19:41 «Иначе и быть не может, Тихиро! Не может быть…»

19:43 «Ты права, Хироко. Я совсем расклеилась. Прости».

19:45 «Меня зовут. Я напишу тебе позже. Если будешь говорить с Вадой, передавай ему привет».

19:46 «Да, он должен еще раз позвонить. Хорошо, я буду ждать! Пиши мне в любое время».

19:47 «<3».

19:47 «<3».

========== Глава двенадцатая. Кохакунуси-сан ==========

Весь город стоял на ушах из-за девочек, исчезнувших в непосредственной близости от нас. Тоси рассказал нам с Хироко во время обеда, что многие родители не отпустили своих детей в школу, боясь, что преступники вернутся в наш город. Я слушала вполуха то, чем он по секрету делился с нами: ведь я знала, как далеки от правды все версии полиции. Две девочки, возрастом около десяти лет, гулявшие в одиночку в излюбленных местах: в лесу и на берегу речушки. В моей голове они не были жертвами маньяков-педофилов. Они приглянулись дракону. Но от этого, конечно, мне не становилось легче и спокойнее за их судьбу. Будь груз вины материальным, я бы уже давно не могла подняться с кровати.

Хироко и Тоси заметили моё отрешенное выражение лица и поспешили сменить тему, но разговор не клеился. О чем можно говорить, когда совсем рядом с тобой происходит подобное.

Больше всего я хотела поговорить с Дзэнибой: только она одна могла бы дать мне доказательства моей правоты. Я дважды осторожно заговаривала с папой о том, чтобы наведаться к несчастной старухе, но отец был непоколебим:

— Мы уже чуть не потеряли тебя, Тихиро. Сейчас ваша с Тами безопасность превыше всего для нас.

Я вздохнула. Если в речи папы появлялся хотя бы один уменьшительный вариант имени, пиши пропало: ты от него ничего не добьёшься. Накануне вечером я пыталась мысленно позвать Дзэнибу, вспомнив о том, как она любит читать мысли. Но колдунье явно было не до меня. Когда же я в сердцах произнесла её имя вслух, и настороженная Тамако зашла в комнату с закономерным вопросом, с кем я разговариваю, я бросила эту затею. При случае я все-таки нашла бы способ добежать до дома Дзэнибы, чего бы мне этого не стоило. Я решила дождаться выходных и отправиться к ней с Тоси и Хироко. Если колдунья могла управлять временем, я была уверена, что ей ничего не будет стоить отвлечь двух школьников. Мне оставалось лишь молиться о том, чтобы больше не было пропавших девочек.

После уроков, которые не были нужны ни нам, ни учителям, Хироко предложила пойти к ней, чтобы посмотреть кино и поесть рамэн. Я испытывала странное полузабытое чувство, отпрашиваваясь в гости к подруге, и тут папа смягчился, сказав, что около семи меня заберёт мама. Я очень хотела сорваться и добежать до дома около кукурузного поля, чтобы узнать хоть что-то о Хаку, но махнула на это рукой, увидев, как загорелись глаза Хироко. Она тут же, по пути домой, заказала еды на пол-Японии и начала перечислять названия фильмов, которые ни о чем мне не говорили. Тоси выбрал что-то, по его словам, «наименее раздражающее», а спорить с ним мне совершенно не хотелось. Дома у Кодзимы мы весело (насколько могли) переговаривались ни о чем: Хироко заварила чай, мы с Тоси накрыли на стол, и я даже умудрилась забыть, что совсем недавно нас было четверо. Да. Совсем недавно я думала, как здорово быть обычным подростком в компании друзей, и вот я снова была им. За дверями дома Хироко были все мои страхи, там была магия, там был дракон. Внутри же — мы, трое друзей, ели заказанную еду, смеялись друг над другом, а после смотрели фильм, который не произвёл на нас никакого впечатления. Хироко передразнила главную героиню и этим сорвала нас с цепи: мы синхронно переозвучили посредственную мелодраму с любовным треугольником и сделали из него жанровую солянку из чёрной комедии, рыцарского романа и глупого ситкома об Акире Араи, которую почему-то украл пришелец в обличие человека, а её возлюбленный безуспешно спасал её. В оригинальной картине все закончилось свадьбой, в нашей — концом света, и мы почти плакали от смеха. Я отчаянно чувствовала себя живой и стыдилась этого чувства, ведь я должна была денно и нощно горевать из-за Хаку, а я бессовестно смеялась, сидя на полу в комнате Хироко. Видимо, наша жизнь — это тоже жанровая солянка.

