— Нужно представить себе на мгновение, что той ночи не было вообще, — вслух сказал эльф, обращаясь к Линтэ, словно к собеседнику.
Фаэливрин задумался. Если бы он сумел разрешить ситуацию иным образом, то ему и вовсе не пришлось бы выходить замуж за Кеанмайра. И тогда Кай вряд ли бы стал участвовать в турнире и не получил бы смертельную рану, заставившую эльфа провести обряд Священного союза. Но в таком случае на поединке убили бы Дилвина, и вся история Гасура пошла бы по-другому… «Он бы никогда не полюбил меня, и я всю жизнь мучился бы неразделенными чувствами», — продолжил рассуждать квенди. — «И мне не довелось бы познать те ощущения, которые он во мне пробудил. Так и прожил бы всю жизнь, так и не зная, каково это, трепетать от желания»…
Неожиданно для самого себя, Фаэливрин понял, что близость с Кеанмайром, за которую он презирал себя, было самым ярким и бережно хранимым в сердце воспоминанием. И пусть Кай лишь только утолял свою похоть, для эльфа это событие имело совсем иное значение. Он любил уже тогда, и пусть никто не смеет осуждать его за то, что он познал блаженство с любимым человеком!
— Что же мне делать, Линтэ? — беспомощно прошептал эльф, обращаясь к любимцу.
Щенок лишь радостно вилял хвостом, глядя на хозяина, и Фаэливрин, прикрыв глаза, вслушивался в звуки леса, надеясь, что он даст подсказку родственной душе. В тихо шелестящих листьях, колышимых летним ветерком, Фэю послышался шепот: «Просто будь счастлив». «Прими свою любовь», — журчал ручеек, неся воду меж холодных камней. «Иди к нему», — стрекотали кузнечики, потирая друг о друга длинные лапки. Фаэливрин, открыв глаза, окончательно убедился, что бесполезно бороться с силами, победить которые неподвластно никому из живущих…
И сейчас, приближаясь к порогу собственной спальни в объятьях Кеанмайра, эльф не испытывал ни малейших сомнений в своих желаниях. Кай, войдя с Фаэливрином в темную комнату, осторожно уложил квенди на постель, присаживаясь рядом.
Фэй запаниковал, когда понял, что не знает, как нужно себя вести. Должен ли он раздеться сам или предоставить это Кеанмайру? Надо ли ему совершать какие-то действия или просто спокойно лежать, позволяя Каю делать, все, что вздумается? Смелость эльфа таяла на глазах, уступая место растерянности.
— Душа моя, все хорошо, — тут же отозвался человек, чувствуя тревогу супруга. — Я не обижу тебя, ты же знаешь.
— Нет, дело не в этом, — поспешно ответил эльф, — Просто я… Ох, Кай, ты ведь и сам знаешь, какой я…
— Знаю, — прошептал человек, придвигаясь вплотную к мужу. — Самый лучший… И самый желанный…
— Я — безвольная ледышка… — словно приговор, отчетливо выплюнул эльф.
Кай замер от неожиданности после подобного заявления.
— Какой безмозглый осел посмел сказать тебе подобные слова?! — кипя праведным гневом, воскликнул Кай.
Фэй опустил глаза, и в следующую секунду Кеанмайр вспомнил собственный голос, сочащийся ядом: «Знаешь ли, я предпочитаю опытных и горячих любовников, а не безвольных ледышек». Красавчик едва не застонал от позднего раскаяния.
— Действительно, безмозглый осел, — подытожил Кеанмайр. — Фэй, малыш, но ведь ты должен понимать, что я наговорил этой чуши со зла, чтобы побольнее тебя ударить.
Фаэливрин покорно кивнул головой, соглашаясь с мужем, но печаль в его душе по-прежнему никуда не исчезла.
Кеанмайр, тяжело вздохнув, зажег свечу, чтобы разогнать ночной мрак спальни. Человек заботливо укутал эльфа в покрывало и, заключив Фаэливрина в кольцо своих рук, уверенно заговорил, щекоча губами острую верхушку его уха.
— Родной, обещаешь внимательно выслушать меня, не перебивая?
Фаэливрин кивнул, неосознанно стремясь, как можно ближе прижаться к телу человека.
— Хороший мой, все что у тебя было раньше… Все это было неправильно, такое не должно случаться ни с кем, тем более с таким чудесным созданием, как ты. Наверное, я прошу о невозможном, но постарайся, насколько сможешь, выбросить все мои прошлые слова и поступки из головы, потому что теперь все будет совсем по-другому.
