– Что же ты меня не предупредила?

– Хотела посмотреть, как ты среагируешь. Ты так классно меня спасал. Повалил на спину, своим телом закрыл. Было прикольно.

– Ей было прикольно.

– Не обижайся. Ну, я неудачно пошутила. Прости.

Она смотрела на меня своими широко открытыми карими глазами.

– У тебя лицо в каплях грязи, как в веснушках, – я стер с ее лица несколько капель. От этого жеста Нина вдруг замерла, похоже, ей было приятно.

– Пойдем, искупаемся, смоем грязь, переоденемся. Я видела здесь отличные пляжи.

Пора было выбрать что-нибудь не очень сложное, сделать практическую работу, написать отчет и возвращаться домой.

– Слушай, я тут кое-что придумала, – сказала мне Суркова как-то после занятий, – знаешь Средиземное море? Оно соединяется с океаном узким проливом, в результате там вода теплая до самого дна. Я разработала такие водоросли, которые могут расти из глубины до 5000 метров, на основе саргассовых, только покруче. Они выходят на поверхность и расцветают. Цветы до метра в диаметре, с самолета видно. Похожи на раффлезию, гигантскую индонезийскую лилию. Я уже и аромат цветов придумала. Посею в Средиземном. Ты бы видел на макете какая это красота.

– Ты что? Хочешь превратить Средиземное море в болото?

– Да, не в болото, блин, а в благоухающий водоем. Заодно будет зачет по практике. Не Тираника же им предъявлять. Только знаешь, эти водоросли не растут в проточной воде. Нужен замкнутый водоем. Каспийское море не годится, акватория маловата. Сможешь сдвинуть щит Евразии так, чтобы заткнуть этот чертов Гибралтар? Тетя Маша тебе за это зачет по практике поставит.

– Легче Африку сдвинуть.

– Мне без разницы, лишь бы Гибралтар заткнулся.

– Сдвинуть-то Африку можно, – я пожал плечами, – тяжела больно, попотеть придется.

– Так, Широков, хватит баклуши бить. Чем думаешь заняться?

Мы все сидели на занятии, где должны были получить практические задания.

– Хочу Африку сдвинуть, пусть с Евразией столкнется в районе Гибралтара. Все равно Африканская плита туда движется, и рано или поздно они там столкнутся.

– Ты понимаешь, что говоришь? Средиземное море станет внутренним морем.

– Ну, да.

– Да, ты понимаешь, что это значит? Тебе все как с гуся вода! А где энергии столько возьмешь? Земную мантию хочешь охладить?

– Нет. С поверхности Солнца скачаю.

– С Солнца скачаешь? Ты с ума сошел! Ты подумал, какой это удар по земному климату?

– Да. Слегка похолодает, океаны обмелеют на метр-полтора, но это ненадолго. Ледниковый период не наступит. Я все рассчитал.

– Он все рассчитал! Кто дал тебе право так калечить климат планеты? Только тронь Африку, никакого зачета по практике у меня не получишь.

И так разошлась, хоть уши затыкай, потом подвела итог.

– Иди-ка ты Широков домой, хорошенько все обдумай, через два дня приходи, буду заниматься с тобой индивидуально.

Вечером ко мне явилась зареванная Суркова.

– Я ей как про водоросли сказала, она взбеленилась почище, чем на тебя. И Тираника моего каким-то чудом вычислила. Его отправили в центральный зоопарк. Он там с тоски помрет на комбикорме из пластита, а он привык бегемота за один присест съедать, – Суркова всхлипнула.

– Бегемотов же нет в Америке.

– Я их ему из Африки завозила.

– Как завозила?

– Что значит «как»? Когда их в красную книгу поместили, они стали бесконтрольно плодиться. Встала проблема с их расселением. Я под видом расселения их в Америку и поставляла.

– А твой динозавр их сжирал.

– Все равно бы они там не прижились. Там слишком сыро и нет открытой воды, – она снова всхлипнула.

– Тетя Маша тебя тоже домой отправила?

– Нет. Практическое задание дала. Общая тема «Растения для освоения пустынь». Я им такое разработаю, век помнить будут. Господи, ну почему все так плохо, – и, закрыв лицо ладонями, она разревелась.

– Нина, ну что ты плачешь? Плюнь ты на свои водоросли. Макет сделала и ладно. А Тираник твой не пропадет.

