Илсет медлил, явно собираясь с духом. Потом произвел несколько движений руками: потоки сути, вытекая из пальцев, оседали на стенах комнаты.

Давьян нахмурился – он уже видел такое. Илсет заглушил комнату.

Закончив, Илсет уставился на прикрытый тканью сверток в своей руке.

– Прежде чем начнем, – серьезно заговорил он, – ты должен знать, как мне жаль отягощать тебя этой ношей. – Он поскреб у себя в бороде и глубоко вздохнул. – Это не простой разговор. Я знаю, что ты авгур, Давьян.

Он помолчал, давая мальчику время усвоить сказанное.

У Давьяна кровь отлила от щек: он откинулся назад, как будто отдалившись от Илсета, мог спастись.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

Илсет успокаивающе повел рукой.

– Я не собираюсь тебя выдавать, – поспешно заверил он. – Но мне нужна правда. Это так?

Несколько секунд Давьян смотрел в пол. Сердце у него грохотало, он силился распутать клубок чувств. Наконец мальчик сделал глубокий вдох, овладел собой, расправил плечи. Изо рта Илсета не шел черный дым. Старший сказал правду – он не собирался выдавать ученика.

– Я… может быть, – неохотно признал мальчик. – Видений будущего у меня не бывало, если ты об этом. Но я всегда знаю, если кто-то мне лжет… Это может быть своего рода чтением, хотя я не уверен. – Давьян нахмурился. – Как ты узнал?

– Мы за тобой наблюдали. То, что ты не способен использовать суть, уже показатель, а… – Илсет покачал головой. – Подробности не важны, Давьян. Важно, чтобы ты мне доверял. Сейчас мне нужно, чтобы ты использовал свою способность. Прочел меня и поверил тому, что я хочу сказать. – Он заглянул мальчику в глаза. – Согласен?

Давьян кивнул. Он сосредоточится на том, что будет говорить Илсет, а его способность доделает остальное.

– Говори. Я узнаю, если ты солжешь Илсет с облегчением улыбнулся и принялся разворачивать принесенный сверток. Под белой тканью обнаружилась бронзовая шкатулка со сложной резьбой на гранях. Илсет держал ее осторожно, чуть ли не с опаской.

– Наша сегодняшняя встреча в городе была неслучайной. Я искал тебя, – признался старший и помедлил. – Что ты знаешь о Рубеже?

Давьян нахмурился.

– Стена сути на севере. Древняя. Непреодолимая. – Он, вспоминая, потер лоб. – Кажется, установлена во времена Вечной войны. В золотой век одаренных. Стало быть… Тысячу лет назад. Или две?

– Ближе к двум, – Илсет не сводил взгляда со шкатулки, блестящая поверхность которой словно пылала в тусклом освещении. – А зачем ее возвели, ты знаешь? Как она возникла?

– Только из мифов старой веры, – Давьян почесал в затылке, вспоминая то немногое, что ему рассказывали о Вечной войне. Спросонья мысли ворочались туго. – Рубеж запер Ааркайна Девэда и его тварей… Не дал им завершить вторжение. Он хотел уничтожить все живое в Андарре, если верить этим сказкам.

– Так и есть. – Илсет был серьезен. – Это не мифы. Девэд существовал на самом деле. Может, он не был воплощением зла, как учит старая вера, но бесспорно был очень могущественным и очень опасным человеком. Как и твари, которые ему подчинялись. Совершенно ужасные создания, убить которых не могли даже даресийцы в расцвете своего могущества.

– Ты так уверен? – насупился Давьян.

– Когда-то той эпохе посвящались целые книги. Их писали люди, жившие до Вечной войны. – Илсет горестно покачал головой. – Мы хранили их с остальными в библиотеке Тола Тан. Интересовавшихся теми временами выжило пятеро или шестеро, и я – один из них.

Давьян задумчиво кивнул. Старшие часто оплакивали великие утраты того дня, когда сгорел Тол Тан.

– Я тебе верю, – наконец проговорил он. – Но при чем тут я?

Илсет смерил Давьяна оценивающим взглядом и глубоко вздохнул.

– Рубеж слабеет, Давьян. Рушится. Мы знаем, как его исправить, но создавался он силой авгуров, и без авгуров ничего сделать нельзя. – Он нервно потер руки. – Девэд, конечно, давно мертв, но… На севере были случаи. Люди пропадали или погибали самым жестоким образом. Там видели тварей, похожих по описанию на дар’гайтинов, элетаи, шар’катов… Таких ужасов не видывали со времен Вечной войны, – Илсет покачал головой. – Мы считаем, что кое-кто уже сумел пробиться. А с такими тварями не справится никто из живущих в наши дни. А что еще ждет за стеной?