— Я рад, что первым был ты, а не он, — признался Фаэливрин, повернув голову к Каю.
— Мне ужасно стыдно за то, что я лишил тебя всех радостей первой близости с любимым, но обещаю, что если ты вновь захочешь довериться мне, в нашу первую брачную ночь я приму твою невинность, как самый драгоценный подарок.
Эльф замер, осмысливая слова человека. Красивые глаза Фэя, безотрывно глядящие на Кая, заблестели от влаги.
— Хочешь сказать, что собираешься подождать нашей брачной ночи? — сдавленно спросил Фаэливрин. — Ты будешь любить меня… как девственника?
— Конечно, мэльо. Ты ведь хочешь быть со мной?
— Да, — ответил эльф, набравшись смелости сказать правду.
Кай без лишних слов приник к губам эльфа, нежно раздвигая их языком, чтобы пробраться вглубь горячего рта. Фэй растворился в ощущениях, чувствуя сполохи удовольствия, разносящиеся от низа живота по всему телу. Руки Кеанмайра беспрерывно гладили Фаэливрина, заставляя чувствовать жар даже через ткань одежды.
— Какой же ты у меня отзывчивый, — промурлыкал Кай, прихватывая губами нежную кожу шеи квенди.
От действий человека Фаэливрин завозился на постели, пытаясь сдержать сладостную дрожь.
— Родной, я хочу сегодня научить тебя наслаждаться страстью.
— Но ты только что говорил, что хочешь подождать нашей брачной ночи, — растерянно спросил разрумянившийся Фаэливрин, облизывая воспаленные от жаркого поцелуя губы.
— Душа моя, на первую брачную ночь мы оставим все самое сладкое, а сейчас просто немного понежимся, чтобы ты привык ко мне.
Фаэливрин нахмурился, не понимая, что имеет в виду Кай. Кроме прошлого горького опыта эльф не подозревал о других возможностях познать друг друга. Кеанмайр, почувствовав замешательство Фэя, решил, что любимому необходимо все объяснить. Еще никогда Красавчику не приходилось вести в постели подобных бесед, но Фаэливрин внимательно ловил каждое слово, отчаянно нуждаясь услышать правду о тех вещах, которые постоянно приходилось домысливать самому. Кеанмайр терпеливо растолковал о чувствительных местечках на теле, отзывчивых на прикосновение, о возбуждении, о ласках и том, что близость заключается не только в проникновении плоти любовника внутрь тела.
Кеанмайр постоянно сопровождал свой рассказ поцелуями и невесомыми ласками, отчего Фэй совсем разомлел и прекратил беспокоиться о своей неопытности. Его мужа называют самым лучшим любовником Вольсинии, а значит, он сделает их соединение прекрасным и запоминающимся событием. Скованность и волнение ушли прочь, и Фаэливрин впервые смог в полной мере отдаться во власть нежных рук и теплых губ, дарящих наслаждение. Кеанмайр, почувствовав эмоции мужа, не мог поверить своему счастью. Неужели можно свободно ласкать, целовать, сжимать в объятиях самое дорогое на свете существо, не опасаясь увидеть стыд или отвращение в любимых глазах?! Кай понял, что едва держит себя в руках, не справляясь с силой нахлынувших чувств. Красавчик почувствовал, что ему срочно нужно остыть, пока он не напугал Фаэливрина своим состоянием.
— Малыш, мне нужно отлучиться на минутку, не возражаешь? — быстро проговорил Красавчик, вставая с постели.
— Только возвращайся поскорее, — попросил эльф. — С тобой так тепло… и хорошо.
Кеанмайр долго плескал на лицо холодную воду, пока, наконец, не обуздал свои чувства и вырвавшиеся на свободу желания. Вытерев стекающие по подбородку капли пушистым полотенцем, Кай поспешил вернуться к Фаэливрину. Присмотревшись к эльфу, человек обнаружил, что Фэй крепко спит. Красавчик залюбовался спящим любимым, на лице которого застыло выражения умиротворения. Губы Фаэливрина складывались в едва заметную улыбку, а ресницы трогательно подрагивали в такт дыханию. Сердце Кеанмайра защемило от нежности к своему беззащитному, но, в то же время, такому смелому и сильному эльфу.
— Мы с тобой будем очень счастливы, родной. Я тебе обещаю, — прошептал Кай, задувая пламя свечи.
