокруг, а потом все погасло.

Он спал.

Аша еще раз подергала ручку – хоть и поняла уже, что заперто. Хмуро разглядывая черные стены камеры, она безуспешно пыталась разобраться, что произошло. Ее, еще не опомнившуюся после гибели Джина, свалил сон – или обморок, – но то было в доме Шаны, среди озабоченных теней, где ей, казалось бы, ничто не грозило. Шана уже подтвердила ее рассказ о наблюдателе, после чего никто и не думал винить девушку в случившемся. Скорее, тени беспокоились за нее.

С тех пор, как видно, что-то переменилось, иначе она не проснулась бы одна в каменном мешке. Прочная дверь на замке, и никто, кажется, не слышит ее криков.

Со злости Аша ударила по двери ладонью – стук гулко разнесся по наружному коридору.

– Эй, есть здесь кто-нибудь? – заорала она.

Как и прежде, ни ответа, ни признака, что ее услышали. Вздохнув, девушка вернулась на кровать. В камере только и было, что кровать, два стула и стол – и ничего, что помогло бы выбраться на свободу. Оставалось только ждать.

Улегшись на кровать, Аша заняла себя размышлениями. Убежище, несмотря ни на что, ей понравилось;

его обитатели выглядели хорошими, честными людьми, и она восхищалась трудами Шадрехина по созданию подземной общины.

Но едва она пыталась подумать о хорошем, в мыслях возникал наблюдатель. Откуда он узнал ее имя, как понять его слова? И еще Аше все вспоминался ужас в обращенном на нее взгляде умирающего Джина.

Прошел, наверно, час, когда в коридоре простучали шаги и в замке звякнул ключ.

Вскочив на ноги, Аша увидела в дверях тощую, как проволока, тень – узколицего мужчину с растрепанной бородой. И удивленно уставилась на него. Из знакомых ей теней никому не было больше тридцати с небольшим – это возраст тех, кто провалил первые после войны испытания. Одна из статей договора амнистировала тех одаренных, кто проходил испытания раньше… Но тени в дверях было не меньше сорока.

Заметив ее лицо, мужчина усмехнулся.

– Старше, чем ожидала?

Застигнутая врасплох, Аша вспыхнула, но мужчина махнул рукой, извиняя ее мысли.

– Ничего. В первый раз все так. Присядь, пожалуйста, – добавил он, указав ей на стул. – Нам многое нужно обсудить.

Аша осталась стоять.

– Кто ты?

Она уже заметила двоих, оставшихся охранять выход.

– Я пленница?

Мужчина поднял бровь – вопрос скорее позабавил, чем рассердил его.

– Меня зовут Скайнер, но все здесь называют меня Шадрехином. Можешь считать, что я главный в Убежище. Отвечаю за безопасность его жителей. – Он подался к ней, и взгляд его стал вдруг жестким. – А когда человек является в Убежище под чужим именем, возникает вопрос, можно ли ему доверять, Ашалия.

Аша заглянула в его полные холодной уверенности глаза, потом медленно прошла к стулу и села.

– Хорошо. Не тратишь моего времени на отпирательства, – кивнул Скайнер, сразу вернувшись к прежнему бодрому тону.

– Как ты узнал, кто я?

Шадрехин потеребил бороду.

– Сперва мы решили, что тебя подослали блюстители, – признался он. – Они уже делали такие попытки. Предлагали одаренным, которым предстояло стать тенью, шанс на «лучшую» жизнь. Однако у блюстителей не нашлось никаких записей о Лиссе из Налена, а это было странно. Зачем понадобилось менять тебе имя? И лгать о твоем происхождении?

Он полез в карман.

– А потом все сложилось. По срокам. Мы залезли в список учеников Каладеля и обнаружили изображение молодой одаренной, Ашалии Чедрис. – Достав свернутый лист, Скайнер раскрыл его перед Ашей. Ее рисовали пару лет назад, когда в Каладель приезжал художник из Надзора, но с тех пор девушка не слишком изменилась.

