- Конечно, мы могли бы найти тебе хорошего мужа, – протянул Дилвин. – Но ведь ты сам сказал, что выйдешь замуж только по любви.

Сирил понял, что загнал себя в ловушку.

- А что, у вас есть подходящие кандидаты? – кисло спросил юноша.

- Конечно. Я нашел несколько достойных людей, которые согласились бы взять тебя в мужья. Если хочешь, я могу дать о них все интересующие тебя сведения.

- То есть вы предоставляете мне выбор: либо школа, либо замужество? – напрямую спросил Сирил.

- Именно так, – ответил король.

- Я могу подумать? – мрачно спросил Сирил.

- Жду твоего ответа в течение недели.

Сирил, поджав губы, с поклоном вышел, проклиная весь белый свет.

- Кажется, он понял безвыходность своего положения, – вздохнул Дилвин, притягивая к себе эльфа.

- Только бы он не наделал глупостей за эту неделю, – с тревогой сказал Ленриссиль.

- Ему будет не до этого! Я распорядился, чтобы всю неделю Сирил сидел в архиве и заполнял документы, не поднимая головы, чтобы не оставалось времени на глупости! – весело сказал Дилвин.

Ленриссиль улыбнулся, но ощущение тревоги его не покидало. Эльф чувствовал, что успокоится только тогда, когда это лживое создание навсегда исчезнет из их жизни.

Два дня спустя.

Сирил рвал и метал, не понимая, за что судьба обошлась с ним так несправедливо. Из двух зол нужно было выбирать меньшее. О том, чтобы ехать в богами забытый городок и истязать себя обучением и речи быть не могло, поэтому юноша остановился на замужестве. Поразмышляв, Сирил пришел к выводу, что стать мужем богатого придворного не так уж и плохо. Супруг не хуже короля смог бы обеспечить ему жизнь, полную развлечений и удовольствий. Только вот все выбранные Дилвином кандидаты были далеки от двора. Землевладельцы, зажиточные торговцы, воины… Жизнь с ними хуже любого заточения. Они же бывали при дворе от силы несколько раз в год!

- Хватит мечтать, займись лучше делом! – прикрикнул на мальчишку архивариус. – Видишь эту книгу? В ней записаны все пары, сочетавшиеся браком в нашем городе. Нужно пересчитать количество людей, поженившихся за этот год и сравнить его с прошлым.

- Зачем нужно заниматься этой ерундой? – спросил раздраженный Сирил.

- Статистика – точная и необходимая наука! – возразил оскорбленный мужчина.

- А это что за колонка? – поинтересовался парень, тыча пальцем в небольшой список имен.

- Здесь записаны пары, расторгнувшие брак. Их тоже необходимо сосчитать. Справишься? – с сомнением спросил архивариус.

Сирил зыркнул на мужчину злобным взглядом. Неужели он считает его настолько тупым?! В раздражении уставившись в книгу, юноша зацепился взглядом за два неожиданных имени, записанных в колонке разведенных пар. «Вот это да!» – подумал про себя опешивший Сирил, который был уверен, что эта пара состоит в законном браке. Но если они действительно больше не женаты, тогда…

Сирил торжествующе улыбнулся. Похоже, он нашел подходящую кандидатуру на роль своего мужа.

====== Глава 30. Часть 3 ======

Полуденная жара заставляла все живое искать спасение в тени, и даже ветер не спешил тревожить горячий воздух, нагретый обжигающим летним солнцем. Однако, несмотря на зной, в поместье Кеанмайра кипела работа. Вся домашняя челядь и сами хозяева, во главе с Красавчиком, сидели под навесом, окруженные множеством тазов, мисок, ведер и прочих емкостей, наполненных спелыми душистыми ягодами. В этом году случился небывалый урожай клубники, и поэтому все силы были брошены на изготовление из нее варенья и сладкого вина. Кеанмайр, которому было доверено сортировать ягоды, то и дело поглядывал на сидящего рядом Фаэливрина, промывающего клубнику в воде и складывающего чистые ягоды в таз Кая. Риган, обожавший клубничное варенье, с тревогой пересчитывал пустые банки, прикидывая, хватит ли лакомства на всю зиму, а Джаннет, леди Ариана и Мэдги хозяйничали на кухне, откуда доносился непередаваемый аромат свежесваренных в сахаре ягод.

- Держи, родной, – сказал Кай, протягивая мужу самую крупную и спелую ягоду.

- Я уже больше не могу, – со смехом отказался Фаэливрин, которому Кеанмайр за сегодняшнее утро скормил, наверное, добрых полведра отборных ягод.