Давьян недоверчиво уставился на рассказчика. Дар’гайтины? Элетаи? Они числились среди самых жутких чудищ Девэда: безобразные полулюди-полузвери, не оставлявшие после себя ничего живого.

– И ты ждешь от меня помощи? Но я ничему не научился. Понятия не имею, как…

– Это ничего, – успокоил его Илсет. – Ты что-нибудь слышал о сиг’нари?

– Конечно! Исполнители… одаренные, которые непосредственно подчинялись авгурам.

Илсет кивнул.

– Я до Невидимой войны был одним из них. Кое-кто из нас выжил, и мы ожидали возвращения авгуров. Твоего и таких, как ты. – Он протянул Давьяну кубик шкатулки. – Мы вновь собираем авгуров, Давьян. В надежде сдержать страшное зло, готовое выплеснуться в Андарру, и помочь новому поколению. Эта шкатулка, если захочешь, приведет тебя туда, где ты сможешь учиться. К людям, которые помогут тебе понять и использовать свои способности.

Давьян потер виски: у него разболелась голова. Несколько секунд он просидел молча, как оглушенный.

– А другие старшие в Толе знают?.. Обо мне?

– Нет, – скривился Илсет. – Скажу тебе правду, Давьян, твою тайну можно доверить очень немногим из одаренных. В Толе многолетний раскол по вопросу, что делать, если снова объявятся авгуры. Такие, как я, независимо даже от происходящего с Рубежом, видят в авгурах шанс восстановить в Андарре равновесие, прекратить угнетение одаренных.

Давьян задумчиво кивнул.

– А другие?

– Предпочли бы убивать всех с подобными способностями, – напрямик ответил Илсет. – И таких большинство. Ты сам сказал, многие одаренные до сих пор ненавидят авгуров за то, что было. А тебя, что ты ни делай, сочтут одним из них, как бы ты ни отличался от авгуров тех лет.

Давьян помолчал. Илсет не лгал.

Он подался вперед и взял из руки старшего бронзовую шкатулку.

– Говоришь, она меня как-то направит? Как она действует?

Давьян повертел коробочку. От нее исходило слабое тепло, сильнее, чем если бы бронза просто нагрелась в руках Илсета. Стенки ее покрывали крошечные странные значки: может быть, буквы, но такого языка Давьян не знал.

– Я… Сам я точно не знаю, – признался Илсет. – Думаю, это сосуд, хотя таких старых мне видеть еще не доводилось. Но как ею пользоваться… – он пожал плечами. – Мне сказали не больше того, что необходимо знать. Чтобы я, если и попадусь, не выдал ничего важного.

Давьян нахмурился. Сосуды накапливали и сохраняли суть до особых случаев, когда одаренному не хватало собственных сил. Изготавливать их умели только авгуры. Закон строго запрещал их использовать.

– И что мне с ней делать?

– Просто унеси на север. Обещаю, она приведет тебя куда надо. – Илсет склонился к мальчику. – Теперь понимаешь, зачем я просил читать меня, Давьян. Тебе многое приходится принимать на веру. Уходить надо этой же ночью. Сейчас же. Если останешься, к завтрашнему закату станешь тенью и все окажется зря.

Давьян еще с минуту всматривался в Илсета, растирая ноющие виски. Ни струйки черного дыма не вырвалось изо рта говорящего. Илсет не лгал. От всего этого у Давьяна немного кружилась голова.

– Мне надо поговорить со старшим Олином.

– Нет, – с неожиданной яростью отозвался Илсет. Потом ненадолго замолчал и вздохнул.

– Прости, Давьян, но если здешние старшие узнают, то расскажут блюстителю. А Тален, как бы хорошо к тебе ни относился, узнав, что ты авгур, должен будет сдать тебя согласно договору. Сам знаешь.

Давьян открыл рот для ответа, но Илсет жестом остановил его.

– Даже если я ошибаюсь и на ваших старших можно положиться, ты что же, думаешь, старший Олин так просто тебя отпустит? Позволит уйти из школы без оковы, не связанным четвертой догмой, без объяснений, положившись только на твое слово? Да хотя бы и на мое? Если ты мне доверишься, так потому, что знаешь: я не лгу. Никто другой этого знать не может.