Аша коротко кивнула – взгляд на рисунок уколол ее болью, вспомнилась школа, где она позировала художнику. Аша отвела глаза, взглянула на Шадрехина.

– Кроме меня, никто не выжил, – тихо объяснила она, не видя смысла скрывать правду. – Что там произошло, я не знаю, но Совет полагает, что я что-то значу. Меня спрятали в Толе, велели назваться другим именем, чтобы блюстители не нашли. – Она смотрела в глаза Скайнеру. – Я никому из твоих людей не хотела зла.

– Однако один из моих друзей мертв! – Шадрехин мгновенно совладал с чувствами, глубоко вздохнул. – До тебя мы сейчас дойдем. Но прежде я хочу услышать, что случилось с Элритом.

– Это… наблюдатель? Тот человек, который… – Аша не договорила.

– Да, – сказал Шадрехин. – Только кем бы он ни был, он не человек.

Аша вздрогнула, но кивнула без удивления. И рассказала, пару раз прервавшись, когда воспоминания становились непосильными. Дослушав, Шадрехин еще несколько секунд задумчиво разглядывал ее.

– Я тебе верю, – решил он наконец.

Аша с облегчением кивнула: ей меньше всего хотелось, чтобы кто-нибудь оспорил ее рассказ.

– Вы поймали этого Элрита?

– Нет, даже не видели, как он уходит, – признался Скайнер. – Если бы не слова Шаны, я бы усомнился, побывал ли он в доме.

– Значит, он ушел? – Аша побледнела. – Он на воле?

Шадрехин кивнул.

– Он приходит и уходит через катакомбы – они тянутся на много миль, а выходы из них повсюду, и в городе, и за горами. Даже будь у нас охота ловить такую опасную тварь, как Элрит, мы знаем только малую часть тоннелей. Уже были случаи, когда зашедшие слишком глубоко не возвращались. – Взглянув на лицо Аши, он заговорил мягче. – Не тревожься. По твоему рассказу мне не кажется, что он тебе угрожает. Больше похоже на то, что мы его уже не увидим.

Аша кивнула в ответ, хотя при мысли о существе под черным плащом у нее сводило живот.

– Как ты думаешь, что означали его слова?

Шадрехин пожал плечами.

– Я понимаю не больше тебя, Ашалия, – признался он. – Честно говоря, не уверен, что в них был смысл. Не знаю, что такое Элрит, но подозреваю, что он не в своем уме. На самом деле, почти уверен после того, что он сотворил с Джином.

Аша содрогнулась, припомнив.

– А что такое, по-твоему, Элрит?

– Точно не знаю, – вздохнул Шадрехин. – Под конец войны ходили слухи, что в Толе Атьян пытаются превратить своих людей в солдат, неподвластных ловушкам и оковам… Если уж гадать, я бы сказал, что он – один из таких солдат. Знает ли о нем Совет, я понятия не имею.

Он потер подбородок, взгляд его стал рассеянным.

– Когда я обнаружил это место и понял, что оно может стать безопасной гаванью для теней, Элрит уже был здесь – сидел, уставившись в свет. До сегодняшнего дня я не слышал, чтобы он с кем-нибудь заговаривал. Мы с ним пришли к соглашению: мы не станем докучать ему, а он нам. Сегодня это соглашение было нарушено впервые.

Он замолчал, и Аша, выждав, подтянулась, набрала воздуха в грудь.

– И что ты теперь сделаешь со мной? – спросила она, страшась услышать ответ.

Скайнер поднял бровь.

– Сделаю с тобой? Ты вольна вернуться в Тол, Ашалия. Или остаться, если захочешь, – проговорил он не без удивления. – Тебя заперли, потому что я заподозрил в тебе шпионку. Но теперь убедился, что это не так. – Он помедлил. – Впрочем, прежде, чем ты станешь решать, я хочу сделать предложение, которое может тебя заинтересовать.

Аша выдохнула и немного расслабилась.

– Меня… интересует, что именно случилось с твоей школой и с другими, вырезанными раньше, – продолжал Шадрехин. – Подозреваю, что тебя тоже. Если хочешь, я думаю, что знаю, где искать ответы.