Пребывая в глубоких раздумьях, Ленриссиль спустился в малую столовую. Стол был пуст, но Фаэливрин сидел рядом в кресле и при виде друга сразу же вскочил со своего места.
- Друг мой, как ты себя чувствуешь?! – с беспокойством спросил квенди.
- Со мной все прекрасно, а с чего мне должно быть плохо? – удивился принц.
Фаэливрин покраснел, и Ленриссиль понял, что друг намекает на первую совместную ночь с супругом.
- Не волнуйся, со мной правда все хорошо, – ободряюще улыбнулся принц, усаживаясь за стол.
Вскоре в раскрытые двери вошел Дилвин, доброжелательно улыбаясь.
- Доброе утро, Ленриссиль, Фаэливрин, – поприветствовал он эльфов. – Я еще раз извиняюсь за вчерашние происшествия и надеюсь, что впредь не совершу поступков, неприемлемых для вас.
- Я тоже прошу прощения за свое поведение, – неожиданно ответил Ленриссиль. – Я вел себя непозволительно. Сегодня я понимаю, что и птица и цветы… В этом не было злого умысла. А я даже не выслушал объяснений и сделал поспешные выводы.
- Я рад, что все разъяснилось, и предлагаю забыть об этом досадном недоразумении. Теперь нам предстоит жить вместе и чтобы сделать нашу совместную жизнь терпимой и, по возможности, счастливой, нам нужно многое узнать друг о друге. Прежде всего я вызову к тебе нашу главную кухарку, и ты подробно расскажешь ей, какие блюда предпочел бы видеть на столе. Сейчас ты что хотел бы на завтрак?
У Ленрисисля голова шла кругом от странных речей человека. Дома никому бы на ум не пришло спрашивать, какое блюдо он хотел бы на завтрак.
- Я обычно ем на завтрак фрукты, лепешки, вареные яйца…
- Подожди, а как же птицы? Вы же не едите птиц?
- Птиц не едим, но яйца – это другое дело. Это символ возрождения жизни. Съедая яйцо, мы получаем частичку мудрости наших предков.
Дилвин не понимал, где здесь логика, если из яиц вылупляются птенцы, которых эльфам есть запрещено. Но спорить с многовековыми порядками квенди он не желал.
Вскоре в столовую вошла пухлая женщина в переднике и сразу же, с причитаниями, упала на колени перед эльфом, умоляя простить ее за то, что не угодила его вкусам. Ленриссиль заверил кухарку, что не сердится, после чего она, наконец, поднялась с колен и распорядилась немедленно накрывать на стол.
Кухарка, желая загладить свою вину, расстаралась на славу. На столе вскоре появился свежеиспеченный хлеб, масло, сыр, фрукты, сваренные вкрутую яйца, рассыпчатая пшеничная каша и огромный ароматный пирог с грушами.
Принц никогда не ел такого вкусного хлеба и пирога, поэтому сам не заметил, как доедал уже третий кусок.
Дилвин, который уже давно позавтракал, с улыбкой наблюдал за мужем.
- Ты любишь сладкое? – спросил король, видя, с каким аппетитом эльф уплетает сдобный пирог.
- Да, только в Айра-Таэри мы нечасто едим сладости. Только по праздникам.
- А что ты больше всего любишь?
- Рог нарвала.
- Прости, что? – удивился Дилвин.
- Это такое пирожное. Рожок с медом и орехами.
Ленриссиль увлеченно рассказывал о сладостях своих земель. Оказалось, что эльфы, в отличие от людей, незнакомы с сахаром и все сладости у них изготавливаются на меду.
Фаэливрин весь завтрак молчал. Для него сидеть за столом вместе с особами королевских кровей было неслыханным делом. За все время его проживания в Айра-Таэри он ни разу не был удостоен чести разделить трапезу с королем. А здесь Дилвин пригласил его на завтрак так просто, как будто они были родственниками!
- А хочешь, мы сегодня пойдем в кондитерскую? – предложил Дилвин.
Видя нерешительность Ленриссиля, Дилвин продолжил:
- До обеда я смогу посвятить время тебе, а после меня ждут дела королевства. Я хочу показать тебе самую лучшую кондитерскую Вольсинии, и ты сможешь попробовать там все, что пожелаешь.