Когда мама позвонила, чтобы сказать, что ждёт меня на улице, мы разобнимались с друзьями. Я оставляла вдвоём действительно одну из лучших пар, которые знала Япония. Даже разница в росте у них была не иначе как идеальной: Вада был на голову выше Хироко, и его рука, вечно лежащая на её плече, явно нашла своё место в этом мире. Оба красивые, несмотря на весеннюю бледность и тени под глазами от плохого сна. И оба мои друзья. Хироко пыталась сунуть мне в руки недоеденный ёкан*, от которого я еле отказалась. Тоси внимательно смотрел на меня — я успела привыкнуть к этому взгляду — и спросил меня:

— До понедельника, Огино?

— Может, встретимся в воскресенье? — вспомнив о своём плане, спросила я, — Я бы хотела проведать бабушку Кохакунуси.

— Думаю, это нужно сделать, — со вздохом сказала Хироко, а Тоси лишь кивнул, — всё же пройдёт уже неделя…

Я машинально потянулась ко лбу. Точно, почти неделя. Скоро снимать шов. Неделя, надо же.

Не придумав, что добавить, я просто ещё раз улыбнулась друзьям и помахала им на прощание. Кажется, получилось не очень убедительно. По крайней мере, в глазах обоих я увидела отсвет грусти, о которой я успела забыть во время нашего шуточного озвучивания фильма. С этим чувством я и оставляла их, покинув дом Хироко.

Мама рассеянно улыбнулась мне, когда я села в машину на переднее сидение. Она всё время о чем-то думала, и я, пожалуй, могла бы поставить свою долю наследства на то, что угадала бы все терзавшие её темы на раз-два. Вряд ли в том списке оказался бы подтекающий смеситель в ванной.

— Как посидели? — спросила она меня, трогаясь с места, — Я думала, что мы подбросим сына офицера Вады до дома.

— Всё хорошо. Они остались, ээээ, репетировать что-то для музыкального клуба.

Я не привыкла обсуждать с мамой чьи-либо отношения и не видела смысла начинать это делать именно с Тоси и Хироко. Мама бросила на меня недоверчивый взгляд, но не стала развивать тему.

— Папа сказал, что ты хотела проведать бабушку бедного мальчика. Ты что, знакома с ней?

— Да, помнишь, когда Хироко упала на физкультуре? Мы тогда ездили до Нигихаями, чтобы его бабушка дала нам мазь для неё.

Я произнесла его имя без дрожи в голосе. Повод для гордости.

— Я думаю, папа прав, что пока не время для подобных визитов ни для тебя, ни, тем более, для бедной женщины, — тихо, но настойчиво сказала мама.

— Я просто хочу узнать, как она, — так же тихо сказала я.

— Понимаю. И у тебя есть возможность это сделать.

Я в недоумении посмотрела на маму. Та внимательно смотрела на дорогу.

— Что ты имеешь в виду?

— К нам пришёл её внук. Он хочет поговорить с тобой.

Я вцепилась маме в руку и повисла на ремне безопасности, выгибаясь на месте, чтобы посмотреть ей в глаза. Сердце остервенело стучало.

— Кто пришёл?!

— Да сиди ты спокойно! Тихиро, не висни на мне! Кохакунуси-сан, старший брат твоего несчастного одноклассника, неужели я так непонятно сказала?

Я судорожно соображала. Наверняка Дзэниба решила таким образом связаться со мной. Но странно: почему она не пришла сама или не прислала своего «завербованного» офицера? Почему в это уже втянута моя семья? Я забросала себя сотней вопросов и не могла дождаться, когда же мы наконец доедем до дома и припаркуемся.

— Что? — спросила я, поняв, что мама не первый раз окликает меня.

— Ты такая рассеянная… Я спрашиваю: ты знакома с этим юношей?

— Нет, — покачала головой я, собираясь выйти из машины.

— Подожди, пока я закончу парковаться. Я спросила это к тому, что тебе необязательно говорить с ним о… мальчике.

Мы переглянулись с мамой.

— Ничего. Я хочу с ним поговорить. Мам, я могу выйти?

— Что с тобой делать… иди. Они были в гостиной с папой.