Орки огласили лес предупредительным криком, приказывая неизвестному путнику добровольно показаться им на глаза. Не дождавшись ответа на свои просьбы, воины, обеспокоившись, начали тревожно всматриваться в темнеющий зимний лес. Вскоре орки решили разделиться и обследовать территорию в поисках скрывающегося эльфа. Враги были не настолько глупы, чтобы не догадаться, что если квенди прячется от их глаз, то ему есть что скрывать.

Ленриссиль тем временем внимательно следил за орками из укрытия, подсчитывая количество врагов и свои возможные действия. Отряд состоял из пятнадцати вооруженных воинов, на счету которых было немало отнятых жизней. Принц понимал, что ему придется устранить всех неприятелей до единого, чтобы иметь возможность продолжить свой путь и добраться до людей. Ленриссиль никогда прежде не убивал и, несмотря на то, что орки были жестокими и безжалостными, сердце принца дрогнуло, когда разум продумывал детали уничтожения недругов. Силой воли кунду заставил себя отбросить лишние эмоции, мешающие настроиться на предстоящий бой.

Каждая мышца прячущегося среди ветвей Ленриссиля была напряжена и готова к нападению. Взгляд сосредоточился на рыскающих фигурах орков, а рука уверенно сжимала рукоять кинжала. Эльф распустил шнуровку на своей рубахе, делая из получившейся веревки прочный жгут.

Когда один из орков подошел достаточно близко, Ленриссиль молниеносным движением накинул удавку ему на шею, затягивая петлю. Орк не успел даже вскрикнуть, беспомощно хрипя и хватаясь слабеющими руками за горло. Убедившись, что враг не дышит, эльф, собрав все силы, сумел перепрыгнуть на соседнее дерево, не касаясь сапогами земли.

Свежевыпавший снег прекрасно сохранял все следы, оставленные на его поверхности, и Ленриссиль, не желая быть обнаруженным, перемещался по ветвям деревьев, на его счастье растущим достаточно близко друг от друга. Вскоре ему удалось устранить еще двух врагов, не слезая с ветвей. При этом кунду забрал вражеские мечи, которые хоть и были слишком тяжелы для эльфа, но все же повышали шансы уйти от врага живым.

Затаившись среди хвои раскидистой сосны, принц наблюдал за пятерыми орками, ожесточенно спорящими между собой. Ленриссиль понимал, что как только они наткнутся на трупы своих сородичей, то им станет окончательно ясно, что неизвестный эльф является их врагом, подлежащим уничтожению.

Ленриссиль оторвал несколько шишек, обильно покрывающих дерево, прошептав перед этим действием ритуальные слова, прося у дерева прощения за причиненный ущерб, и незаметно кинул в одного из орков, попав ему прямиком по макушке. Воин выругался, грозя кулаком в сторону леса. Подождав несколько минут, Ленриссиль повторил попытку, на этот раз угодив орку прямо в глаз.

- Ты вздумал смеяться надо мной, Рикшат?! – взревел орк, обращаясь к одному из спутников.

Воин, не понимая, в чем его обвиняют, грозно рыкнул на сородича, вызвал в нем волну неконтролируемого гнева. Вскоре среди орков завязалась потасовка, закончившаяся гибелью двоих особенно агрессивных созданий. Среди орочьего народа подобные перепалки, заканчивающиеся убийством, были обычным делом и не вызывали осуждения среди соплеменников.

- Прекратить! – раздался грозный окрик командира, заставившего дерущихся воинов опустить мечи. – Вы, жалкие куски шакальего помета, даже не заметите, когда вам свернут шеи, как курам! Двое наших удушено, а третий валяется с перерезанной глоткой!

Орки заулюлюкали, выражая недовольство.

- Я чую, что эльф где-то совсем рядом! – кровожадно пророкотал командир, втягивая в ноздри воздух. – Как только мы поймаем эту тварь, то повыдергиваем ей руки и ноги!

Воины одобрительно закричали, поддерживая предложения сородича. В этот момент тонкая ветка под Ленриссилем хрустнула, и орки подняли взгляды вверх…

Принц понял, что пути к отступлению нет и спрыгнул на снег, приготовившись драться против десятерых чудовищ.