Кеанмайр, отправив очередную горсть ягод в таз, заметил, что он уже полон.

- Ранис, отнеси это на кухню, – распорядился Красавчик.

Мальчишка, помогающий Фаэливрину мыть клубнику, схватил емкость с ягодами и направился в сторону кухни. Не пройдя и половины пути, Ранис был остановлен Ивоном, который отругав новоиспеченного супруга за ношение тяжестей, выхватил из его рук таз и сам понес его в дом.

- Они так счастливы вместе, – заметил Фаэливрин, не сумев сдержать грустного вздоха.

Кеанмайр лишь промолчал в ответ. Что мог он сказать любимому, если, несмотря на все старания, не сумел сделать его по-настоящему счастливым? После праздника Лаирэ, когда Каю, казалось, что еще чуть-чуть и у них все будет прекрасно, как и должно быть у любящей пары, Фаэливрин снова закрылся в себе. Красавчик бережно и нежно пытался ласкать своего мужа, доставить ему радость, показать, какой сладкой может быть физическая сторона любви, но эльф словно деревенел, не желая принимать его прикосновений. «Пожалуйста, Кай… Твои поцелуи обжигают», – чуть не плача прошептал Фэй, когда муж решил поласкать нежную шею квенди. Губы Кая мгновенно замерли у того места, где бешено билась жилка эльфа.

Раз за разом Кеанмайр чувствовал волны жгучего стыда, обрушивающегося на Фэя, словно цунами, но ничего не мог с ними поделать. Мягкие убеждения, неоднократные попытки, терпение – все было бесполезно. Фаэливрин не хотел принимать его прикосновений, считая их постыдными. Эльф как будто запрещал сам себе наслаждаться любовью, словно чем-то непозволительным. Кай даже не подозревал, что жизнь может сыграть с ним такую злую шутку. Он с радостью бы ласкал, целовал и нежил любимого хоть всю ночь до рассвета, держа в узде собственные желания, но Фэй не позволял ему этого. Кеанмайр готов был к тому, что у Фаэливрина после Шуграта возникнет естественный страх перед болью, но он даже представить себе не мог, как бороться со страхом получить удовольствие?!

- Кай, клубника уже закончилась! – второй раз повторил Фаэливрин, видя, что муж глубоко ушел в свои мысли.

Эльфу все труднее было делать вид, что ничего особенного не происходит. Его сердце вновь наполнилось болью оттого, что он посмел дать Кеанмайру надежду, которую не смог оправдать. Он и сам не понимал, почему у него не получается отдаться мужу. Ведь Фаэливрин прекрасно помнил, какие ощущения могут вызывать его действия. Пожалуй, он помнил это даже слишком хорошо… Снова беспомощно хватать ртом воздух, потеряв всяческий контроль над своим телом и мыслями, стонать и подаваться навстречу рукам и губам, не пропускающим ни одного участка на горящем огнем теле… Нет, он не мог… Великая Варда, как же стыдно!

- Душа моя, а давай поедем завтра ко двору? – предложил Кеамайр, вытирая полотенцем руки, пропахшие душистой клубникой.

Думая о том, как найти решение их проблемы, Кай решил обратиться за советом к Дилвину. Супругом лучшего друга тоже был эльф и кому, как не ему на собственном опыте пришлось столкнуться с последствиями его строгого воспитания и закрытой жизни. А, может, и у Дилвина были похожие проблемы с Ленриссилем? Кеанмайр не хотел отчаиваться, веря, что он обязательно найдет выход.

**

Первый выход в свет, после возвращения в Вольсинию прошел как нельзя лучше. Фэй, сначала от волнения не выпускавший руку супруга, скоро освоился и начал улыбаться. Кеанмайр подумал, что необходимо чаще показываться при дворе, чтобы Фаэливрин мог больше общаться с принцем. Картину портили только многочисленные мужчины, увивающиеся за Фэем, словно ужи. Они так и норовили заговорить с эльфом, а особо наглые даже приглашали на танец! Однако, поклонники, видя только один взбешенный взгляд Красавчика, стремились убраться прочь. Не считая докучающих придворных, Кеанмайр остался доволен, вот только Дилвин был сейчас слишком занят, чтобы вдумчиво и спокойно поговорить с другом по душам. Кай понимал, насколько важен союз с гномами для процветания Вольсинии и решил подождать, пока договор с дворфами не будет подписан. Потом двор наполнили нелепые слухи об измене Дилвина, и Кеанмайр снова не решился беспокоить друга, но сейчас, кажется, сплетни улеглись, и настало подходящее время поговорить о наболевшем.