– Самые замечательные дети, каких я видел в жизни. И кто же тут кто? – Лори склонился, как колодезный журавль, чтобы разглядеть чудо-детей.

– Эми повязала голубую ленточку мальчику, а розовую девочке – французская мода, – так что всегда можно отличить. К тому же у мальчика карие глаза, а у девочки голубые. Поцелуйте их, дядюшка Тедди, – призвала озорная Джо.

– Боюсь, им это может не понравиться, – ответил Лори с необычной для него робостью в такого рода делах.

– Понравится, конечно, понравится, они уже привыкли к этому. Поцелуйте! Сию же минуту, сэр! – приказала Джо, опасаясь, что он предложит ей передать поцелуй по доверенности.

Лори вытянул губы и осторожно прикоснулся ими к каждой маленькой щечке, что вызвало у зрителей новый взрыв смеха, а у младенцев – пронзительный крик.

– Ну вот, я же знал, что им не понравится! Это наверняка мальчишка, смотрите, как брыкается и машет кулачками, как большой. Слушай, юный Брук, меть в мужчину своих размеров! – воскликнул Лори, восхищенный полученным тычком маленького кулачка, беспорядочно двигавшегося возле его лица.

– Его назовем Джон-Лоренс, а девочку – Маргарет, в честь мамы и бабушки. А дома будем называть ее Дейзи, чтобы не было двух Мег, а малыша – Джон, если не придумаем что-нибудь получше, – сказала Эми с заинтересованностью тети.

– Назовите его Демиджоном, а для краткости – Деми[31], – посоветовал Лори.

– Дейзи и Деми – то, что надо! Я знала, что Тедди придумает! – воскликнула Джо, хлопая в ладоши.

Тедди действительно придумал удачно, и с тех пор детей всегда называли Дейзи и Деми.

– Идем, Джо, пора.

– Куда?

– Не хочешь же ты сказать, что забыла о своем обещании сделать вместе со мной пять-шесть визитов сегодня?

– В моей жизни было немало опрометчивостей и глупостей, но не думаю, чтобы я когда-нибудь была столь безумна, что заявила, будто сделаю шесть визитов в один день, когда и один-единственный выбивает меня из колеи на неделю.

– Да, ты обещала, мы договорились. Я должна была закончить рисунок пастелью – портрет Бесс – для тебя, а ты – пойти со мной и нанести ответные визиты соседям.

– Если будет хорошая погода – это было в договоре, а я стою за букву договора, мой Шейлок[32]. На востоке громоздятся облака. Погода не хороша, и я не пойду.

– Все это увертки. Чудесный день, на дождь и намека нет, а ты гордишься тем, что держишь свои обещания. Так что прояви благородство, пойдем, исполнишь свой долг – и я оставлю тебя в покое на следующие шесть месяцев.

В ту минуту Джо была всецело поглощена шитьем. Она была главным изготовителем манто для всех членов семьи и ставила себе в особую заслугу умение владеть иглой не хуже, чем пером. Это было очень неприятно – прямо посреди первой примерки получить приказ отправиться с визитами в лучшем наряде в жаркий июльский день. Она терпеть не могла формальные визиты и всегда уклонялась от них, если только Эми не вынуждала ее уговорами или подкупом. В данном случае отвертеться было невозможно, и, возмущенно щелкнув ножницами и заявив, что чувствует в воздухе грозу, она уступила: отложила работу и, взяв шляпу и перчатки с видом покорности судьбе, сказала Эми, что жертва готова.

– Джо! До чего ты упряма! С тобой и святой согрешит! Неужели ты собираешься отправиться в таком виде? – воскликнула Эми, оглядывая ее с изумлением.

– Почему нет? Я одета аккуратно, мне не жарко и удобно. Вполне подходящий наряд для прогулки по пыльной дороге в жаркий день. Если для людей важнее моя одежда, чем я сама, я не хочу их видеть. Ты можешь нарядиться за двоих и быть такой элегантной, как тебе нравится. Тебе приятно быть изящной, мне – нет, и оборки мне только мешают.