Эльф неохотно согласился, потому что у него была причина бояться покидать дворец. Ленриссиль помнил реакцию людей, когда они с Дилвином пересекли границы Вольсинии. Крестьяне показывали на него пальцами, громко обсуждали, а некоторые, особенно наглые норовили подобраться ближе и дотронуться. Эльф не хотел, чтобы его рассматривали, как диковинную зверушку, привезенную королем из далеких земель, и, тем более, трогали руками. Однако, он понимал, что не сможет всю жизнь скрываться за стенами дворца, поэтому, скрепя сердце, все же согласился.
Вскоре Ленриссиль понял, что выйти на свежий воздух было самым правильным его решением. Будучи представителем лесного народа, эльф не привык сидеть взаперти и теперь с наслаждением подставлял лицо свежему ветру, доносившему аромат полей. Как только король с супругом выехали на главную улицу города, вокруг них образовалась толпа народа. Все снова во все глаза рассматривали эльфа, но взрослые уже сдерживались от возгласов. И только дети со всей своей непосредственностью не могли сдержать эмоций. «Мама, смотри – эльф!», «А он правда настоящий?!», «А можно потрогать его уши?» – доносилось со всех сторон. Ленриссиль опять занервничал, ощущая на себе сотни взглядов, которыми его буквально прожигали со всех сторон. Неожиданно Дилвин остановил своего коня, и, обращаясь к своему народу, громогласно объявил:
- Жители Вольсинии! До вас, наверное, уже дошли слухи о моей свадьбе? Так вот, слушайте сами и передайте другим. Это – Ленриссиль, эльфийский принц и мой муж. Обидеть его – значит обидеть меня. Если кто-то обойдется с ним непочтительно, оскорбит или хотя бы недобро посмотрит в его сторону, будет казнен за неуважение к своему королю. Считайте это приказом.
Люди с благоговейным ужасом воззрились на эльфа. Матери принялись оттаскивать подальше своих детей, чтобы те, чего доброго, ненароком не оскорбили диковинного принца. Ленриссиль же благодарно посмотрел на мужа, мысленно пообещав себе не называть его больше грубым варваром. Наконец, королевская чета остановилась у входа в большую лавку, на дверях которой был нарисована дымящаяся сдоба. Когда Дилвин со своим спутником вошли внутрь, хозяин лавки расплылся в приветливой улыбке, не испытывая, однако, никакого страха перед королем. Было видно, что Дилвин является здесь частым гостем.
- Ну-ка, Гейрт, тащи сюда самых свежих и лучших сладостей, – распорядился Дилвин.
Через несколько минут весь стол возле эльфа был заставлен многочисленными вкусностями. От такого разнообразия пирожных, тортов и пирожков у принца глаза разбегались. Здесь были и ажурные корзиночки с фруктами, и воздушные бисквиты со взбитыми сливками, и булочки с хрустящей корочкой. После пятого пирожного, Ленриссиль понял, что больше в него не влезет при всем желании.
- А почему земляника такая большая?! – изумленно спрашивал эльф, рассматривая огромную, по его мнению, ягоду, украшавшую пирожное. Ленриссиль привык к тому, что земляника была не больше ногтя.
- Это клубника, – объяснил Дилвин. – Она искусственно разводится в садах.
Заметив, что фрукты интересуют эльфа гораздо больше, чем выпечка, Дилвин заказал для мужа фруктовый десерт. Ленриссиль с восхищением пробовал персики, абрикосы, виноград, потому что в Айра-Таэри не было ничего подобного. В эльфийских землях росли яблони, груши, вишни, сливы, но для южных культур климат Священного леса был слишком суров.
Король с изрядной долей умиления наблюдал за своим мужем, который наконец-то отбросил свою напускную суровость и холодность и с детской непосредственностью облизывал ложку, жмурясь от удовольствия. Дилвин невольно ловил себя на мысли о том, что Ленриссиль был самым прекрасным существом, которое он когда-либо видел.
Наконец, когда все фрукты были продегустированы, Дилвин, бросив на стол пару золотых монет, направился с Ленриссилем к выходу.
- Разве король должен платить за еду?! – изумленно спросил эльф, в землях которого король по своему усмотрению мог распорядиться имуществом любого подданного.
- Да, а почему я не должен этого делать? Представь, сегодня не заплачу я, завтра ты, послезавтра половина придворных, прикрываясь моим именем отобедает бесплатно у этого доброго и трудолюбивого человека… И что в результате? Он просто разорится! Я стремлюсь к тому, чтобы в моем королевстве честный труд щедро оплачивался и никогда не позволяю себе обворовывать свой же народ.