Лишь немногих эльфов Айра-Таэри специально обученные воины удостаивали чести посвящать в уникальный боевой стиль, известный как Ливрэ Сикил или Песнь Клинка, подчеркивающий красоту и экономичность движения, превосходящих грубую разрушительную силу. Однако эльфийская Песнь Клинка обманчиво опасна, несмотря на всю кажущуюся мягкость и внешнюю изящность. Существовали два типа Певцов Клинка: те, кто познавали это искусство как дополнительный навык, и те, кто сделал его своей жизнью.

Ленриссиль был слишком юн, чтобы в совершенстве овладеть техникой Поющего Клинка, на оттачивание которой уходили долгие столетия, но все же он усвоил азы плетения боевых узоров. Эльф закружился на месте, входя в сражение, как будто танцуя. Его движения казались грубым оркам обманчиво медленными и изящными. Эльф отклонял клинки противников, лениво подаваясь назад, чтобы самому попасть в цель. Техника требовала, прежде всего, обманных движений и тонкости. Певцы Клинка верили не в сокрушительные удары или в мощную и яростную атаку, а больше в полное предвосхищение различных атак, таким образом беря верх над противником и делая его неуклюжим. **

Эльф плел вязь узоров, кружась и ускоряясь, превратившись для растерянных орков в мельтешащее пятно, наносящее смертоносные удары. Враги запаниковали, сбиваясь в кучу, тем самым мешая друг другу и облегчая кунду задачу.

Ленриссиль остановился только тогда, когда почувствовал, что его удары рассекают только лишь морозный воздух. Осмотревшись, эльф обнаружил, что поверженные враги лежат бездыханными у его ног.

Принц, упав на снег, окрашенный темной кровью врагов, тяжело дышал, сотрясаясь от дрожи, охватившей тело. Квенди не мог себе представить, что когда-нибудь ему придется убивать. Видимо, судьба решила напомнить Ленриссилю о том, что, несмотря на юность, он, как и всякий мужчина своего народа, должен быть защитником.

Принц поднялся с холодного снега, превозмогая головокружение. Слишком долго он не тренировался, как следует, и исполненная им Песнь Клинка, отняла у кунду последние силы. Несмотря на усталость, Ленриссиль понимал, что задерживаться здесь ни в коем случае нельзя, пока не подоспел новый отряд орков. Подозвав лошадь, измученную не меньше своего хозяина, эльф снова отправился в путь, рассчитывая до захода солнца добраться до человеческих земель.

Вольсиния встретила супруга своего короля пустотой и безмолвием. Все приграничные поселения были разорены и уничтожены. Эльф ехал в полной тишине, ежась от ужаса и отвращения к оркам и собственному отцу, позволившему сотворить подобное преступление. Ленриссиль доел последний кусочек лепешки, которую старательно берег, отламывая совсем понемногу. Когда солнце скрылось за горизонтом, унося с собой короткий зимний день, принц понял, что совершенно выбился из сил. Орки больше не заходили в разоренные ими деревни, зная, что после их набегов поживиться там больше нечем, и эльф рискнул переночевать в уцелевшем ветхом домишке, стоящим на окраине поселения.

Разведя в очаге огонь, принц согрелся, после чего его тут же сморил сон.

Громкие голоса незнакомцев вытащили Ленриссиля из мира сновидений, заставив резко вскочить с постели. «Неужели это орки?!» – с ужасом подумал принц, нащупывая в темноте рукоять кинжала. Прислушавшись к звукам, доносящимся снаружи, эльф понял, что голоса принадлежали отнюдь не оркам. «Люди!» – возликовал в душе принц, окрыленный удачей. – «Наконец, я добрался до людей! Они проводят меня прямо к Дилвину!»

Привыкнув к почтительному отношению людей при дворе, принц без всякого опасения выскочил на улицу навстречу голосам.

Перед взором Ленриссиля предстали грязные, усталые воины, измученные тяготами и лишениями изнуряющих боев. Люди выглядели изможденными и озлобленными. На доспехах и оружии воинов бурела засохшая кровь, волосы превратились в колтуны, а в глазах читалась жажда убийства любого чужеземца.

Ленриссиль, почувствовав волны неприкрытой ненависти, исходящей от людей, инстинктивно сделал шаг назад.

- Так-так-так, кто это тут у нас? – хрипло спросил одноглазый человек, пристально рассматривая квенди единственным глазом.