– О Боже, дай терпения! – вздохнула Эми. – Теперь у нее приступ упрямства, и она сведет меня с ума, прежде чем я смогу привести ее в надлежащий вид. Я уверена, что сегодняшние визиты не принесут мне никакого удовольствия, но это долг перед обществом, и некому уплатить его, кроме нас с тобой. Джо, я сделаю для тебя что угодно, если только ты оденешься красиво и поможешь мне исполнить этот долг вежливости. Ты, если постараешься, можешь так хорошо вести беседу, выглядеть такой аристократичной в твоих лучших нарядах и вести себя с таким тактом, что я горжусь тобой. Я боюсь идти одна, пойдем, поддержи меня.

– Ах ты, хитруля, льстишь и обхаживаешь свою сердитую старшую сестру. Надо же до такого додуматься! Я и аристократична, и могу вести себя с таким тактом! А ты боишься идти одна! Одно другого нелепее! Хорошо, я пойду, если должна, и сделаю, что смогу. Ты будешь возглавлять экспедицию, а я выполнять приказы. Это тебя устроит? – спросила Джо с неожиданным переходом от упрямства к безропотной покорности.

– Ты сущий ангел! Ну, надень свое лучшее платье, а я скажу тебе, как и где нужно себя вести, чтобы у хозяев сложилось о тебе благоприятное мнение. Я хочу, чтобы ты всем понравилась, и ты понравишься, если только постараешься быть чуточку более любезной. Причешись красиво и приколи пунцовую розу на шляпку. Тебе это идет, а то у тебя слишком строгий вид в твоем простом костюме. Возьми тонкие перчатки и вышитый носовой платок. Мы зайдем по дороге к Мег и попросим одолжить нам ее белый зонтик, тогда ты сможешь взять мой серебристый, он больше подойдет к твоему костюму.

Эми отдавала эти распоряжения, пока одевалась сама, и Джо исполняла их, однако не без внутреннего протеста. Она тяжело вздыхала, с шелестом влезая в новое платье из жесткой кисеи, мрачно хмурилась, глядя на свое отражение в зеркале, когда завязывала ленты шляпы в безупречный бант, озлобленно боролась с булавками, прикалывая свой воротничок, избороздила морщинами чело, пока сворачивала носовой платок, вышивка которого раздражала ее нос так же, как и предстоящая миссия ее чувства, а зажав свои руки в тесных перчатках с тремя пуговками и кисточкой, явившихся последним штрихом элегантности, обернулась к Эми с выражением слабоумного и сказала кротко:

– Я чувствую себя совершенно отвратительно. Но если ты считаешь, что я выгляжу прилично, я умру счастливой.

– Все в высшей степени прилично. Ну-ка, поворачивайся и дай мне посмотреть внимательно.

Джо поворачивалась, а Эми поправляла то тут, то там и наконец откинулась назад и, склонив голову набок, заметила одобрительно:

– Да, так пойдет. Твоя голова выглядит замечательно – лучшего я и желать не могла. С розой эта белая шляпка совершенно очаровательна. Плечи держи развернутыми, а руки неси легко, пусть даже тебе жмут перчатки. Есть одна вещь, Джо, которую ты можешь делать хорошо, а я нет, а именно – носить шаль. Я этого не умею, но очень приятно посмотреть на тебя. Я так рада, что тетя Марч подарила тебе эту прелестную шаль. Она простая, но очень красивая, и эти складки, которые закладываются пониже локтя, очень живописны. Как там шов моей пелерины – посредине? Ровно ли я приподняла подол платья? Я хочу, чтобы были видны ботинки, так как ножки у меня красивые, в отличие от носа.

– Ты образец красоты и источник вечной радости, – сказала Джо, сложив ладони трубочкой и глядя через нее с видом знатока живописи на голубое перо на фоне золотистых волос. – Я должна волочить подол моего лучшего платья по пыльной дороге или мне следует его приподнять, мэм?

– Приподнимай, когда идешь по дороге, а когда войдем в дом, опусти. Тебе идут юбки со шлейфом, и ты должна научиться волочить его красиво и грациозно. Ты не до конца застегнула перчатку, сделай это сейчас же. Твой наряд никогда не будет выглядеть завершенным, если ты не будешь внимательна к таким мелочам: именно они создают приятное впечатление в целом.

Джо вздохнула и продолжила застегивать перчатку, почти отрывая пуговицы. Наконец обе сестры были готовы и медленной, плавной походкой отправились в путь, – «прямо загляденье», как сказала Ханна, высунувшаяся в окно второго этажа, чтобы посмотреть на них.