– Да? Они решат, что он сухопутный, а ему болото нужно. Я ему гены бегемота внедрила, иначе бы он мясо бегемотов не усваивал.

– Ты сможешь развести бегемотов рядом с ним в зоопарке. Ты говоришь, они плодятся, как кролики. Твой Тираник будет регулировать их поголовье, – я обнял ее за плечи.

– Не трогай меня. Не видишь, мне плохо? Пойду домой. Завтра они увидят, как можно пустыни осваивать.

– А у Бурова как дела?

– Как у него могут быть дела? Как всегда отлично. Она ему задала Японию, что-то с экономикой. Так занудно ему объясняла, что мне надоело слушать. Он же бестолочь, ему пока не разжуешь, он ни черта не поймет.

Японию решили педалировать, а там карниз вот-вот рухнет, и вся работа насмарку. Такое уже было с Атлантидой. За одну ночь под воду ушла вместе со всей цивилизацией. Судя по слухам, цивилизация была не примитивная технократическая, а магически оккультная. Говорят, Египет и Индия по сравнению с Атлантидой это детский лепет. Теперь Японию могут потерять.

Через два дня Нина заглянула ко мне.

– Саш, прошвырнемся? Покажу тебе, что я сделала по заданию. Полетим пустыни осваивать.

– Куда летим?

– В Сахару. Я там мое изобретение посеяла.

На Нине были коротенькие шорты и облегающая футболка без рукавов.

– Не слишком разнагишалась для пустыни? Обгоришь на солнце.

– Не обгорю. Мы ненадолго.

Я исподтишка рассматривал Нину. По местным понятиям она была очень даже ничего. Так и тянуло ее погладить. Почему-то раньше у меня такого желания не возникало.

– Вон он. Смотри, – внизу среди скал и песка виднелось обширное ярко-зеленое пятно, – сядем в стороне на всякий случай.

Мы приземлились, подошли и встали рядом с зеленым массивом, покрывающим землю сплошным ковром. Из него время от времени высовывались усики похожие на щупальца. Извиваясь будто в поисках жертвы, они медленно ползли по земле, укоренялись и выпускали маленькие листочки. Весь массив шевелился с легким шелестом. Все это напоминало ускоренное кино.

– Нина, видишь верблюд, – почти в центре зарослей виднелся остров верблюда.

– Странно, как это его засосало? Людей и домашних животных он не трогает. Я же проверяла.

– Что твое изобретение с ним сделало?

– Высосало все, что можно, только кости и клочья шерсти остались. В результате вон как быстро растет.

– А людей почему не трогает?

– Выборочная агрессивность.

– Такое может быть у растений?

– Он только наполовину растение, а наполовину животное. Нечувствителен к гербицидам и почти ко всем ядам. Его так просто не возьмешь. Я его назвала Необорим. На кличку, правда, не реагирует, интеллекта не хватает.

– Его нельзя ничем уничтожить?

– Есть одно средство. Посмотрим, как они его найдут. Будут знать, как моего Тираника обижать. Однако, странно … Ну-ка!

Она обхватила меня за шею и шагнула на зеленый ковер, увлекая меня за собой, потом неожиданно упала, не разжимая рук. Я не удержался и упал вместе с ней. Зеленый шатер сомкнулся над нашими головами. Мы, невольно прижавшись к друг другу, оказались в прохладном полумраке. Ее волосы пахли пустыней. Я обнял ее за талию.

– Ну, ну, не очень-то, – Нина освободилась от моих объятий, откатилась в сторону, легла на спину, раскинув руки, – красота. Лист сочный, питательный и даже вкусный, – она захватила губами лист и не срывая стала его жевать.

Вокруг раздавались тревожные шорохи, будто кто-то подкрадывался к нам сквозь заросли.

– Нин, а твой Необорим действительно не опасен? – она не ответила, – Нина?

Послышался тихий звук похожий на стон. Я посмотрел на Нину. Она лежала на спине вся окутанная зелеными усами.

– Нина!

– Дышать нечем, – чуть слышно прохрипела она.

Только тут я увидел, что один из усов обвился вокруг ее шеи, стягиваясь как удавка. Я попытался его сорвать, но мне удалось только немного ослабить хватку. Нина шумно вздохнула.